Старуха 2 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 2

— Много пользы.

— Вот и будем этой пользой пользоваться, — Сталин перешел на русский. — И будем об этой девочке сильно, но незаметно заботиться. Да, раз уж разговор о пользе зашел… товарищ Кржижановский выделил НТК из особого резервного фонда сорок миллионов рублей на постройку заводов тракторного, автомобильного, где эти мелкие грузовички делаться будут, и завода электрических машин. Откуда он про них узнал, не спрашивай.

— Зачем? Я уже догадался откуда.

— Вот и хорошо. Но… если что-то новенькое эта… девочка придумает, ты мне сообщай. Сразу сообщай, договорились?

Джо Хадсон был простым торговцем дешевой готовой одеждой. Но, вероятно, не очень-то и простым: денег он на продаже удобного и недорогого тряпья заработал столько, что спустя некоторое время у него появились контролирующие доли в четырех весьма крупных банках, а число прочих немаленьких компаний, принадлежащих лично ему, превысило дюжину. Например, компания, снабжающая газом весь Детройт…

Понятно, что причиной такого преуспевания было то, что Джозеф был очень грамотным управляющим. И еще более грамотным «менеджером по подбору персонала» и великолепным рекламщиком. А еще он был очень честным бизнесменом: когда Третий национальный банк Детройта, в капитале которого старина Джо держал контрольный пакет, рухнул в результате биржевой паники, он всем вкладчикам банка из личных средств вернул утраченные деньги до цента. Обошлось ему эта «благотворительная акция» почти в триста тысяч очень полновесных тогда еще долларов (по нынешнему курсу — больше сорока миллионов), но в результате имя «Хадсон» стала символом надежности, честности в бизнесе и высочайшего качества предоставляемых услуг и товаров. Поэтому вкладчики разорившегося банка все полученные денежки принесли на сохранение в другой — и тоже принадлежащий Хадсону — банк, да и не только они…

Ну а сам Джо финансово от этого пострадал не очень-то и сильно (а злые языки говорили, что на этой благотворительности он заработал уже больше миллиона тех же полновесных), считать, хватит ли ему получки до следующей зарплаты ему уж точно не приходилось, а так как жил он один и на семью не тратился, то денежки вкладывал больше для удовольствия нежели для прибыли (хотя получение прибыли — тоже вид удовольствия). И радость от того, что твое имя становится стандартом качества — тоже. Но, скажем, тех же магазинов, на вывесках которых красовалась его фамилия, было что-то не слишком много — а душа просила, чтобы фамилия эта сверкала везде.

Именно душа: Джо профинансировал новую автомобильную компанию с единственным условием — чтобы продукция носила его имя. То есть условий было два, и даже три — но важными были только первые два. И второе условие было тоже интересным: новая фирма должна была производить автомобили как минимум лучше, чем у любого конкурента, а еще желательно столь же недорогие, удобные и практичные как готовая одежда в его магазинах. А для выполнения первых двух условий Джо еще своих (выдрессированных на продаже одежды) руководителей в новую компанию направил.

Финансовые же результаты работы новой компании Джо уже особо не интересовали (совсем не интересовали): возраст у него был уже «гораздо выше среднего», а в саване карманов нет. А вот качество того, что будет носить его имя, его волновало очень сильно — и ненужных на том свете денег Джо конструкторам новой компании не жалел. И хотя сам он ожидаемого результата не дождался (помер он в двенадцатом году), компания заветы его реализовала так, что Джозефу и на том свете стыдно не было. Потому что автомобили «Хадсон» были не просто «лучшими в своем классе», они были лучшими из всех серийно выпускаемых автомобилей. А уж если откровенно говорить, то большую часть из того, что сейчас люди считают в автомобилях данностью, конструктора «Хадсона» и придумали. Например, левый руль на автомобилях впервые появился именно на «Хадсонах», на них же появились тормоза с усилителем, раздельные тормоза для передних и задних колес с двойным приводом и многое другое: инженеры свято выполняли заповеди старины Джо о необходимости давать потребителю самое «лучшее за минимальные деньги». И менеджеры фирмы, натасканные самим Джозефом Хадсоном, за этим внимательно следили. А еще они следили за тем, чтобы заводы приносили прибыль — и когда на горизонте замаячил тот самый пушной зверь, эти менеджеры решили, что активы, которые в обозримом будущем будут генерировать лишь убытки, было бы неплохо продать. Тем более, что имелся вполне состоятельный покупатель, которому они тут же сделали предложение, от которого — по их мнению — было просто невозможно отказаться.

То есть они так думали, но ошиблись: будучи сами бизнесменами действительно честными (насколько вообще бизнесмен может вообще считаться честным), они не учли человеческой алчности. А вот Генри Форд — учел, и контракт на «строительство автозавода в Горьком» ушел к нему. Потом, конечно, тех, кто контракт этот заключил, расстреляли (и жалко, что не всех) — но СССР влетел на очень приличные деньги и долгие годы выпускал автомобили, которые Вера Андреевна считала «полным говном».

Вообще-то все перипетии «ГАЗовской аферы» Вера Андреевна знала буквально «из первых рук»: ее муж довольно долго занимался приемкой изготавливаемого в зарубежных странах для СССР оборудования и ему пришлось поработать и над заказами для будущего автозавода. Над германскими заказами: чтобы завод вообще смог хоть как-то автомобили выпускать, Советскому Союзу пришлось две трети оборудования закупать не у Форда, а вообще в других странах — главным образом в Германии, и муж довольно часто за ужином ругал тех, по чьей вине цена завода превысила сметную стоимость почти втрое. Ругал поименно и с детальными подробностями их «злодеяний», так что Вера Лаврентию Павловичу принесла очень интересный «обзор» — причем еще и «технический»:

— Вот, сами смотрите: у Хадсона мотор, хотя и посложнее в изготовлении, чем у Форда, но гораздо эффективнее. А с доработками, которые сделали МВТУшники, он вообще чудом покажется: даже если его перевести на бензин с октановым числом всего лишь в районе восьмидесяти, то у нас будет грузовик с девяностосильным двигателем. А если мы еще немного заднюю подвеску усилим, поставим по паре дополнительных пружин на каждое колесо, то грузовик будет таскать не по две тысячи фунтов, а по две тонны.

— А ты откуда все это знаешь? — с сильным подозрением в голосе поинтересовался Лаврентий Павлович. — Ты же у нас вроде химик, а не автоинженер?

— Ну, где-то да, химик. Но химик, у которого в собственности Хадсон Супер Сикс, на базе которого этот грузовичок и разработан. Мне инженеры и рабочие с Лабораторного завода вот эти все доработки уже давно сделали… кстати, на вашей машине тоже, а студенты из Технилища с собственно мотором поразвлекались. И мне — как заказчице — все в деталях рассказали: мне же интересно хоть куда-нибудь бензин высокооктановый пристроить. Пристрою — мне правительство премию какую-нибудь даст… большую-пребольшую, я себе дачу куплю где-нибудь в Крыму…

— Вот трепло! Но все равно денег на заводы Хадсона ВСНХ нам не даст… да, за персональный список по ГАЗу Иосиф Виссарионович велел тебе его личную благодарность передать. Передаю, а теперь скажи мне, прекрасное дитя, у тебя хоть какие-то идеи появились по поводу того, где деньги для Хадсона найти?

— Появились, но пока еще такие… В общем, можете гонцов в Америку посылать и контракт на поставку нам заводов подписывать.

— Так, а поподробнее можно? И почему ты таким нехорошим тоном произносишь слово «такие»? Это вызывает у меня подозрения и нервную дрожь.

— Можете не дрожать. Где мне взять деньги, я не придумала, но контракт Марта оплатит. Что же до слова — это я переживаю о том, что Марте-то деньги возвращать придется! И обязательно придется: у Марты своих денег нет… столько нет, она сама кредит взяла — а если его не отдать, то конец всей нашей прокладкостроительной индустрии.