Создатель сказок (СИ) - Крынов Макс - Страница 16

Я вспомнил архилича, который десятилетиями чертил рунные знаки и напитывал их силой. И этого хватило на пятиминутный диалог, и указал на последнюю ошибку.

— Кроме того, вот эта часть, с подчинением, полностью бессмысленна. Вы не сможете подчинить себе ни старшего духа пламени, ни великого, ни самого простенького элементаля. Проклятье висит над всеми ними, и в мире нет силы, которая сможет избавить от него, а если и есть, я о ней не знаю. Ритуалы призыва сейчас годятся лишь на то, чтобы достать редкие ингредиенты из призванных существ. И не будет исключений.

— Это все? — спокойно спросила Александра. Из-за этого спокойствия я с головой окунулся в новые расчеты: прямо на чистых листах тетради расчертил аналитические заклинания и прогнал через них части ритуала. Когда удостоверился, что не могу найти других спрятанных ошибок, кивнул:

— Да, это все.

Женщина кивнула и встала, сворачивая ватман в трубочку.

— Погодите, — остановил я Александру. — Слушайте, у меня есть одна знакомая, которая самостоятельно изучает ритуалистику. Она очень талантлива, но она не из аристократов. Просто ради интереса спрашиваю — у вас случайно нет желания заняться ею?

Упускать Сахарову я и не планирую. Раз уж я починил для нее деда, придется ей стать тем, кем она была в будущем — вторым ритуалистом после меня. Я пока не веду кружок ритуалистов, потому лучше прощупать другой вариант.

Женщина, не раздумывая, записала адрес в моей тетради.

— Это мой домашний. Дома я с восьми вечера, но лучше позвонить перед визитом. Вот телефон.

Ну все, теперь осталось только познакомиться с Сахаровой и убедить ее заниматься рунами дальше. Такой талант не должен пропасть.

Занятие подходило к концу, когда меня напрягли взгляды младшекурсников, направленные на Нику. Первокурсники перешептывались и переглядывались, сестра же сидела ровно, словно княгиня, и с ничего не выражающим лицом заполняла выданные листы.

За ее парту сегодня снова никто не сел. Если один раз можно списать на заболевшую подругу, то второй уже закономерность. Как-то я не подумал, что у сестры могут быть проблемы, тем более что подруги в Академии у нее точно есть — я не раз видел их ее в стайке первокурсниц.

Выбираю первокурсника без амулета против иллюзий, вламываюсь в его сознание и ищу информацию об их странном поведении.

То, что нахожу, мне не нравится. Оказывается, сестра не поделила что-то с одногруппницей, и теперь дело дошло до драки. Ника не конфликтный человек, и для меня сюрприз, что она с кем-то может что-то не поделить.

Ищу по другим мозгам причину драки и нахожу. Причина — какой-то мальчик из их группы, который улыбается Нике, а ее оппонентке улыбаться не спешит.

Сестру с утра толкнули в проходе, подставили подножку, так еще и оскорбили, когда та запнулась. Ника в ответ хлестко прошлась по оппонентке. Если пробежаться по мыслям и воспоминаниям других первокурсников, становится понятно — сестренку подводили к сказанному, как телка на веревке. Специально выбрали самые хлесткие слова, специально столпились и подстроили ситуацию так, чтобы Ника сказала то, что она сказала. А дальше — дуэль.

Похоже, не так хорошо знаю свою сестру. Не думал, что она нагрубит, думал — попробует свести конфликт к минимуму. Но тут либо мальчик сыграл, либо давняя вражда.

После пары быстро собираю вещи в рюкзак и подхожу к парте Ники. Возле ее стола уже крутится девчонка, на губах которой застыла глумливая улыбочка.

— Свалила, — хлестко отшиваю я первокурсницу. Та подняла на меня взгляд, но я уже толкаю в ее сознание иллюзию СТРАХА, не заморачиваясь на взлом защитного амулета — хватает того, что иллюзия проходит через мой амулет, усиливаясь в разы. Амулет девчонки сверкает перегорающим накопителем, не справляясь с мощью насланной иллюзии, а побледневшая девчонка убегает.

— Как у тебя дела?

— Хочешь узнать, донимает ли меня Слава? Все еще нет. Ты недавно спрашивал, ничего не изменилось.

Кстати, после того, как я промыл Славе мозги, тот больше не пытается выбесить меня или подходить к Нике. На парах паренек непривычно задумчив и тих — пытается переосмыслить новые установки. Амулет послушно снимает — эту закладку в его разуме менталист не заметил.

— Ты знаешь о том, что на выходе из аудитории тебя караулят две девчонки?

— Да, — спокойно отвечает сестра. — А на арене ждет еще одна. И я сейчас пойду туда.

— Это не мое дело, но если тебе нужна помощь, скажи.

Конечно, я могу, не спрашивая мнения Ники, порвать всех, кто пытается косо взглянуть на нее, но в таком случае она не научится решать проблемы самостоятельно. Я не буду рядом постоянно, и не смогу уберечь ее, когда малявки решат потребовать реванша.

— Это действительно не твое дело, и ты никак мне не поможешь, — резко отвечает Ника. А потом вздыхает. — Извини, я сейчас на нервах. Не нужно мне помогать, это мое дело. Если побудешь рядом, буду благодарна, но ради всего святого, не вмешивайся. Ты сделаешь только хуже.

Уважаю ее решение, но оставаться в стороне не намерен.

Идем с Никой до арены, где уже стоит распорядитель. Значит, дуэль будет относительно честной, и никто не попытается применить атакующие артефакты. Это радует.

На шее противницы сестры висит довольно качественный амулет против иллюзий, который я не смогу взломать за минуту, если не брошу на это дело все силы. Вот только есть небольшой нюанс — перед тем, как началась дуэль, распорядитель потребовал снять артефакты. И как только девчонка сняла свой, я приступил к делу.

Вторгаюсь в вондер девчонки и ускоряю ее внутреннее время на максимум. Теперь у меня есть пара минут, прежде чем распорядитель включит защитный купол, отрезая поединщиц от собравшейся толпы.

Оглядываюсь.

Я в каком-то подвале: сыром, мокром, захламленном. Вондер — отражение подсознания, и этот вондер меня совсем не радует.

На стенах плесень, в шкафах — разбитые игрушки. Посреди подвала стоит детский стульчик, к которому привязана кукла с фотографией Ники на месте лица. Кукла утыкана ржавыми ножами, иглами.

Мерзость какая. Даже в вондере Липова было уютно, здесь все сквозит ненавистью и желанием сделать больно другому.

В вондере полно черных красок, резкого запаха плесени. Здесь явно психическое отклонение.

Первым делом — аккуратно снимаю фотографию Ники с куклы и сжигаю ее в ладони. А затем — трачу ману, выпивая эмоции девчонки. Легкий способ пополнить ману — так делают некоторые менталисты, в конце концов получая титул энергетического вампира и зависимость от чужих эмоций.

Это слегка пополняет мою ману, но чувствую себя отвратно, будто только что глотнул болотной воды. Если переборщить, человек может впасть в депрессию, но я не желаю пить такую тухлую ману.

— Готовы? — Спрашивает распорядитель.

— Да! — Воинственно отвечает Ника. Ее оппонентка кивает спустя долгую секунду, будто не понимает, к чему вообще был вопрос.

Драка прошла в формате избиения. Ника была настроена воинственно и решительно, а вот ее соперница утратила желание драться. Маленькие, но крепкие кулачки сестренки беспорядочно колотили по телу соперницы, а та лишь защищалась и пару раз ударила в ответ, метко попав Нике по скуле. Битва больше походила на возню детсадовцев в грязи, но сестру колотило от адреналина, будто она на танк с гранатой выбегала.

Когда купол убрали, снова лезу в голову оппонентки.

Я не психолог, который должен вычислять и помогать таким подросткам, как соперница Ники, потому вместо того, чтобы тратить несколько часов внутреннего времени на коррекцию ее сознания, действую проще. Прежде, чем девчонка забирает амулет, появляюсь в ее сознании и создаю обшарпанную деревянную табличку, на которой железными буквами выбита надпись: «НЕ ТРОГАТЬ ВЕРОНИКУ АЛМАЗОВУ». Табличку прибиваю к стене на длинные гвозди. Табличка вышла в атмосфере подвала, поэтому за пару суток внушение не рассеется. А потом еще пару раз наполню ее маной, и внушение перейдет на уровень постоянного. Не знаю фамилии этой девчонки, но менталист точно ее голову не проверяет — уровень кошмара в этом вондере зашкаливает.