Вечный путь (СИ) - Мечников Сергей - Страница 67

— Кто я такой? Странный вопрос, путник, — Лютер задумался и почесал лоб. — Я всего лишь грешник, молящий о прощении. Я служу богу.

— Какому богу?

— Богу Жизни и Смерти.

— Назови его имя!

— У него нет имени. Он слишком стар, чтобы иметь имя.

— Завтра я уйду, и женщины уйдут вместе со мной, — голос Килара не сорвался, но пластик рукоятки стал липким от пота — Мы пришли втроем и уйдем втроем, и, если ты попытаешься нам помешать, мне придется тебя убить.

Лютер кивнул так, словно услышал самую очевидную вещь на свете. Несколько секунд он стоял неподвижно, свесив руки вдоль туловища. Его рот продолжал изображать улыбку, потом губы сжались в прямую тонкую линию.

— Твоя душа тоже нуждается в очищении, — произнес он, с тоской всматриваясь куда-то в ночное небо. — Жатва грядет. Три огненных ока следят за нами. Как жаль, что я ничем не могу тебе помочь.

Он развернулся на каблуке, и через пару секунд молоток снова загремел по наковальне. Килар мысленно сосчитал до десяти и направился к дому. За углом он расстегнул ширинку и помочился на булыжную основу фундамента Хижины. Пульс понемногу выравнивался, и сердце возвращалось на место. Он подтянул штаны и стер со лба пот. Да, им нужно убираться отсюда и чем скорее, тем лучше.

Килар взобрался на крыльцо и еще раз посмотрел в сторону кузницы. Красноватые сполохи пробегали по двору. Удар следовал за ударом. Что сейчас лежало на наковальне? Крестьянский серп или ритуальный нож, по форме напоминающий серп и покрытый хитрыми письменами? Килар мог бы ответить, не задумываясь.

«Почему он хочет выпроводить меня одного? Зачем ему Линн и Робинс?»

Неважно! Все равно они тут не останутся. И пусть отрок катится в бездну вместе со своим безымянным богом и магией, если он и вправду балуется чем-то подобным. Завтра они свалят отсюда, и никакая сила в мире не сможет их задержать. Лютер глупец, если намерен выйти один против троих. С молотком и ножиком он не опасен. У них достаточно огневой мощи, чтобы порвать на куски любого противника.

Странник зашел в общую комнату и порадовался, оказавшись в тепле. Вечером Лютер хорошо протопил дом. Темноту разбавляли только догорающие в жаровне поленья и тусклый свет лампады под распятием на стене.

— Тоже не спится? — Линн стояла на пороге соседней кельи. На ней была военная куртка и легкие хлопковые трусики. Куртку она накинула на плечи, но не стала застегивать. Килар видел длинные стройные ноги, подтянутый живот и очертания голой груди в отсветах пламени. У нее и раньше не было проблем с лишними килограммами, а за время болезни она похудела еще больше. Сколько она сейчас весит при ее росте? Должно быть не больше шестидесяти. Днем Линн вымыла и расчесала волосы. Теперь они отливали белым золотом и небрежно ложились ей на плечи. Она была прекрасна и желанна в этом приглушенном сумраке, и Килар на миг потерял дар речи.

— Мне показалось, наш хозяин... В общем, мне нужнобыло сходить по нужде. — Он протолкнул руки глубоко в карманы. Линн обошла стол и приблизилась к нему вплотную. У Килара зашумело в ушах.

— Завтра мы уйдем отсюда.

Он стиснул кулаки. Теперь куртка на ней совсем распахнулась.

«Нет, я не могу! Это неправильно!»

Его руки в карманах задрожали.

— Ты была права. Нам вообще не стоило здесь задерживаться.

Линн тронула его за плечо, погладила бороду.

— Колючий. Никак к этому не привыкну.

Килар высвободил руки и положил ей на талию.

— А как же твои женские проблемы?

— Теперь все в порядке, можешь не волноваться.

Килар попытался разжать собственные пальцы.

«Нет, черт возьми! Ты не имеешь права! Остановись пока не поздно!»

Вместо этого он привлек ее к себе.

— Не волнуйся, — прошептала она, нежно касаясь губами его шеи, носа и щек. — Я знаю, как это происходит. Я уже делала это раньше.

— С Жаром?

— Да, с ним. Тебя это задевает?

— Разве что самую малость.

Правой рукой он обхватил ее грудь, провел большим пальцем по ореолу вокруг соска. Несколько минут назад этим же пальцем он снимал пистолет с предохранителя, когда готовился убить человека. Почему-то это возбудило его еще сильнее. Линн прерывисто вздохнула. В ее глазах плясали язычки пламени.

— Мне надоело ждать. Почему ты так долго медлил?

— Не хотел отхватить леща за дерзость. К тому же ты была не здорова.

— Еще немного, и ты мог бы отхватить леща за нерешительность. Я уж думала, ты боишься или избегаешь таких как я.

— И это тоже.

— А сейчас?

— Сейчас уже не важно.

Ее куртка соскользнула с плеч и упала на пол. Он вбирал в себя свежий запах ее кожи, ее частое дыхание касалось его лица. Килар понял: все остальное, что произойдет между ними этой ночью, теперь неизбежно. Как и то, что Враг получит очередное преимущество, как то, что судьба однажды предложит ему выбор, и этот выбор будет стоить жизни одному из них. Что ляжет на чашу весов: совесть или душа? Все это пронеслось в голове за пару мгновений, пока они смотрели друг другу в глаза, и равнодушные чужие миры подглядывали за ними сквозь окошко Хижины. А за углом отрок Лютер выправлял свой железный клык, размышляя, как половчее вонзить его под ребра дорогим гостям и какую молитву прочесть, чтобы безымянный бог остался доволен.

Линн опустилась на колени, сама ослабила его ремень и расстегнула ширинку. Волосы упали ей на лицо, но она отбросила их назад. Килар зажмурился, когда ее пальцы принялись за дело. Где она успела этому научиться? Не иначе Жар постарался.

«Пользуйся, Странник», — знакомый голос вернулся после долгого перерыва. — «Лови момент. Наслаждайся. У тебя осталось не так много времени».

«Мне от тебя никак не избавиться?»

«Как и от Судьбы, Странник. Мы с ней одно».

Линн теперь ласкала его не только рукой. Он обхватил ее сзади за шею, притянул к себе и больше уже ни о чем не думал.

А снаружи продолжал стучать молоток, сплющивая металл.

Утром с востока прикатилась буря.

Линн стояла на веранде и встречала зловещий багровый рассвет. Вслед за Пальмирой с востока начала подниматься серая завеса. Воздух сделался неподвижным и душным, как всегда бывает перед грозой. Вскоре горизонт затянуло клубящимся облаком пыли. Ветер подул резкими порывами, засвистел как фабричная сирена, наполняя пространство летящим песком, и усохшими стебельками травы. Прошло пять минут. Тучи пыли, перемешанной с частицами шлака, помчались мимо Хижины, заслоняя контуры горных хребтов, а потом и стены каньона растворились в движущейся свинцовой мгле. Ураган набирал силу, разгоняясь до скорости монорельсового поезда.

— Теперь мы не сможем уйти, — Линн обернулась к Килару. Его потемневшее от загара лицо затвердело и стало похоже на обожжённую глину. На лбу и вокруг глаз пролегли новые морщины. Он вымученно улыбнулся, с трудом переломив эту чёрствую маску, и поцеловал Линн в шею.

— Придется остаться. Мне это не нравится, но выбора у нас нет. Возможно кто-то хочет, чтобы мы остались.

— Какая, к чертям, разница! По-моему, я влюбилась.

— Кажется, я тоже.

— Ты не уверен? — Линн ткнула его кулаком.

— Не цепляйся к словам. Я сейчас ни в чем до конца не уверен.

— Мог бы и соврать.

Он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я не хочу тебе врать. Никогда.

Линн прижалась щекой к его груди, и Килар обнял ее за плечи. Линн давно уже не было так хорошо и спокойно. С Жаром она чувствовала себя робкой выпускницей перед строгим экзаменатором. Колдун так и не стал для нее родным человеком. Он даже не пытался устранить культурную пропасть между ними, создавая вокруг себя ореол загадочности. Килара тоже окружало множество загадок, но сам он в этом не виноват. Наоборот, он как будто тяготился новой личностью Странника, из последних сил открещивался от нее, хотя и понимал, что это неотъемлемая часть его самого. Что должен испытывать человек, чью душу разрезали на двое тупым ножом, а потом кое-как залатали трухлявыми нитками?