Вечный путь (СИ) - Мечников Сергей - Страница 8

Внизу, возе лестницы слышались голоса. Они монотонно бормотали о чем-то, то и дело перехватывали друг у друга нить разговора, словно дополняя незаконченные фразы. Похоже на детскую игру в слова. Что если однажды она услышит голоса у себя в голове? Можно ли напиться до бреда, если как следует постараться?

Линн вытянула руку и погасила ночник. Лампочка потухла, как последняя искра надежды. В темноте голоса почему-то звучали еще громче. Если они не замолчат, она спустится вниз и предложит им убраться на улицу. Да, она спустится на вахту и пошлет их куда подальше.

«Почему бы вам не свалить на хрен отсюда и дать людям поспать!»

Но Линн знала, что не сможет уснуть, и у нее не хватит сил, чтобы встать с постели, натянуть шмотки и спуститься на два этажа вниз. Все это могла сделать прежняя Линн Эрвинс, капитан спецназа СКСГ, еще не накаченная дрянным алкоголем. Теперешней Линн оставалось лишь втихомолку цедить ругательства и комкать в пальцах собственное раздражение. Беспокоило это ее? Да ни в малейшей степени!

Судьба. Есть ли на свете такая штука? Линн думала, что есть. Разве случайно то, что она оказалась в бригаде по сбору материала Ви и отправилась за Черту? Нет, не случайно, учитывая огромную кучу тестов, которыми ее засыпали в отборочной комиссии. В течении трех месяцев у нее взяли больше анализов, чем за всю предыдущую жизнь, а потом день за днем гоняли по полосе препятствий до полного изнеможения. Почему именно ее суммарный балл оказался положительным? Стечение обстоятельств. Регулярные тренировки. Хорошая наследственность. Все, что угодно. Но только не Судьба! Так она считала прежде, но с тех пор ее взгляды изменились.

Черта…

Наследие полузабытой эпохи, когда Древние явились на эти земли из глубин мрака, когда люди могли путешествовать среди звезд подобно богам. Каменный мегалит высотой в двадцать тысяч футов пересекающий континент с запада на восток в сорока милях к северу от тридцатой параллели. Но Черта являлась не только грандиозным физическим объектом. По мнению Линн, она отделяла правду от лжи и запретное от дозволенного, реальный мир от фантазий и будущее от прошлого. Черта сдерживала противостояние двух миров, все еще связанных между собой кровоточащей пуповиной, но абсолютно чуждых друг другу, как атомы и нейтрино.

Черта пролегла через жизнь всей Леоры. Дети — основа любого общества, его самый ценный ресурс, а женский организм не способен оплодотворить сам себя. Наука так и не смогла найти способ заставить их размножаться при помощи партеногенеза. А потом, шестьдесят два года тому назад, случилось Очищение. Яйцеголовых сбросили с пьедестала, и исследования в области человеческого естества объявили аморальными. Все они стали добровольными заложницами Черты, рабынями ограничений, наложенных самой природой. Линн с недавних пор принимала это как должное.

В проклятом гнезде раскольников — Телигии проблему репродукции изучали с нарочитой обстоятельностью. Об этом писались монографии и устраивались дебаты в Ассамблее. Но и там наука топталась на месте, временами отрыгивая бесполезные теоретические выкладки и тут же списывая их в утиль. Отрицание божественной природы Прародительницы и неприятие пути Очищения создавали иллюзию морального превосходства, но принципиально ничего не меняли. Оба враждующих анклава зависели от Черты. Именно там, а не полях богословских диспутов, сталкивались их кровные интересы, терлись друг о друга как два наточенных клинка…

Так почему она все-таки здесь?

«Причины, детка, причины!»

Линн убрала волосы со лба, потерла отекшее лицо. После бутылки дешевой сивухи думалось с трудом. Голова напоминала тыкву, набитую стреляными гильзами. Вдалеке простучали торопливые шаги, хлопнула дверь. Голоса… Они не затихали, но Линн различала их краем уха, словно предметы в поле периферийного зрения.

— Это не просто залет по службе, Эрвинс. Ты умудрилась обоссаться, не снимая трусов. Ты сама виновата в том, что у тебя ничего не вышло!

Реальность порвалась надвое. Утренний сумрак рассеяли яркие полуденные лучи. Прошлое и будущее сомкнулись как челюсти капкана. Они опять сидели на двадцать втором этаже здания генштаба, в огромном кабинете с панорамными окнами и серой декоративной штукатуркой на стенах. Снаружи летняя жара плавила асфальт. Стекла делового центра отражали огонь звезды словно охваченные пожаром. По эстакаде над проспектом Основательницы шествовала очередная религиозная процессия. Мраморная ротонда Храма белела вдали как облако. Ледяной ветер вырывался из решеток климатической установки, остужающей пространство до температуры арктической пустыни.

— Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления. Ты подпишешь мое заявление или нет? Если откажешься, я все равно уйду!

— И через пару дней твой труп сожгут в тюремном крематории. Мы обе читали закон о дезертирстве. Этот закон специально написан для таких как ты.

Да, Линн сама виновата в своих бедах. Она и Судьба. Они поровну разделили ответственность. Идеальное партнерское соглашение. Я виновата — ты виновата, так пожмем друг другу руки… так твою мать! Почему бы нам не катать эти шары вместе?

Линн опустила руку на живот. Он, конечно же, был горячим. И влажная щелка у нее в паху была до безобразия увеличена.

«Так в чем причина, капитан Эрвинс?»

— Эти голозадые дикари спустились со стены каньона на веревках и сцапали вас до того, как «свежаки» успели навалить в штаны.

Полковник Эльза Доэл, командующая центром специальных операций СКСГ, как будто нарочно испытывала ее терпение. В присутствии этой крупной чернокожей женщины с лицом гувернантки и замашками инквизитора Линн всегда чувствовала себя неуверенно, как будто сидела на бочке с пироксилином.

— Ты знаешь, все было совсем не так! — возражала она, — Сара Флоренс прострелила одному из них ногу, а я ударила другого по... тому месту. Он катался по траве и вопил так громко… так, словно я ему кое-что отрезала!

— Хочешь сказать, что вмазала ему по яйцам, Эрвинс? — в словах полковника не было ни капли сочувствия. Только отвращение к чужой слабости. — Давай называть вещи своими именами. Ах, эти милые словечки из ушедшей эпохи! Блюстителям морали так и не удалось очистить от них нашу речь. Запрещённой лексикой вовсю пользуются до сих пор, но лишь немногие знают, что она означала когда-то в прошлом. Но мы-то с тобой точно знаем. У нас обеих нулевой допуск, разве нет?

Эльза брезгливо сморщила толстогубый рот.

— Флоренс случайно дёрнула спуск табельной «сорокапятки», когда эти ходячие обезьяны перестали изображать дружелюбие. А ты до смерти боялась, что они дотронутся до тебя, и в истерике начала махать ногами. Остальные сложили оружие и подняли лапки вверх. Именно так все и было на самом деле. Таймер в обзорной камере рекера не умеет врать. Это случилось быстрее, чем твое дерьмо успевает уплыть вниз из унитаза. И ты имеешь наглость утверждать, что оказала достойное сопротивление? Даже сопливые монашки на вашем месте справились бы лучше.

Линн едва удержалась от того, чтобы прыгнуть на Эльзу Доэл и выскрести ногтями ее глазные яблоки. Несмотря на леденящее дыхание сплит-системы, ее лицо пылало, а веки стали тяжелыми от слез.

«Отсюда все выглядит таким уродливым, таким отвратительным, а как прекрасно это было там!»

Полковник сбавила обороты и заговорила спокойно, по-деловому:

— Они продержали тебя там восемь месяцев, и тебе у них понравилось. Остальных они отпустили через неделю. Но ты осталась. Только не надо ля-ля! Ты полгода не давала о себе знать и собиралась остаться там насовсем. Тебе было насрать на то, что они нарушили договор, снюхались с еретичками из Телигии и надумали торговать своим липким сокровищем в обе стороны. Сколько ништяков они получили только за то, что время от времени гоняли лысого? Ножи, скобяные изделия, лекарства, композитные луки из углеродного волокна. Со временем они перестали считать вас богинями, приносящими волшебные дары, и начали воспринимать как банальный источник выгоды. А потом вы сами стали товаром. Удивительно как эти варвары быстро учатся. Но ты пришлась у них ко двору. Они угощали тебя свежими фруктами, читали проповеди о единении с природой и выпускали погулять в окрестностях деревни. А чтобы ты ненароком не заблудилась, отправляли с тобой этого длинного хлыща.