Верни меня домой - Абалова Татьяна - Страница 12

Я подвесила котелок с чищенной картошкой на крюк, а сама пошла умываться. Наше место умывания – фарфоровая чаша на подоконнике, оказалось чистым. Зонда после себя все аккуратно убрала. Я подняла чайник, ожидая, что он пустой, но для меня оставили воды.

– Почему вода теплая, ведь мы не кипятили чайник? – спросила я, разворачиваясь к девочке, которая вытирала близнецам лица.

– Я умею, – ответила Зонда. – Я теперь много чего умею. Достаточно набрать снега и прижать руки к чайнику, чтобы в нем закипела вода. Но я недолго держала, голова закружилась.

– Ого! – сказала я, ничего не понимая.

– Вчера от испуга во мне проснулся магический дар, – пояснила она шепотом, отпуская малышей к Ильге, которая после умывания грелась у камина. – Мне стыдно говорить об этом, но…

– Да говори же! – я в нетерпении притопнула ногой, рисуя себе все самое страшное.

– Ночью пришла первая кровь, – девочка развернулась ко мне спиной и приподняла верхнюю темную юбку. Нижняя была в крови.

Я закусила губу. Совсем вылетело из головы, что подобное у женщин случается регулярно. Но как проблема с гигиеной решается в этом мире?

– И что нужно делать? – спросила я, тоже переходя на шепот. Дети возились у камина. Их не интересовали наши взрослые разговоры.

– Разве у вас, Настя, никогда не приходит лунная кровь?

– Конечно, приходит, – я нахмурилась, вспоминая, когда луна осчастливила меня в последний раз.

– Мне нужны тряпки.

– Ах, да-да, – растеряно произнесла я, прикусывая ноготь большого пальца. Наш избалованный мир давно решил трудности женщин, предлагая широкий ассортимент прокладок и тампонов. Но как справлялись наши бабушки?

– Может, разорвем одну из простыней? – Зонда показала пальцем на кладовую. Я с сомнением покачала головой. Насколько те чистые, чтобы пользоваться ими? Но умная девочка и здесь подсказала. – Я видела, как наши служанки кипятили тряпки, чтобы отстирать их от пятен.

– Хороший вариант, – согласилась я. – Как только сварится картошка, поставим кипятить тряпки. А пока оторвем кусок от подола ночной рубашки Ильги.

Я прошла к подоконнику у лестницы. За неимением шкафов и полок, мы распределили подоконники по нуждам. На одном хранилась посуда, на другом вещи, а третий превратили в умывальню. Вчера я так и не переодела Ильгу. После пожара малышка завалилась спать в чем ходила, а мне из-за переживаний было не до смены гардероба.

– Спасибо, – поблагодарила меня Зонда после того, как я оторвала приличный кусок и разделила его на две тряпки. Моя помощница, взяв их, скрылась в кладовой. У нас появилось укромное место, куда не заглянет любопытный.

Лесек вернулся с вязанкой досок, опаленных огнем, но еще годных для очага. Пока он умывался, а Зонда поливала ему из чайника, я растолкла картошку и влила в нее молоко.

– На обед сварим тыквенный суп. Я оставила немного молока, – сообщила я детям, жадно ждущим завтрака.

Посолив совсем чуть-чуть, разложила пюре по тарелкам. Запах его был божественным.

– Я схожу проверю силки, – Лесек быстро съел свою порцию. Вновь нахлобучил на голову шапку. – Может, в этот раз повезет больше.

– Я вот что думаю, – я задержала его у двери. – Если в кладовке найдутся хорошие вещи, давай не будем заморачиваться с обменом, а продадим их в городе? Сам видишь, по деревням ходить бесполезно. И опасно. Хорошо, что нам встретилась Зонда с близнецами. А если бы это были мародеры?

– Согласен. В городе нам дадут деньги. Купим муку, крупы, сахар. Обувь детям. Не сидеть же им всю зиму взаперти, – мальчик кивнул мне и побежал по лестнице вниз.

Я притворила дверь, боясь потерять тепло. С тех пор, как она стала закрываться, в зале сделалось значительно теплее. Хорошо, что еще камин не дымил. Я читала, что в средневековье чад от факелов и каминов сильно отравлял людям жизнь. Видимо, наш дом заботился еще и об этом.

Лесек вернулся к обеду. Измученный и уставший: выпавший за ночь снег спрятал добычу. Мальчишке пришлось перелопатить почти весь сад, чтобы найти силки. Зато по свежим следам удалось поймать маленького кролика. У малышни случилась великая радость. Ушастого посадили в ведро. Брать его в руки дети побаивались.

– Немного подрастет, сделаем из него рагу, – Лесек достал из ящика капустный лист и сунул зверьку.

– Пес! Ты самый настоящий пес! – Зонда взяла кролика в руки. – Никого тебе не жалко.

– Чего это ты? – он изумленно поднял на нее глаза. – Жрать куропатку – это за обе щеки, а в остальных случаях – я пес? Иди тогда сама добывай еду.

Он силой заставил Зонду открыть ладонь и вложил в нее окровавленный нож с прилипшим к нему птичьим пухом. Добычу Лесек всегда разделывал у ручья, домой приносил ощипанные тушки.

– Осел! – воскликнула Зонда и отбросила нож. Прижала к себе кролика и зло посмотрела на нашего кормильца. – Я лучше буду капусту жевать или вообще сдохну с голоду, чем сделаюсь такой жестокой, как ты.

– То пес, то осел. Ты для начала определись, кого перед собой видишь. Я лично всю картошку до последнего клубня вот этими руками перебрал, – для наглядности Лесек продемонстрировал свои ладони. Красные от работы на холоде и потрескавшиеся от цыпок. – И капусту, и яблоки, и траву для приправы. А что принесла ты? Мешочек грибов? Корову, которая без нашего сена не сегодня, так завтра сдохла бы? Как перестанет давать молоко и ее на мясо пустим.

– Да ты просто кровожадный хищник!

– Не смей меня так называть! Я лорд. Я последний из рода Трезоров.

У Лесека налились кровью глаза. Я поняла, что он вот-вот кинется на девчонку. А она, еще не умея управлять проснувшейся силой, может ответить. Не хватало нам еще внутри собственного дома войны магов со псами. Я встала между ними.

– Так, все успокоились! Пока кролик маленький, пусть с ним играют дети, а как подрастет…

– И ты?! – изумленно воскликнула Зонда, переходя со мной на «ты». Видимо мои слова не казались ей словами взрослого человека, которого следует уважать. Хотя какая я взрослая? Я уже и забыла, что мне всего двадцать четыре. Маловато для матери пятерых детей. – Ты тоже не понимаешь, что убийство беззащитного зверька – это гадко?!

– Я все понимаю. Но когда встанет вопрос, дать близнецам и Ильге умереть от голода или сохранить кролику жизнь, я лично схвачусь за топор.

Из прекрасных зеленых глаз Зонды потекли слезы. Заплакали молчавшие до того дети. Я взяла себя в руки и произнесла более миролюбиво:

– Не будем сориться из-за кролика. Если мы наторгуем в городе на приличную сумму, купим мясо и все самое необходимое.

– Когда-нибудь хозяйские вещи кончатся. И нечего будет продавать, – Лесек все еще не отошел от обиды, поэтому говорил зло. – Что тогда будете есть?

– Ты прав, – быстро согласилась я. – Я уже думала об этом. Еще до того, как дом показал нам кладовку. Нам нужно найти какое-нибудь дело, которое сможет нас прокормить.

– Например? – мальчишка скривил губы. – Что мы можем?

– Я думала заняться плетением корзин, я это умею. Но когда ты принес кролика, подумала, а почему бы нам их не разводить? Я знаю, они плодятся быстро. Огородим место, поставим решетки. Хорошо, что погрызенные кочаны не выкинули. Кролики вообще всякую ботву едят.

Глаза Лесека загорелись.

– А ведь точно! Это же они у нас в огороде все попортили, а мы сразу не поняли. Сейчас же поставлю там силки. А потом почищу решетки, которые остались от курятника. Попробую сделать клетку.

– Сначала пообедай, – остановила я его. Я едва не расплакалась. Какой же хороший мальчишка мне достался. Так горячо за любое дело берется.

– Посади кролика в ведро, – обратилась я к поджавшей губы Зонде. – Пора обедать. А после займемся, наконец, кладовой.

– Сегодня обязательно нужно детей помыть, – Зонда пошла к ведру и опустила туда зверька. – Близнецы уже чешутся.

Я кивнула и, подхватив с поля связку птичьих тушек, отправилась к камину. Тыква с картошкой уже сварились, осталось все помять, посолить и разбавить бульоном с молоком. Получится вкусный суп-пюре. А на ужин приготовим куропаток с сушеными травами.