Мой бесполезный жених оказался притворщиком (СИ) - Павлова Нита - Страница 56

Они много времени проводили вместе, а когда люди проводят много времени вместе, создается впечатление, что они и в самом деле ужасно похожи.

Многие отмечали наше с Платоном сходство, хотя заключалось оно преимущественно в том, что по поводу и без мы оба всегда готовы были премезкенько подхихикивать.

— У всех вас политическое мышление пятилетних, — вмешалась Евжена. — Почему такие важные вещи, — она сделала паузу и глубоко вздохнула прежде, чем до предела понизить голос, — как обман Ее Величества вы обсуждаете здесь?! Где буквально кто-угодно может вас подслушать! И что куда важнее, — ее взгляд уперся в меня, — как вы планируете решить вопрос с бумагами?

— Какими бумагами?

— Помолвка, — менторским тоном сказала Евжена, — это не просто твое заявление о ее существовании и меланхоличное игнорирование этого вранья со стороны Лукьяна. Это соглашение семей, оформленное официально и подписанное главами родов. На гербовой бумаге.

— У ректора в кабинете есть гербовая бумага, — сказал Иларион. — Я точно видел.

— Я подпишу за отца, — отмахнулся Платон. — Там не слишком сложная подпись.

— Это подделка документов!

— Там будет написано “Граф Флорианский”. Я тоже граф Флорианский. Это не подделка, а неточность.

— Я подпишу за себя, больше с моей стороны все равно подписывать некому, — сказал Лукьян.

Повисла оглушительная тишина.

— Да кто во все это поверит? — фыркнула Евжена. — Перед заключением помолвки всегда ходят слухи о ней! Все знают, что что-то намечается!

— Я согласна с Евженой, — поддержала ее Надя. — Вы должны рассказать, когда у вас было первое свидание. Нам ведь всем очень интересно!

— Чего?

— А?

— Мне кажется, ты чего-то не поняла, Надя.

— Это так, — кивнула она. — Если Дафна обручена с Лукьяном, то почему цветы ей присылал Гордей Змеев? Это как-то неприлично, разве нет? Ему должно быть стыдно!

— Какие еще цветы? — насторожился Платон.

— Красивые, — потупилась Надя. — Желтые гвоздики. И лилии. И еще черные георгины. И шесть белых хризантем…

— Надя, пожалуйста, замолчи.

— Или их было восемь…

— Сколько?!

— Получается, он присылал их потому что…

В глазах Нади зажглись звезды. Она что-то там надумала, из-за чего у нее перехватило дыхание и она покраснела, потом побледнела, а потом закрыла лицо руками и принялась пищать.

Позади нас раздался какой-то неясный шум, и обернувшись мы все смогли лицезреть замершую на полпути к воротам, с набитым доверху чемоданом и огромными полными удивления глазами, Оленьку Ольхову.

Она посмотрела на меня.

Затем на Лукьяна.

Снова на меня.

На пищащую Надю.

Она отпустила ручку чемодана и подобрав пышную юбку бросилась к ближайшей компании студентов.

— Вы не поверите, что я вам расскажу! — услышали мы. — Знаете Дафну Флорианскую? Вон там сидит. Помните, Гордей Змеев весь год ходил мрачный как туча? Это все потому, что Дафна Флорианская бросила его! И знаете ради кого? Ради Лукьяна Хилкова!

— Что?

— Как?

— Так тогда на балконе…

— Это была дуэль!

— Оооооо!

Что ж, Евжена переживала совершенно напрасно. Если в нашей с Лукьяном несуществующей любовной истории и были какие-то дыры, Оленька Ольхова сейчас насочиняет поверх них такого, что императрица поблагодарит небеса за то, что такое счастье как я обошло императорскую семью стороной.

Лукьян подпер щеку кулаком и задумчиво посмотрел на бросившуюся к другой компании студентов Оленьку.

— Змеев рехнется от таких новостей.

На пристани было ветрено и зябко, пахло солью и рыбой, сновали всевозможные сомнительные типы, но меня куда больше настораживал пристальный, не предвещающий ничего хорошего взгляд Лукьяна. Взгляд этот довольно прозрачно намекал на то, что и ангельское терпение господина Хилкова — на пределе.

Смеркалось.

Я оглушительно шмыгнула носом и поплотнее закуталась в плащ, чем заслужила еще одну серию недовольных взглядов разной степени интенсивности.

Если бы у меня была камера и хоть какой-нибудь видеомейкер, я бы нарезала запись этого глазазакатывания под кальянный рэп и залетела в топ всех мыслимых и немыслимых видеохостингов. Лицо Лукьяна должно было украшать обложку. Обложку книги под названием “Ровно одна причина, по которой мы в вас ужасно разочарованы — вы”.

Раньше мне всегда казалось, что спокойные и тихие парни — некий универсальный идеал, но теперь я готова была взять свои слова обратно. Вне зависимости от того, насколько громко вопил Гордей Змеев, как демонстративно задирал нос Платон или искренне тупил и лажал Иларион, с ними хотя бы все было предельно просто и понятно.

Их эмоции были ясными и очень выразительными.

Эмоции Лукьяна же смахивали на воду в мутной луже. Хоп — и оказывается, что это на самом деле пруд. А на дне раки, хищные рыбы и — чей-то скелет. Здравствуйте, добро пожаловать, вы скоро займете его место.

— Где же твой дух приключений? Твой азарт? Желание показать себя? — спросила я.

— Кому? Патологоанатому?

Я проигнорировала этот выпад.

— Где в конце-концов твой героический импульс?

В ответ Лукьян только тонко улыбнулся, и я на всякий случай отошла от него на пару шагов.

Весь мой опыт просмотра сериалов подсказывал — после таких улыбок человек обычно достает нож, а происходящее на экране размывает цензура.

Тем не менее просто взять и замолчать было выше моих сил. Тишина действовала на меня угнетающе, так что за неимением лучшего собеседника я предпочитала болтать с единственным умным и приятным человеком на этой пристани.

С собой.

— Кто бы мог подумать, что мы окажемся в подобной ситуации, — экспрессивно продолжила я. — Удивительно. Одни плюсы.

Вранье.

Плюсов не было.

Если только плюсы в карму. И, раз уж даже Лукьяна, глубоко верующего, или по крайней мере активно прикидывающегося таковым, это нисколько не прельщало, ситуация и правда была не ахти.

— Такое важное и благородное дело!

Мне казалось, что я убеждаю больше себя, чем Лукьяна, но даже во мне не было столько оптимизма.

— Ладно, — мгновенно сникнув кивнула я. — Хорошо. Ничего отличного тут нет, даже не близко. К тому же мы скорее всего умрем.

— Не сразу, — обнадежил меня Лукьян. — Сначала мы определенно помучаемся.

Впрочем, вам наверное уже давно интересно, о чем в принципе идет речь?

Как оказалось, подделать соглашение о помолвке было лишь половиной дела. Настоящий квест заключался в том, что его нужно было зарегистрировать в храме не позднее пяти дней с даты заключения.

А поскольку дату мы вписали задним числом, то времени у нас оставалось — ровно одна ночь.

За которую мы исписали столько бумаги, сколько не ушло за весь учебный год.

В итоге к жрецу-регистратору мы заявились без пяти минут до закрытия, с полной коробкой макулатуры и с чернильными пятнами на лицах.

— Проходите, — недовольно проскрипел он, бросив тоскливый взгляд на часы и поманил нас под боковую арку, где располагались столы, стеллажи и статуя Луланы — богини любви и брака, которая по легенде обманом вышла замуж за звездного дракона и родила все известные людям созвездия.

Ключевое тут — обманом, так что, полагаю, мы с Лукьяном были в вопросе предстоящего подставного брака образцовыми прихожанами. Мы определенно заслуживали благословения, одобрения и еще каких-нибудь божественных ништяков.

Но по тяжелому взгляду жреца-регистратора становилось понятно — с его точки зрения мы заслуживали разве что пинка под зад.

— Выписки из родовых книг есть, — принялся он проверять пакет документов. — Характеристики есть. Соглашение о помолвке е… Почему такое расплывчатое? — с подозрением посмотрел он на нас.

Потому что чернила еще не высохли.

— Это мои слезы, — невозмутимо пояснил Лукьян.

— Ммм, — протянул жрец. — Ладно. Протокол с подписями свидетелей… Почему все подписи одинаковые?