Левиафан. Черное Солнце (СИ) - Фролов Алексей - Страница 44

Затем те ступени, на которых они стояли, плавно выровнялись, образовав продолговатую каменную плиту. Плита дрогнула и разошлась на три отдельных фрагмента, каждый из которых занимал один из путников. Это произошло так быстро, что никто не успел среагировать. С другой стороны, было абсолютно не понятно – как тут нужно реагировать?

Каменные плиты отдалились одна от другой, а затем образовали равносторонний треугольник с медианой около семи метров. Гифу, Карн и Мидас ошалело уставились друг на друга, потом их взгляды скрестились в центре треугольника и пространство там вспыхнуло черным светом, одинаково слепящим как для обладающих физическим зрением, так и для Карна, воспринимавшего мир зрением истинным.

Вспышка темноты не рассеялась, она превратилась в вихрь, который рос, набирал объем, полнился трескучими синими разрядами и лиловыми молниями. Прошло еще несколько мгновений и черный водоворот медленно опал сквозь пространство, распадаясь на элементарные энергетические частицы. На его месте возникла высокая фигура, сотканная из тьмы. Той тьмы, что поселилась в этом мире задолго до прихода Света. Тьмы, источаемой Черным Солнцем. Первым светилом.

– Боги Севера, – ошарашено проговорил Гифу. Карн и Мидас молчали, не в силах вернуть себе дар речи.

Это существо, Страж, был пугающим и удивительным одновременно. Под его пластичной черной кожей – полупрозрачной и все время меняющей оттенок, хаотично вспыхивали и таяли десятки образов. Вскоре образы начали повторяться и путники постигли их суть. Каждый из них представлял собой душу одной из рас, входящих в Великий Совет Мехат-та-уи. Инеистые великаны, минотавры, наги, джины, гриниды, они, сатиры, шак-ла, тирионы… И среди этих усредненных образов, не лишенных мрачного таинственного великолепия, не хватало одного. Образа ария.

Однако в переменчивом облике Стража одна деталь оставалась неизменной. Его глаза. Они пылали, подобно миниатюрным Черным Солнцам и Карн тут же понял, что так оно и есть. Страж – воплощенный Хельхейм – смотрит на них глазами Черного Солнца. Этот взгляд оставил на каждом из них неизгладимый оттиск – так солнце Ра оставляет радужные круги на сетчатке, но здесь сетчаткой были их души.

– Я задам три вопроса, – произнес Страж и этот звук, который образовали семьдесят восемь разных голосов, потрясал, прокатываясь по физическим и энергетическим телам странников неотразимой волной бесконечной мощи, что была всегда. До богов, до людей. До творца?..

– Три верных ответа откроют путь к Черному Солнцу, – продолжил Страж, переводя взгляд с Карна на Мидаса, с Мидаса на Гифу, и снова на Карна. – Но один неверный ответ закроет перед вами все пути.

Они переглянулись. Вот так, сразу по делу. Ну и действительно, а чего тянуть?

Хотя было в этом что-то неестественное. Каждый из них почувствовал, что Страж говорит не как живое существо. Его речь не имела интонации, казалась холодной… машинной?! Первым об этом подумал Карн, почти сразу его мысль отразилась от сознания Мидаса и передалась Гифу, который тоже уловил ее, потому что они втроем образовали сейчас устойчивый эгрегор.

Но возможно ли это? Возможно ли, что Страж – машина? Некий суперкомпьютер, над-интеллект, возникший в результате тотального сбоя, непрогнозируемой ошибки? Ведь Всеотец говорил, что причиной появления Разрыва стал эксперимент ариев. Вот только что это был за эксперимент – Один умолчал.

– На поиски каждого ответа у вас будет шестьдесят стандартных секунд в соответствие с вашим времяисчислением, – голос Стража прервал их мысли. Все трое обратились в слух. – Первый вопрос. Место, что покинуть нельзя, но если покинуть – будет можно. Ваше время пошло.

– Место, что покинуть нельзя, но если покинуть – будет можно, – каждый из троих мысленно повторил вопрос. Гифу при этом рефлекторно шевелил губами и активно жестикулировал.

– Будет можно, будет можно… – фригийский царь раз за разом прокручивал в голове ассоциативные образы, посчитав эту часть загадки наиболее важной.

– Что будет можно? – Карн продолжил его мысль прямым вопросом.

– Полагаю… – протянул шаман. – Все. Будет можно все.

– Но только когда покинешь это место, – древний бог перескакивал с одной мысли на другую так быстро, что сам едва успевал за своим размышлениями. – Оно ограничивает, верно?

– Но физически ли? – шаман задал мысленный вопрос, как только Карн сам об этом подумал. Их мозговые ритмы синхронизировались, ментальные поля резонировали почти в унисон.

– Десять секунд, – предупредил Страж.

– Какого дьявола? – мысленно вскричал Мидас, памятуя о том, что в этом мире время идет иначе.

– Слишком общий вопрос! – Гифу показалось, что он слышит скрип собственных извилин. – По сути, нас все в жизни ограничивает! Каждое действие, каждое решение, но…

– Но почти все – по нашей собственной воле, – подумал Карн, а в следующее мгновение уже понял, что знает отгадку.

– Говори! – Мидас почувствовал, что у парня есть ответ, быстрее, чем общий эгрегор передал ему мысль Карна.

– Ваш ответ, – холодно потребовал Страж.

– Тюрьма! – произнес Карн и мир погрузился в глухую тишину. Все трое замерли, перестали дышать. Страж тоже молчал.

– Ответ принят, – вместе с мелодичным, но механически-бесцветным голосом Стража на них будто вылили по ведру ледяной воды. Однако времени радоваться не было. – Второй вопрос. Убежище лунного цвета открывается изнутри, а в нем – малое солнце. Что это? Ваше время пошло.

– Убежище лунного цвета открывается изнутри, а в нем – малое солнце, – вопрос казался безумным и все трое сразу уловили, что он сложнее предыдущего. Ага, значит сложность загадок будет возрастать. Неприятно, но не удивительно.

– Может, проще заколоть его? – подумал Мидас. После первой отгаданной загадки настроение древнего бога явно улучшилось.

– Даже мы не в состоянии одолеть целый мир, – Карн мысленно покачал головой, но улыбнулся.

– Эй, может все-таки подумаем над ответом! – Гифу вернул друзей в реальность и они начали выстраивать пересекающиеся ассоциативные ряды, обмениваясь идеями и их зачатками, продолжая мысли друг друга. Кто-то на фоне подумал, что вот это – настоящий мозговой штурм! Несмотря на исключительную серьезность ситуации (и это мягко говоря!), все трое не сдержали смешков.

– Какого цвета луна? – неожиданно спросил шаман. – Я давно уже ее не видел.

– Серая, серебристая, молочная, – стал вспоминать Мидас. – Ну раз в сколько-то там тысячи лет и красная бывает, когда Марс…

– Это не важно, – прервал его Гифу. – Тут нужен типичный образ. Так. Убежище, которое открывается изнутри… Цвет, раз он его упомянул, играет важную роль, значит это объект, который можно рассмотреть снаружи. Я имею ввиду, это не какое-то бомбоубежище или тайный схрон…

– … или митреум, – продолжил Карн. – Верно. Но открываться изнутри – это нормально для убежищ, в том их суть…

– Ты не понял, – по ауре шамана скользнула рябь нетерпения. – Нет смысла говорить об очевидном. Имеется ввиду, что оно открывается ТОЛЬКО изнутри.

– Десять секунд, – невозмутимо провозгласил Страж, продолжая через равные промежутки времени перескакивать взглядом с одного человека на другого.

– Тогда третья часть! – мысли Мидаса ускорили и без того казавшийся предельным спринт. – Малое солнце. Что это? Говоришь, нужен типичный образ?

– Значит, явно не черное, то есть… желтое солнце! – Карну показалось, что он на верном пути, но потом, также как Мидас минутой раньше, он ощутил, что кто-то другой из их эгрегора уже нашел ответ. Это был фригийский царь.

– Яйцо! – выкрикнул древний бог, глядя в глаза Стражу, который как раз остановился на нем. И вновь секунды абсолютной тишины показались им вечностью.

– Ответ принят, – Страж отвел взгляд от фригийского царя. – Третий вопрос. Что в комнате, когда ты снаружи, и там же остается, когда ты входишь, даже если оставить дверь открытой.