Александр. Том 1 (СИ) - "shellina" - Страница 44

— Да, — и Кутузов закашлялся. — Каким образом мы сможем достать неприятельскую артиллерию, ваше величество? Это же практически невозможно сделать быстро, до того как в бой вступит пехота. Это…

— Михаил Илларионович, всё возможно. Я прямо сейчас вам вариант подскажу. Диверсии! Да-да, не морщитесь. Пускай не благородно, зато надёжно. Нужно только людей специально подготовить. Зато своих сбережём. Да что угодно можно придумать, хоть бомбы сверху сбрасывай на вражеские расчёты с шаров братьев Монгольфье! — мы внезапно замерли вместе с Кутузовым и посмотрели друг на друга. — А братья эти живы? — спросил я осторожно. — Как они революцию пережили?

— Я уточню этот момент, ваше величество, — быстро проговорил Кутузов, о чём-то глубоко задумавшись. — Да, Франсуа Лоран д’Арланд, тот самый, кто поднялся в воздух на таком вот шаре, точно жив. После революции его пощадили, но вышвырнули из армии. Теперь он пьёт в своём замке и подумывает о самоубийстве.

— Найдите его, Михаил Илларионович. Все связи свои в Париже поднимите, но найдите этого храбреца, — я стиснул руки в кулаки, хотя появилось острое желание закусить костяшки пальцев. — Предложите снова поднять в воздух. Думаю, даже этого хватит, чтобы он бросил свой замок вместе с винным погребом и скачками рванул сюда. Пообещать, что он будет заниматься исключительно любимым делом, делом всей его жизни, и, самое главное, сдержать слово. Ему не нужны будут ни титулы, ни деревни, ни даже большие деньги. Эти люди странные, у них голова по-другому работает. Поверьте, Михаил Илларионович, он согласится. Естественно, если он нам поможет, то и деньги, и почёт у него будет, это не обсуждается. Но главное, он будет летать.

— Не знаю, что из этого получится, ваше величество, — честно признался Кутузов. — Но насчёт артиллерии я крепко подумаю.

— Подумайте, Михаил Илларионович, подумайте. — Я повернулся к окну и посмотрел на хмурое Питерское утро. — Считайте это вашей наиглавнейшей задачей.

— Я могу идти, ваше величество? — спросил он, и я кивнул ему отпуская.

Макаров пришёл с докладом спустя десять минут. Я специально перенёс время его визита с самого раннего утра на более позднее, чтобы во время его доклада лучше соображать. Скворцов уже принёс мне кофе, поставив на поднос дополнительную чашку. У нас с Макаровым начал образовываться своеобразный ритуал, который никто из нас не рисковал нарушать.

— Хотите кофе, Александр Семёнович? — спросил я у главы начавшей образовываться службы безопасности, у которой ещё даже названия не было.

— Не откажусь, ваше величество, — Макаров сел напротив меня, и я придвинул ему чашку с горячим напитком. Он поднял чашку и вдохнул аромат, закрыв при этом глаза. После чего сделал глоток и поставил чашку на стол. — Меня перехватил по дороге сюда ваш цербер Зимин. Вам не кажется, что Василий Иванович слегка перегибает палку?

— Мне нет, а вам, Александр Семёнович? — я допил свой кофе и пристально посмотрел на него.

— У меня служба такая, никому не верить, всех проверять и перепроверять, — ответил он, внимательно изучая моё лицо. — В каких-то моментах я могу его понять. В каких-то нет.

— У Зимина тоже служба весьма интересная. Ему положено видеть заговоры как бы не чаще, чем вам.

— Я проверю этого Челищева. Заодно отработаю одну свою задумку. — Сказал Макаров и снова поднял чашку с кофе, чтобы сделать глоток.

— Что за задумка?

— Когда опробую, предоставлю вам, ваше величество, полноценный доклад.

— Хорошо, я подожду. — Мы замолчали. Я дал ему допить кофе. После чего спросил. — И что у нас сегодня плохого?

— Вчера пришла прекрасная новость о том, что в ближайшие дни к нам прибудет гостья, ваше величество. — Ответил Макаров и тут даже я улыбнулся. Достаточно быстро сработали, надо сказать.

— Подарки от неких джентльменов она везёт с собой? — Это был принципиальный момент.

— Да, — Макаров задумался. — Она не собиралась делиться с теми, кому эти деньги были предназначены. — Добавил он.

— Кто бы мог подумать, — я только усмехнулся в ответ. — И чем мотивировала?

— Как говорит сопровождающий даму офицер, объяснила это тем, что они на неё в суд всё равно не подадут и жалобу на августейшее имя не напишут. — Макаров зло усмехнулся. — Пауки в банке, ей-богу.

— Это не то слово, Александр Семёнович, не то слово, — я смотрел в чашку на кофейную гущу и думал о том, как же с её помощью гадают, пытаясь судьбу свою узнать. Тоже, что ли, попробовать. — Ну что же, давайте, вы мне кратко об обстановке поведаете, да я поеду, полюбуюсь на прелестных девиц, заодно её величеству подкину работу. Люблю я, знаете, это дело, людей работой нагружать.

— Я заметил, ваше величество, — и Макаров, открыв папку, приступил к докладу.

Я ехал рядом с экипажем жены. Сзади плёлся экипаж Сперанского, который он делил со Скворцовым. Чуть привстав в стременах, я огляделся. Зимин очень грамотно организовал охрану. Гвардейцы не ехали, окружив нас плотным кольцом, и тем не менее перекрывали все точки доступа ко мне и к экипажу императрицы. Правда, от снайпера охрана не спасёт, но, как показала практика, от снайпера мало что может спасти. Особенно если стрелку дали возможность выстрелить. Но в этом случае и от удара табакеркой никто не застрахован.

Рука дёрнулась, и сама собой потянулась к карману, в котором эта злосчастная табакерка лежала. Похоже, у меня неосознанно навязчивое движение появилось. Ну да ладно. Этот жест мало кто поймёт, подумаешь, император за чем-то в карман полез.

Пока мы ехали, многие идущие пешком люди останавливались и смотрели на наш небольшой кортеж. Меня узнавали. Пара особо неразумных личностей чуть ли не под копыта коня пытались прыгнуть, но им не позволили приблизиться гвардейцы эскорта, довольно мягко оттесняя в сторону.

— Пора Зимина повышать, — пробормотал я себе под нос. К коронации звание генерала приурочу. Всё равно на таком знаковом событии многие ждут особых милостей. И уж кто-кто, а Василий Зимин заслужил. Тем более что до него и службы-то такой не было. Васька её с нуля придумывает, да придумки свои осуществляет. И, надо сказать, неплохо он это делает.

— Ваше величество, — тот самый Зимин, о котором я только что думал, подъехал ко мне. — Я тут подумал: наверное, будет негоже, если мы всей толпой завалимся в святая святых, едва ли не в девичьи спальни. Как-то это… неправильно.

— На захват варварами женского монастыря будет похоже, хочешь сказать? — я усмехнулся, полюбовавшись тем, как у него лицо вытянулось. — Но ты прав, Вася. Бобров здесь?

— Да, ваше величество. Сам выпросился, чтобы посмотреть, да на шкуре испытать, как выезд августейшей семьи должен сопровождаться. — Быстро доложил Зимин.

— Молодцы, что я могу сказать. Вот вы с Бобровым с нами и пойдёте. Не думаю, что воспитанницы начнут бросаться на меня или Елизавету Алексеевну с ножами. Или с ножницами. — Добавил я через пару секунд.

— А-а-а, — протянул Зимин и закрыл рот. — Нет, не будут, точно не будут. — Довольно уверенно подтвердил он.

— К тому же подобный шаг может дурно отразиться на их рекомендациях. Вряд ли её величество возьмёт себе фрейлиной ту, которая убила её мужа, — задумчиво проговорил я. — Хотя всегда возможны варианты. — Я не стал говорить, что Юлия, к примеру, очень ласково отнеслась бы к девушке, которая лишила бы её мужа весьма радикальным способом.

— Я никак не могу понять, когда вы шутите, ваше величество, а когда говорите серьёзно, — вздохнул Зимин.

— Вася, какие же здесь шутки? — я удивлённо посмотрел на него. — Или ты думаешь, что убийство кого бы то ни было, никак не отразилось бы на девице? — Не удержавшись, я хмыкнул. — Ладно, шутки в сторону. Вас с Бобровым будет вполне достаточно.

Экипаж начал останавливаться, и я только сейчас заметил, что мы, оказывается, подъезжаем к Смольному.

Натянув поводья, я остановил своего жеребца возле входа в здание, и соскочил на землю. Ко мне тут же подбежал один из гвардейцев и забрал поводья. Дверь экипажа уже открылась, и я шагнул к нему, протягивая руку, помогая выйти Лизе.