Последний Паладин. Том 6 (СИ) - Саваровский Роман - Страница 11

И как только я примерно прикинул в голове план действий, на крыльце появилось еще две фигуры.

Статный брюнет с аристократической бородкой и россыпью любопытных костяных перстней и стоящая с ним по правую руку улыбчивая девушка, которую я впервые увидел вживую одетой.

Надо признать, черный Октавии был весьма к лицу.

— Р-р-родственная душа! — оживился Клювик, разом поубавив в воинственности.

Это была вторая причина, почему я взял попуга с собой. Хотел проверить, действуют ли на него чары девицы.

Увы, действуют.

И ведь сейчас она не использует никакой техники имитации, да и вообще стихии. Падкость пернатого извращенца на миниатюрных черненьких девиц начинает немного напрягать. Самочку ему, что ли, пернатую найти…

— А ты излишне спокоен для сложившейся ситуации, — прервал мои отвлеченные мысли благородный голос, в котором чувствовалась сила.

Нет, не так.

Сила! С большой буквы.

Одна простая фраза одновременно являлась и направленной атакой, от которой стихийная броня пошла легкой рябью.

— Напрасно думаешь, что молники за порогом тебе помогут. Ты вторгся на мою территорию, убил моих людей. По букве вашего Пакта ты преступник, а против Пакта они не пойдут, — высокомерно глядя сверху вниз, произнес Герцог Фон Грэйв.

— Напрасно думаешь, что я взял их для помощи, — хмыкнул я, — на самом деле, они сами увязались.

— А ты самоуверен, — покачал головой Герцог.

— Как и ты, — улыбнулся я, и под десятками вскинутых стволов невозмутимо достал из кармана окровавленный глаз.

После чего подбросил его вверх, как монетку, и, набрав высоту, тот вдруг резко, словно магнит, втянулся в стихийную ауру Фон Грэйва и растворился в ней.

Невозмутимая маска на лице Герцога дрогнула. Бойцы вокруг не осмелились ничего делать без приказа, и лишь Октавия начала улыбаться шире, не отводя от меня заинтересованного взгляда.

— Ты думаешь, суть этого фокуса кто-то заметил? — вернув невозмутимость на лицо, хмыкнул Герцог.

И в принципе, он был прав.

Для остальных все произошло слишком быстро. А даже если им и удалось рассмотреть, что именно я бросил, понять смысл произошедшего весьма непросто.

Откуда ж им знать, что человеческий глаз был соткан из стихийной энергии Герцога и только что вернулся «домой», доказав причастность Фон Грэйва к покушению.

Я даже Максу не стал ничего говорить. Слишком много объяснений пришлось бы давать, а это сейчас совершенно ни к чему.

Ведь мне было вполне достаточно того, что доказательство увидел Аргус.

— Пронзи, — прошептал я, и энергия Тьмы приятным теплом потекла по венам.

≡=

Примерно так автор видит Вильгельма Фон Грэйва.

*Картинка из открытых источников.

Доля секунды, и за спиной ничего не подозревающего Герцога появляется облако Тьмы.

Еще одна, и оттуда беззвучно вылетает смертоносное матово-черное лезвие чистой энергии.

Я наносил атаку как по учебнику.

Из слепой зоны, в момент, когда жертва моргнула и ожидает атаки меньше всего.

Да, не самой сильной из своих техник, но одной из самых быстрых и эффективных. К тому же ее было вполне достаточно, чтобы пробить стихийный барьер Фон Грэйва.

Лезвие шло четко в яремную вену, самую уязвимую область на открытом теле, и от смерти Герцога отделяло лишь одно мгновение.

Мгновение, за которое он сумел почувствовать пробитие в защите, оценить угол, мощность и скорость атаки и одернуть голову.

Все произошло так быстро, что для обывателей со стороны, это выглядело, будто Герцог просто отмахнулся от комара.

На деле же нечеловеческая реакция Фон Грэйва позволила ему отделаться царапиной на щеке, вместо неминуемой смерти.

Обидно.

Упустил лучший шанс.

С противником такого уровня эффект неожиданности дважды не работает.

Это понимал как я, так и сам Герцог, чья структура стихийного барьера мгновенно поменялась.

Не восстановилась, а именно поменялась, и отсюда я даже не мог разобрать, как именно, но одно мог сказать точно.

Этот приказ больше не сможет его так легко пробить.

Сам же Фон Грэйв с удивлением на благородном лице провел по царапине пальцем, слизнул с него алую кровь и перевел взгляд на меня.

Только сейчас заметившая, что произошло Октавия, больше не улыбалась.

Недолго думая, черноволосая обнажила клеймор.

— Это ведь была не Тень, — не спрашивал, а утверждал Герцог Фон Грэйв, глядя на меня тяжелым взглядом.

— И это все, что ты понял? — спокойно спросил я.

Одного короткого взаимодействия оказалось достаточно, чтобы оценить, насколько Герцог опасен.

Идущий от него стихийный ответ не отражает и десятой части его силы, которую он, очевидно, скрывает.

И дело не в количестве стихийной энергии, а в том, как он ей управляет. Даже сейчас произошедшее вызвало в нем не страх, а интерес. Что невозможно без уверенности в себе и козырей в рукаве.

Козырей, которые даже я сейчас не мог предсказать.

Мозг за считаные мгновения прокрутил мысли о том, что при такой силе Герцогу куда проще и разумнее было отправиться убивать рыжую самому.

Однако он этого не сделал.

Почему?

Боялся замарать ручки?

— Аргус признает твое право меня убить, — удивил меня честным ответом Герцог, — это занятно, но знаешь… это ведь работает в обе стороны, Ратник, — добавил он.

После чего Фон Грэйв, с кровожадной полуулыбкой поднял правую руку, продержал так секунду и со слетевшей с лица улыбкой опустил руку обратно.

Я усмехнулся и под ошарашенные взгляды окружающих убрал теневой клинок за спину. Даже Клювик слегка охренел от такого действия, но промолчал.

— Что такое, отец? — растерянно захлопала глазами потерявшая нить происходящего Октавия.

Однако Герцог молчал и буравил меня взглядом.

Я оказался прав.

Все-таки Фон Грэйв испугался. Но испугался не меня. Его испугал Аргус, чье незримое присутствие я отчетливо ощущал на всем протяжении нашего разговора.

Не видел, а именно ощущал. Это было схоже с трепетным моментом, когда я входил в «Пасть Аргуса» в лаборатории.

Этого чувства не было, когда я убивал Главу Теней или Князя Природы. Не было его в момент покушения на Викторию или дуэли с Лео.

Не так давно Альберт рассказывал мне про «проклятие Аргуса» и последующую за ним «неминуемую кару», которая настигнет каждого, кто покусится на жизнь оберегаемого Аргусом человека.

В число таковых неприкасаемых входили Ратники, Князья и прочие люди, которых Аргус считал ценными для человечества.

Однако если оберегаемый сам нарушал Пакт, то лишался оберега Аргуса и в зависимости от тяжести проступка, мог вдобавок сам получить проклятие.

При этом в чем заключается суть «проклятия» и как проявляется пресловутая «кара», Альберт внятно ответить так и не смог.

Никого не убивало карающей молнией с неба, и земля не уходила из-под ног грешника. Говорят, происходили какие-то изменения в Реестре, но чем больше я собирал информации, тем больше все это походило на обычные суеверия, которые перекочевали из давних времен, когда Аргус действительно был способен на многое.

Я считал «проклятие» и Пакт удобной страшилкой, через которую Князья манипулируют массами, но сейчас, отчетливо ощущая присутствие Аргуса и глядя в глаза Герцога Фон Грэйва, я видел, что «проклятие» для него не шутка.

Герцог Фон Грэйв не стал меня атаковать, так как побоялся потерять что-то действительно ценное.

Только вот что?

— Мы уходим, — скрипнув зубами, констатировал вдруг Фон Грэйв и повернул голову к Октавии.

К этому моменту черноволосая уже ловко убрала клеймор в сторону и, лишь искоса глядя на меня, положила одну руку на плечо отцу, а вторую на бритоголового телохранителя.