Упс. 33 несчастья (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 3

Через неделю в мою комнату внесли сундуки, набитые вещами. Надо отдать должное, отец не поскупился. Горничные продемонстрировали мне красивые и добротные вещи. Мама сама не пришла и не поинтересовалась. Зачем? Ее миссия уже выполнена.

Я хмыкнула, глядя на себя в зеркало. Подпорченный товар, который хотят сбыть с рук, требует больших вложений. Глядишь, за упаковкой заказчик не заметит брака.

– Ты прекрасна, мышка!

В зеркале отразился мой учитель. Дальний родственник мамы, взявшийся впихнуть в меня все то, что я забыла. Всех прежних учителей из дома убрали. Родители не могли допустить, чтобы молва о моей безголовости распространилась по эльфийским землям. Взяли из родственников, который не уронит честь семьи. В его интересах было как можно быстрее «склеить разбившуюся вазу».

– Рейк! Я так рада тебя видеть! – я бросилась ему на шею, для чего пришлось встать на цыпочки. Учитель оправдывал свое имя. В переводе с эльфийского оно звучало как «сильный медведь». Медведем он и был. Он легко поднял меня и покружил.

– Говорят, тебя отправляют в Университет Природных Сил? – его щекастое лицо светилось счастьем. По знаку учителя горничные шмыгнули за дверь

– Да, уже завтра! Где ты был?

– Лорд Морохир прислал записку, что в моих услугах больше не нуждаются. Я случайно услышал, что тебя затребовал сам князь.

– Откуда?

– В доме всегда найдутся уши, желающие знать, что происходит у хозяев.

Я хмыкнула. Не я одна подсматривала и подслушивала. Наверняка и обо мне вовсю судачат. Зря родители думали, что скроют ущербную дочь. Сразу представилось, что молва о моем бедственном положении дошла до князя, и он поспешил вызволить меня из неволи.

Угу. Подождав для верности три года.

– Я очень переживаю. Никто не верит, что я справлюсь, – я вернулась к зеркалу, чтобы примерить меховую шапочку и дорожный плащ. Сняв их, напялила расшитый птицами бархатный халат.

– Ты справишься. Мы много чего не успели, и тебе так и не дался «Свод дворянских правил», но у тебя есть уникальная способность выходить с честью из сложных положений. С такой раной, какую получила ты, никто не выжил бы. В лучшем случае, остался бы прикованным на всю жизнь к постели. Однако ты не только ходишь и говоришь, но еще и мыслишь.

– Мама сердится, что я мыслю не в том направлении, – я невольно пощупала шрам, прячущийся под волосами. Говорят, моя голова, встретившись с валуном, раскололась, как тыква. – Надо думать о семье, а не о себе.

– Анорсель сама вышла замуж без любви, поэтому не понимает, почему ты ее ждешь.

– Они считают это блажью, – я надула губы. С Рейком я могла быть маленькой обиженной девочкой. – Вчера опять назвала меня ущербной.

– Не расстраивайся. У нас просто не хватило времени, – Рейк сел на диван и взял мою куклу. – Ты большая молодец. С тобой занимались пять учителей в течение десяти лет и впихнули в голову много чего ненужного. Сейчас у тебя там только то, что пригодится в жизни. Верь в себя.

– Верю, – я улыбнулась медведю.

Никак не решалась открыться ему, какую каверзу задумала. Боялась, что горничные так и не ушли, а застыли за дверью, чтобы донести матери, о чем мы с учителем шептались.

Заметив, что он рассматривает Растрепу, села рядом.

– Ты не знаешь, откуда взялась эта кукла?

– Я в вашем доме появлялся нечасто, а когда бывал, не заходил в твою комнату. Поэтому прости, милая, не смогу тебе помочь.

– Что ты думаешь об этой кукле? – я не унималась.

– Что она не подходит тебе прежней. Слишком непохожа на те игрушки, которыми играет послушная девочка. Ты всегда была очень послушной. Как бы тебе ни хотелось остаться на балу, устраиваемом твоими родителями, одного взгляда мамы было достаточно, чтобы ты ушла к себе.

– Я не помню этого. Как не помню и балов.

– Твоя болезнь сделала загородный дом негостеприимным.

– Загородный? У нас существует другой? – меня аж подбросило.

– Да, в Лухарте, – Рейк опустил глаза. Кончики его острых ушей покраснели. – Все балы устраиваются теперь там.

– Вот как… – мои глаза наполнились слезами.

Я знала, что брат служит при дворе дракона в Крессаже – столице Эндороля. От нашего поместья слишком далеко, чтобы жить с семьей. И я была уверена, что родители навещают его, поэтому большую часть недели проводят вне дома. А они, оказывается, жили двойной жизнью. Несчастные с дочерью и счастливые в Лухарте – главном городе Эльфийского княжества.

– Чего уж скрывать? Ты едешь в УПС, а там обязательно кто-нибудь обмолвится, какие грандиозные балы дает твой отец.

– Но у нас ведь мало денег, – прошептала я. – Какие могут быть балы? Или и здесь родители лгут?

– Так устроен мир. Нельзя показывать, что ты в долгах. Каждый бал – это сигнал, что в семье все в порядке. А в доме, откуда князь собирается взять невесту, не должно быть неурядиц.

– Выходит, балы, одежда для меня – это все вложения, которые они хотят в будущем вернуть сторицей, благодаря моему вхождению в княжеский род?

– Ты все понимаешь, мышка, – учитель отдал мне куклу, которую я прижала к груди.

Возьму ее с собой в УПС. Растрепа стоит того, чтобы тоже оказаться на свободе.

Из разговора с учителем я поняла, что напрасно надеюсь обрести независимость. О разрыве помолвки не может быть и речи. Родители не отступятся. Если только сам жених не откажется.

– Я одного не возьму в толк, – я поправила задравшийся подол платья куклы, – почему родители так резко переменились ко мне. Я же вижу, что раньше они любили меня. Стоит подняться на чердак, чтобы понять, как много родные для меня делали. Странно, что все это было забыто в одночасье.

Я нашла в кладовке сваленные в кучу музыкальные инструменты. Говорят, я на них играла и неплохо. Как и усердно занималась танцами, любила охоту, метко стреляла из лука. Первыми мою странность заметили учителя. Я не только не помнила рисунка танцев, но и не смогла повторить ни одного движения. Исчезли все приобретенные телом навыки. Я неправильно брала в руки инструменты, боялась подходить к лошадям. Но последнее хотя было объяснимо перенесенным падением. А как объяснить то, что я умела плавать, хотя раньше боялась близко подойти к глубокой воде?

Как-то на исходе лета мы с учителем изучали растения на берегу озера, в котором красиво отражался наш замок. Рейк пожалел, что я не смогу увидеть, как распустились водяные лилии – до них было слишком далеко. Пришлось бы идти на противоположный конец за лодкой.

«Обойдемся без нее», – сказала я, без стеснения скинув с себя платье и оставшись в одной нижней рубашке.

«Что ты делаешь, Амари?..»

Учитель дернулся, чтобы задержать меня, но я уже бежала по мостку, далеко выпирающему в воду. Здесь любил купаться мой брат. И прежде чем спросить себя, умею ли я плавать, я нырнула. Вернулась назад к изумленном Рейку, принеся с собой лилию.

– Зря ты мучаешь себя вопросами. Родители и сейчас тебя любят, – взгляд учителя был нежен.

– Я не вижу доказательств. Сундуки не в счет, они появились только сегодня. Обстоятельства изменились, вот они и засуетились. А до того я была пустым местом.

Рейк вздохнул.

– Мне не хочется, чтобы ты уезжала из родительского дома, запомнив его чужим и холодным. Только поэтому открою секрет, что сделал отец из любви к тебе.

– Что? – я перестала дышать.

– Слышала ли ты что-нибудь о заклинании Лей-оро?

– Ты же знаешь, что нет. Мне не даются простые заклинания, что уж говорить о сложных. Я не знаю ничего из того, о чем ты не рассказывал. Других источников у меня нет. Да и времени не хватило, чтобы почитать что-нибудь, помимо учебников.

– Ты выжила благодаря отцу. Морохир в отчаянии, видя, что ты умираешь, сотворил заклинание, которое эльфам можно использовать лишь раз. Обычно для продления собственной жизни. Лей-оро дано не всякому, а только главе рода. Его поступок говорит о силе любви к тебе. Он мог бы приберечь его для себя, своей супруги или твоего брата. Как-никак Ардар наследник. Мало ли что может случиться с боевым магом? А Морохир пожертвовал заклинанием для тебя. Лей-оро прямое свидетельство любви отца к дочери.