Господин штабс- капитан (СИ) - Берг Александр Анатольевич - Страница 52

Больше всего доставалось разведчикам, они почти не вылезали из лесов, лишь изредка возвращаясь на несколько дней для отдыха, зато и опыт у них нарабатывался семимильными шагами, и будущий театр военных действий вскоре будут знать, как расположение своей части, и заодно наметят места для временных складов и где сможет пройти техника, а где нет. В основном они лишь выслеживали большие банды, но если им попадались мелкие, то они сами их ликвидировали. Каждая группа была из десяти бойцов, пулемётчик с ДП, снайпер со снайперской СВТ, ещё двое бойцов с СВТ и семеро автоматчиков, для леса самое то, да и в случае если придётся вести бой в населённом пункте или доме пистолет-пулемёт намного предпочтительней не только трёхлинейки, но и СВТ. Даже не смотря на то, что в отличии от мосинки СВТ самозарядная и в магазине 10 патронов, но вот использовать её на маленьких расстояниях неудобно, больно она длинная в отличии от чуть ли не в двое более короткого ППД.

Даже без штыка длина винтовки Мосина составляет почти 1,29 метра, карабин 1,02 метра, а длинна самозарядной винтовки СВТ 1,22 метра, в то время, как длинна пистолета-пулемёта ППД всего 79 сантиметров, чуть ли не вдвое короче.

Разумеется, что один из разведчиков был следопыт, хотя опытных на все группы не хватало, но потомственные охотники усиленно учили отобранных в разведку бойцов читать следы и выживать в лесу. До наступления зимы общими усилиями мы значительно проредили бандитско-националистическое поголовье. Когда выпал снег, все стали усилено учится ходить на лыжах, ещё весной я дал задание своим интендантам подготовить к зиме достаточное количество лыж, а кроме того и белые накидки на всех, что бы к зиме все пехотинцы были экипированы. Ну и что, что в мехкорпусах пехота передвигается на бронетранспортёрах, а в обычных частях на грузовиках, спасибо американским заводам, которые к этому времени смогли обеспечить большинство войск техникой. В бою пехота в основном будет идти на своих двоих и тут лишня маскировка им не помешает, а лыжи, так не всегда и не везде сможет пройти техника и что, утереться и остановится, ну уж дудки, где не проедут на технике, там пройдут на своих двоих и тут лыжи будут в самый раз. За зиму всех смогли научить, пускай большей части в соревнованиях не участвовать, но главное. в случае необходимости они уверенно смогут пройти по снегу любой глубины из пункта А в пункт Б, причём в срок.

С началом весны вывел снова все войска в летние лагеря, благо, что палаток хватало, как и печек, так как по ночам ещё было холодновато. С началом мая стал под видом отправки семей комсостава на курорты, убирать их с Западной Украины и тут же на дыбы встал политотдел, дескать я развожу панику, вот когда пришлось за меня вступится Сталину. Но я особо не переживал по этому поводу, всё равно оставалось продержатся всего пару месяцев, а там как говорится — война всё спишет. Не упустил из своего внимания я и авиацию, правда прогрессорствовать там у меня не получилось, и не по профилю и было бы слишком подозрительно, если я стал бы и там предлагать усовершенствования. Хотя две вещи всё же улучшились, одна скажем так пассивно, это когда заработали американские заводы, то наши конструктора получили целую линейку различных достаточно мощных двигателей и достаточное количество алюминия. Именно это позволило Поликарпову всё же раньше времени запустить в производство И-185, пошедший дальше как — И-18, а кроме того избежать гибели Чкалова. В итоге с американским мотором, правда модернизированным, самолёт смог достичь скорости на высоте в 673 километра в час, и подняться на высоту 12300 метров. Но тут я непосредственно приложил руку к его модернизации, в конце 1939 года, на одном из совещаний в генштабе, когда осуждали и самолёты и там был Поликарпов, зашёл разговор о потери мощности на высоте из-за разреженности воздуха. Вот я как бы между делом и предложил им поставить турбину на мотор, которая будет нагнетать в цилиндры воздух, они это сделали, в итоге мощность мотора повысилась и это не только прибавило самолёту скорости, но и потолок подъёма. Так же улучшили и вооружение, на И-18 поставили две пушки в капот, они стреляли сквозь винт с помощью синхронизатора и два крупнокалиберных пулемёта в крылья. Кроме того сделали шесть точек крепления для подвесных контейнеров, и при необходимости могли подвесить туда четыре подвесных пушки или пулемёта и два дополнительных бака с топливом. Всё это позволило комбинировать подвесные модули для различных вариантов боевой конфигурации, а кроме того значительно увеличить, как боевую мощь самолёта, так и его дальность. Даже у Яковлева его ЯК-1 получил немного более мощное вооружение, одну пушку и два крупнокалиберных пулемёта. Кроме того, изменить построение в бою с тройки, на пару я не мог, но вот приказать начальнику авиации округа начать отрабатывать бои между тройкой и парой без проблем, так что потом лётчики без проблем перейдёт с тройки, на пару. Вот так я и ждал судьбоносного дня, когда начнётся война и надеялся, что теперь, после всех моих усилий она не будет такой трагичной и мы понесём гораздо меньшие потери в ней. А вскоре наступил и пресловутый час Х.

Глава 18

8 июня 1941 года.

Как хорошо, что я не стал привязываться к 22 июня, как к некоторой непогрешимой константе. Всё же благодаря мне произошли многие события, которые повлияли не только на Россию и вот это как раз и сыграло. Меня разбудил порученец в два часа ночи 8 июня 1941 года.

— Товарищ командующий, донесения от ВНОС, они слышат многочисленные шумы моторов, которые приближаются к нам, ориентировочное время подлёта к границе около десяти минут.

С конца мая я все выходные ночевал в штабе округа, благо рядом с моим кабинетом была небольшая комната отдыха совмещённая с туалетом, а в ней большой диван, на котором я умещался с ногами. Вот там я ночевал в выходные в ожидании войны, ибо я не знал, как мои действия изменили историю и теперь Гитлер вполне мог начать войну раньше. Вот там меня и разбудил порученец, когда пришли сообщения от ВНОС, которых я ещё раньше так застращал, что они теперь следить за небом со всем усердием. А я поднявшись, надел китель, обул сапоги и зашёл в свой кабинет, там сняв трубку, набрал лично начальника авиации округа, он мне ответил спустя всего два гудка, видно и его тоже уже успели поднять.

— Приветствую, уже в курсе?

— Да товарищ командующий, только что доложили.

— Значит так, сейчас отдаёшь приказ своим гаврикам или соколам, тебе короче видней, но всех своих пернатых поднимаешь по тревоге, половину истребителей в воздух, направляешь к границе, всех встречных немцев на нашей территории сбивать к чертям собачьим, но самим границу пока не перелетать. Вторая половина находится в полной боевой готовности, как первая половина отстреляется, поднимаешь им на смену вторую. Бомбардировщики приготовить к вылету, загрузить бомбы и ждать приказа, всё ясно?

— Всё товарищ командующий.

— Тогда командуй своими и потом дуй в штаб.

Дав ЦУ начальнику авиации округа, я позвонил начальнику штаба генерал-лейтенанту Пуркаеву и его тоже вызвал в штаб. Затем дал задание связать меня с Павловым и начальником погранвойск округа. Первым дозвонились до пограничников, учитывая дефицит времени, а кроме того то обстоятельство, что пограничники относились к другому ведомству, я лишь посоветовал немедленно вывести личный состав из расположения застав. Следующий был Павлов, до него наконец дозвонились.

— Недоброго вам утра Дмитрий Григорьевич, это вас Разумовский беспокоит, уже знаете?

— Всё вам война мерещится Святослав Константинович.

— И рад бы ошибаться, но приближение воздушной армады к нашим границам на простую провокацию не смахивает. Короче смотрите сами, но потом не плачьтесь, что вас застали врасплох. Просто не забывайте, за разгром вы в самом лучшем случае отделаетесь разжалованием, но могут быть варианты и похуже.

Я раздражённо повесил трубку, но вот как помочь человеку, если он сам этого не хочет. Вроде бы какое мне до этого дело, ну получит Павлов по сопатке от немцев за свою лень и дурость, а мне что с того, ан нет, он мой правый фланг держит. Если Белорусский фронт откатится, то и мне не сладко придётся, тут либо тоже отходить, либо своими силами немцев выбивать, а это ещё тот геморрой, сил на это уже не будет. Вскоре в штаб приехал начальник авиации и начальник штаба, вот вместе с ними я и засел в комнате для совещаний за большой картой округа. Спустя примерно минут тридцать стали поступать первые сведения от постов ВНОС и наших истребителей. Пока поднятые по тревоге истребители взлетели и выдвинулись на Запад, нашу границу пересекли армады немецких самолётов, все они были или бомбардировщиками, либо штурмовиками. Получившие чёткий приказ, наши пилоты сходу атаковали самолёты противника без всяких расшаркиваний со стрельбой поперёк их курса. Заранее набрав высоту, они прошли над самолётами противника, а затем развернувшись, обрушились на замыкающие машины. Если били по двигателю, то самолёт противника начинал со снижением сходить с боевого курса и затем стараться развернуться, что бы улететь назад. Если очередь попадала по кабине, то тогда немецкий самолёт просто сваливался в штопор и через небольшое время внизу расцветал огненный цветок. Тройки наших истребителей одна за другой заходили на цели и строй немецких самолётов быстро таял. Разумеется, что долго такое безнаказанное избиение продолжится не могло, а потому буквально через несколько минут, поняв, что их просто убивают, командиры немецких штафелей отдали приказ избавится от бомб и построившись в круг отходить назад, к своим аэродромам. Одновременно с этими немцы заголосили на весь эфир, крича, что их убивают, и немедленно требуя поддержки истребителями. Бой длился недолго, всё же многим нашим пилотам ещё не хватало опыта, а потому они тратили слишком много снарядов и патронов на одного немца. Достаточно быстро расстреляв весь боезапас, наши истребители потянулись назад, а немцы воспользовавшись этим, изо всех своих сил рванули назад. В это время взлетала вторая часть наших истребителей, так как перекрыть все направления не получилось, но вот не допустить самолёты противника к основным городам, а особенно к Киеву получилось.