Ревизор: возвращение в СССР 21 - Винтеркей Серж - Страница 4

После пар позвонил Сатчану, договорился, что подъеду к нему и поспешил на переговорный пункт. Маму на работе не застал. Трубку взяла Жанна Хачикян, смешная девчонка с огромным носом, и заговорщицким шёпотом сообщила, что мама ушла в милицию, узнать, как там Ахмад.

– Она вернётся сегодня? – уточнил я.

– Должна, – ответила Жанна.

– Скажи ей, пожалуйста, – попросил я, – что я звонил, и ещё попробую до конца дня позвонить.

***

Москва. Посольство ГДР.

Промучившись два дня, взвесив все за и против, Мартин решил отказаться от того, чтобы стать агентом Штази. Сразу после пар он отправился в посольство.

– Я прекрасно тебя понимаю, – доброжелательно ответил ему Баум на отказ. – Возглавлять землячество – это, конечно, очень большая ответственность, не каждый может справиться. Многих заносит от ощущения власти, ну, ты и сам с этим столкнулся, пострадав от Хуберта. Жаль, что ты отказываешься… – сделал вид Баум, что вынужденно соглашается с решением Мартина. – Тогда встает вопрос, кто займёт место руководителя нашего землячества в МГУ? Нужны гарантии, что человек будет добросовестно исполнять свои обязанности. Если к руководству придёт кто-то, наподобие Хуберта, вы все опять будете страдать. Надо очень ответственно подойти к выбору кандидата. Может, у тебя есть какие-то предложения?

Мартин задумался. Он ещё мало кого знал из членов землячества настолько хорошо, чтобы ручаться за них. Ему только Илма импонировала, но хватит ли девчонке твёрдости и хладнокровия, например, в каких-то конфликтных ситуациях? Он, конечно, будет ей во всём помогать и всячески поддерживать. Но какой, тогда, смысл отказываться от этой работы и толкать вперёд себя девчонку? Как-то не по-мужски…

– Уверен, ты очень достойно представлял бы интересы наших студентов в МГУ, – продолжил Баум, увидев на лице Мартина те эмоции, которые он и хотел вызвать. – Ты ответственный. У тебя всё будет по справедливости. На долгие годы, пока ты будешь учиться в МГУ, наше землячество сплотится вокруг тебя. А мы будем всячески этому способствовать.

– А если я не справлюсь? – нерешительно посмотрел Мартин на куратора.

– Мы будем регулярно с тобой встречаться, ты сможешь уточнить любые вопросы и спорные моменты. А на экстренный случай я в любое время буду тебе доступен, – уверенно и по-деловому заговорил Баум. – Ничего сверхсложного в этой работе нет. Уверен, ты справишься.

– Ну, хорошо. Я попробую, – сдался Мартин.

***

Москва. Посольство ГДР.

Хуберт не смог сходу попасть к своему куратору. Ему сказали, что он занят и велели подождать. Делать нечего, Хуберт занял свободный стул и принялся ждать. Никого, кроме него, в большом холле больше не было…

Прошло, как показалось, достаточно времени и Хуберт подошел к окошку, решив уточнить, не освободился ли Йохам Баум? А то, вдруг, про него забыли. Но нет, его отправили ещё ожидать.

Хуберт уселся обратно на свой стул в просторном холле. В этот раз ждать пришлось недолго. Вскоре вышел куратор и, заметив его, пригласил к себе.

Все попытки Хуберта откатить назад ситуацию с отчислением из МГУ не увенчались успехом. Баум, даже, разговаривать на эту тему не стал, сославшись на то, что приказы не обсуждаются.

Выйдя из посольства, Хуберт побрел на автомате по улице.

Это какие же у него должны быть связи?! – осознал он, что сделал большую глупость, сцепившись с Мартином Нойлером. Он, получается, Штази нагнул, и они меня столько хвалили, а теперь, вот, сразу и сдали. – А может, раз так, сам Мартин и сможет мне помочь? – мелькнула у него шальная мысль.

***

У Сатчана пришлось минут десять посидеть под дверью, подождать, пока он освободится.

– Так, – протянул мне руку он, когда, наконец, освободился, и я прошёл к нему в кабинет. – Бортко у Захарова уже был. Тот тоже возмущен тем, что милиция себе позволяет. Меры принимаются.

Подумав, Сатчан меня спросил:

– А куда, вообще, Ваганович смотрит? У них там первый секретарь горкома не поменялся?

– Ни первого не знал, ни второго, – пожал плечами я. – Не мой уровень был. Жена Шанцева собралась ехать в область жаловаться, – вспомнил я. – Значит, на городские власти не рассчитывает.

– Дожили, блин! Ладно, разберутся. Не переживай.

– Не могу не переживать, – честно признался я. – Попроси, пожалуйста, Бортко держать там руку на пульсе.

– Естественно. Ладно, давай, к делам. Поездка в Городню намечена на среду. Поедем с Захаровым, – многозначительно посмотрел он на меня. – И с Родионовым.

– Родионов – это кто?

– Директор «Полёта».

– Это мы в Городенский сельсовет такой делегацией явимся? – хохотнул я.

– Там и первый секретарь района подтянется, – пояснил он. – Наведём там шухеру! На «Чайке» прикатим, чтоб надолго нас запомнили.

– Я на своей машине поеду, – ответил я. – Мне потом ещё в Ржевский район надо заехать, к тем ребятам, что останки перезахоранивают.

– О, я с тобой, – заинтересовался Сатчан.

– Давай. Слушай, а где бы мне достать талонов на дизель к среде? – вспомнил я.

– Талоны на дизель, – записал себе Сатчан. – Достанем.

– Отлично. А то у меня полбака осталось и два талона на десять литров. А ехать же далеко. И, вдруг, знакомый с палаткой подсобит, тогда и туда тоже надо будет ехать…

– Кстати! Насчёт палатки. – вспомнил он. – Все уже договорено. Военные насовсем отдадут палатку с печью, но с завскладом этим надо будет договориться.

– Я понял.

– Запиши телефон военной части… Так, и деньги, – вытащил он из стола конверт. – Здесь тысяча. Отчитаешься по списку. Хорошо бы тебе приехать в часть с кем-то из археологов. Там палаток несколько видов, пусть они сами выберут, что им больше подойдет для раскопок.

– Хорошо. Возьму с собой парня, что будет там на месте экспедицией руководить. Слушай… По твоему совету, разузнал я про родителей той первокурсницы, что Галие звонить собралась и наговаривать на меня.

– О, та самая, про которую тогда говорили, самая умная? Давай, посмотрим, – взял он у меня из рук записку с данными, что раздобыли Булатов и Тания. – Директор школы? Какой район? Так… А в принципе, какая разница, какой район! Врежем сразу сверху… Где-то был у меня телефон одного человечка из Минпросвета, – подмигнул он, доставая записную книжку и начиная листать. – Есть, нашёл! – потянулся он за телефоном, но нас ждало разочарование, знакомого Сатчана не оказалось на месте. – Ничего, ещё потом наберу. Так, теперь папашка… Ха! – вдруг, рассмеялся он. – Здесь у нас, вообще, пасьянс! Он у моего тестя в министерстве работает! Но ему сейчас бесполезно звонить, вечером домой позвоню… Это я себе оставлю, – показал он мне записку, и я согласно кивнул. – Всё отлично! Считай, эта мартышка про тебя уже забыла.

– Хорошо бы, – я совсем не был так же уверен.

Мы попрощались, приехал домой на Котельническую, только разулся, как тут же позвонил бригадир. Попросил подъехать на квартиру, прояснить некоторые моменты, пока работать нельзя.

Приехав домой, первым делом заказал разговор со Святославлем. Вот когда я порадовался, что связь ещё аналоговая, света в квартире нет, а телефон работает.

Жданович начал с потопа. Доложил, что последствия незначительные. Промокли стены и потолки на кухне двушки, в ванной и в туалете. Частично промок потолок в коридоре. Но везде отделка была только черновая.

– Так что, отделались лёгким испугом, четырьмя мешками штукатурки и потерей времени, – подвёл итог прораб.

– Только вы никому об этом не говорите, – заговорщицким шёпотом попросил я и мы оба рассмеялись.

– Я что звонил, у меня мысль появилась, пойдёмте, покажу, – позвал он меня в туалет и предложил белые полосы на стенах продлить и на пол.

– А что, забавно будет, – улыбнулся я. – Давайте, попробуем.

Пока мы болтали, раздался звонок и меня соединили с мамой.

– Есть новости? – спросил я.

– Нет, – хлюпая носом, ответила она.

– Ничего, потерпи еще немного. Я уже всех тут на уши поднял. Ты не представляешь, каких людей! Так что решат все в нашу пользу, даже не сомневайся! Ты Ахмада видела?