Купец III ранга (СИ) - Вяч Павел - Страница 22

Горели дома Пахома и его прихлебателей…

Первым делом я уже привычным намерением потушил огонь, впитав его в себя.

Далее выбил подпертые двери — поджигатели не хотели, чтобы хоть кто-то покинул горящие избы.

Затем один за другим проверил все три дома.

Итоги были неутешительны — три задохнувшиеся от дыма женщины, видимо, жены терроризировавших деревню мужиков. Детей, к моему облегчению, не было.

— А чего тут странного? — буркнул на озвученный вслух вопрос верный Немиров. — Я здесь совсем ничего, но уже знаю, что Пахом со своими дружками много бед натворили.

— Женщины и дети-то при чем?

— Кабы жены порядочные были, не дошло б до такого. Вы бы, Ваше Благородие, вернули все, как было. Все равно сожгут. Не сегодня, так завтра.

— Ещё чего, — я и не подумал последовать совету егеря. — Скажи мне, Немиров, раз уж такой умный, дети-то где?

— В школе, — уверенно заявил егерь.

— Ты-то откуда знаешь?

— А больше некуда, — Немиров покосился на почерневшие избы и пожал плечами. — Ладно хоть сообразили детишек на калеку спихнуть.

— На какого калеку?

Немиров вроде говорил понятные слова, но они никак не желали складываться в единую картинку.

— Учитель местный, — пояснил егерь. — Женат на бездетной вдове. Из ваших, кстати. Бывший Маг, только колдовать разучился. В городе резко оказался никому не нужен, так и прибился в Николаевке. Детишек учит, а местные ему еду подкидывают, дровишек ну и денежку малую.

— Я и не знал… — пробормотал я. — Антип мне ничего про учителя не говорил…

— Антип много болтает, да только разумения у него нет, что и кому говорить, — вздохнул Немиров. — Пойдемте спать, Ваше благородие. Утро вечера мудренее.

— Погоди, — черные избы, казалось, вцепились в меня и держат, не отпуская. — Почему женщины крик не подняли. Могли ведь через окна попробовать выскочить?

— Не могу знать, Ваше благородие…

— Сонное зелье, — подсказал Виш. — Егерь прав. Иди-ка ты досыпать.

Спать я, понятное дело не пошел.

Вместо этого наведался в школу, где и познакомился с учителем-калекой Давидом Ивановичем.

Давид оказался форточником и послушником Храма. Вот только ему не повезло и при закрытии очередного Прокола, какая-то ледяная тварь искорежила его энергоструктуру.

Как водится, он резко перестал быть нужным, и так бы и пропал, если бы не приглянулся Марфе — местной вдове, которая после неудачных родов потеряла возможность иметь детей.

Так Давид и осел в Николаевке.

Учил детишек, давал кров немногочисленным сиротам и копил деньги на мечту — Сильное Зелье Энергетического Восстановления.

Все это я узнал буквально за пять минут нашего знакомства.

Затем он показал десятерых ребятишек, спящих под двойными одеялами на школьных лавках, и мы с ним расстались, договорившись поговорить на следующий день.

Оставшиеся пару часов до утра я не столько спал, сколько ворочался, прикидывая, что делать дальше.

Винить местных я не мог — да самосуд, да не по закону, но тушить пожар не вышел ни один человек.

А это о чем-то, да и говорило.

И чем дольше я думал, тем больше приходил к мысли, что жена Пахома и её подружки прекрасно осознавали, что после гибели мужей в Николаевке им жизни не будет.

Идти в город побоялись — женщины, да ещё и с детьми, да ещё и в такую погоду… Вот и решили… обменяться.

Свои жизни на жизни детей.

Спорно, конечно, но я и не думал их судить.

Да и вообще, может это все мои домыслы? А по факту их просто опоили сонным зельем?

Вот только зачем они увели детей в школу? Или это были не они?

При желании можно было бы докопаться до истины, но я нутром чуял — лучше в эту историю не лезть.

А вот о детях позаботиться надо.

И не потому, что я обещал, а потому что это будет правильно. Чего бы мне это не стоило. Даже если будет непросто.

Моя чуйка не ошиблась, и все воскресенье я потратил на орг вопросы, касающиеся школы. А точнее свежесозданного детского дома.

Сарай, который местные именовали школой, меня категорически не устраивал, и я дал добро на постройку новой школы.

Да дорого, да нерационально, но по-другому я не мог.

Местные, к слову, делали вид, что ничего не произошло, а я нет-нет, да и хотел огреть кого-нибудь из них кнутом.

В итоге не выдержал и, задействовав Немирова и Прохора, заставил всех трудиться на стройке.

Точнее на двух.

Да и сам работал за десятерых.

Носил тяжелые каменные блоки, укладывал здоровенные бревна…

Весь день мы только и делали, что строили новую школу-интернат и рыбный завод.

Настроение с кем-то общаться не было от слова совсем, и разговор с Давидом мы перенесли на попозже.

Да чего уж там! Настроение было откровенно паршивым, и его не мог поднять даже грядущий понедельник.

Хотелось напиться и забыться, но поскольку я не пил, приходилось компенсировать трудом.

Так весь день и провел на стройках — выкладываясь по полной.

А когда настал вечер и я завалился к себе в дом, ну как к себе, к Даниилу, мне хотелось уехать из Николаевки, как можно быстрее. Будто замарался здесь, что ли?

Увы, но даже вечерняя банька не смогла исправить ситуацию, и спать я ложился злющий, как черт.

На себя, на местных, на этот чертов мир, где люди ведут себя хуже диких зверей…

Так и лежал, ворочался и не мог уснуть чуть ли не до полуночи.

А ровно в двенадцать произошло сразу две вещи.

Первое — за окном чуть посветлело. Немиров оказался прав, и Избам Пахомовской банды пустили красного петуха.

И второе — скрипнув входной дверью, ко мне в горницу зашла какая-то девушка.

Призванный мной Светляк дал понять, что передо мной стоит оправившаяся от болезни мать Дениски.

Девушка, ничего не говоря, сняла валенки и, подойдя к моей кровати, скинула с себя тулуп.

Скинула и, оставшись стоять голой, да ещё и на босу ногу, крепко зажмурилась.

— Ты чего это? — озадачено протянул я, смотря на худущую — кожа да кости — фигурку.

— Спасибо вам, — едва слышно пролепетала девушка.

— На здоровье… А ты чего разделась-то? Застудишься ведь.

— Моя благодарность не знает границ, — девушка сделала неуверенный шажок вперед. — Я…

— Ааааа! — до меня наконец-то дошло, зачем она пришла ко мне ночью. — Не-не-не, подруга, я не такой.

Вскочив с постели, я подлетел к маме Дениса и, подхватив с пола тулуп, накинул его ей на плечи.

— Но Ваше благородие! — запротестовало было девушка.

— И слышать ничего не желаю, — отрезал я. — Хочешь отблагодарить — приходи в форму и помогай Денису. У меня на него большие планы. А вот это вот все брось. Я тебе не барин, а ты не крепостная.

— Ваше благородие… — пролепетала девушка, заливаясь от стыда краской. — По гроб жизни…

— Да-да, — кивнул я, — кстати, тебя же Мариной зовут?

— Да, Ваше Благородие, — кивнула девушка, — а что?

— Ты в курсе, что ты, Марина, одаренная? — огорошил я девушку. — И Дениска с Марысей тоже?

— Я догадывалась, — вздохнула Марина, — но какой с того толк…

— Пойдете учиться к Давиду Ивановичу. Сами выбирайте, по какой стезе пойти — Инженерной или Магической. А потом ко мне на завод. Вот, считай, и квиты будем.

— Ваше Благородие, — на глазах девушки выступили слезы. — Вы слишком добры. Вы…

— Ты оделась? — перебил я Марину, а после того, как она смущенно кивнула, проводил её до двери. — Сама домой доберешься или проводить?

— Доберусь… — Марина вновь залилась краской. — Спасибо вам, Ваше Благородие.

— Пожалуйста, — я аккуратно подтолкнул девушку к выходу. — Доброй ночи.

И только когда за нежданной визитёршей закрылась дверь, я смог перевести дух.

— Ну дела!

За окном горели дома Пахома и компании, а мама Дениски только что предлагала мне себя… Мда уж…

— Побрезговал, значит, — хмыкнул Виш, про которого я и вовсе позабыл. — Понимаю, худющая, как палка! Ни ухватиться, ни взяться…