Цепи судьбы - Соболянская Елизавета - Страница 5

Ему немедля сунули целую кипу бумаг и начали забрасывать словами, но желтопузик поднял руки:

– Стоп! Дамы! Прошу вас четко, коротко и без лишних подробностей. Что, к чему и для чего!

Девушки переглянулись, и объяснять стала та, что была постарше и в очках. Оказалось, схению привезли в дом моды на планете Элимея. Да-да, нага назвали в честь мечты всех женщин любого края галактики. Планета полностью состояла из курортов, торговых и развлекательных центров, СПА, медицинских центров красоты и прочих великолепных мест для утонченной лени, отдыха и развлечений.

Эльза Скиапарелли оказалась модельером. Ее модный дом шил самые современные одеяния, выпускал журнал мод, аксесуары для модниц. В этом сезоне она решила добавить ко всему прочему духи и заказала натуральные ароматы со всех планет ближайшей галактики. Однако, не успела она получить заказы, как ее конкуренты объявили о выпуске собственных духов! В гневе сиятельная дама разогнала половину помощников и решила приготовить духи из схении – и сделать им рекламу в стиле Серпента. А тут такая удача – наг-художник!

Элимею предложили нарисовать флакон, коробку и несколько рекламных плакатов в том стиле, который принят на Серпенте, обязательно вписав цветок схении и букву S – знак модного дома Скиапарелли.

Наг попросил принести ему мяса, немного фруктов и воды, взял бумагу, кисточку и погрузился в творчество. Девицы ходили вокруг на цыпочках – меняли тарелки и кружки, принесли оконное стекло, когда он попросил, собирали, переглядываясь, отброшенные художником листы с неудачными, как он считал, эскизами. Когда на дом моды опустилась ночь, Элимей уснул в кресле. Помощницы, дремлющие в гостиной, услышали легкий стук, заглянули в мастерскую и, вздохнув, собрались утащить худощавого, но тяжелого нага в постель, да засмотрелись на его работу.

На столе стояла коробочка для духов – изящная пирамидка, расписанная цветами схении и узором, напоминающим танцующих змей. Рядом – флакон. Наг использовал кусок стекла и газовую горелку, чтобы собрать сияющую гравировкой призму с навершием в виде цветка схении. Рядом лежали плакаты – множество красивых мужчин у ног женщин с флаконом в руках. Цветы окутывают прекрасную деву от туфелек до макушки, а она, лукаво улыбаясь, показывает флакончик, припрятанный в тонких пальцах. И еще один сюжет, и еще…

Собрав все, помощницы великой Эльзы накрыли спящего нага пледом и помчались к хозяйке модного дома. К счастью, та еще не спала и вышла к ним в свободном атласном пеньюаре, отделанном перьями страуса, с аккуратно уложенной прической и длинным мундштуком в старчески скрюченных пальцах:

– Ну? – с великолепным апломбом спросила она.

Трясущимися руками помощницы, приставленные к нагу, выложили его творения. Владелица дома моды подошла ближе, взглянула пристально и хмыкнула:

– Тащите то, что он под стол кидал!

Девчонки попереглядывались, но… принесли. Эльза ткнула в пяток эскизов:

– Эти в работу!

– Госпожа Эльза, – осмелилась открыть рот одна из них, – почему эти?

– Тут виден талант, – красиво взмахнула сигаретой немолодая уже дама, – а здесь больше ремесла. Ремесленников у меня хватает. Таланты – вот что ценно!

В общем, утром к завтраку Элимей проснулся звездой модного дома. Девицы восхищались им, строили глазки, принимали многозначительные позы и все пели ему о том, как он гениален. Юный наг растерялся, но на его счастье вскоре в его гостиную заявилась сама Эльза Скиапарелли.

– Вот что, мальчик, – сказала она, – духи – это хорошо, но мало. Я так понимаю, в моде ты не силен, поэтому идем со мной!

Пожилая дама привела его в мастерскую. Наг окунулся в мир разнофактурных тканей, стразов, жемчуга, перьев, тонкой вышивки и аппликаций из замши и бархата. Ему не надо было вникать во всю эту мешанину. Госпожа Скиапарелли подвела его к подиуму, на котором стояли манекены с уже готовыми нарядами.

– Вот, – она ткнула мундштуком в сторону дюжины платьев, костюмов и саронгов. – Модные цвета и фактуры, модные формы. Исходя из этого мне нужны эскизы украшений и аксессуаров, сумочки, туфельки, гребни – все, что придумаешь!

– Если позволите, госпожа, – наг зачарованно уставился на шелка и стразы, – я бы хотел посидеть тут с альбомом для эскизов и пастелью.

– Девочки! – один жест, и помощницы бросились куда-то суетливой толпой.

Через пять минут Элимей сидел прямо на полу, на плоской кожаной подушке, и рисовал, не отрывая взгляда от выставленных платьев. Ему не мешали. Потихоньку вокруг началась обычная суета «от кутюр». Пробегали длинноногие модели, шипели друг на друга конструкторы, шелестели швейные машинки, стучали коклюшки, крючки и спицы работниц высокой моды. Наг ничего не замечал – сидел, рисовал, иногда перемещаясь вокруг подиума, меняя освещение или спрашивая у дежурной девушки в черном новую коробку пастели.

Часов через пять ему на плечо легла тяжелая рука в кружевной перчатке:

– Хватит, мальчик! Пора поесть! Дай-ка сюда! – госпожа Эльза собственноручно перехватила альбом и махнула рукой помощницам. Девушки утащили нага в гостиную, возле которой нашелся санузел, в котором Элимей сумел смыть разводы пастели и сменить простые белые шаровары и жилет на другие точно такие же. Потом его усадили за стол и, отвлекая болтовней, накормили до отвала.

Не успел наг закончить обед, как на коммы его «нянек» пришли сообщения, и они все разлетелись, оставив возле него одну.

– Что случилось? – спросил он девушку.

– Госпожа Скиапарелли вызвала всех работать, – улыбнулась она. – Думаю, после напряженного утра вам стоит пойти погулять в саду…

– Здесь есть сад?

– У модного дома Скиапарелли есть все! – усмехнулась «нянька» и повела художника гулять.

Короб схении сгрузили на твердь автоматическим погрузчиком, поэтому пираты не заметили, что один из коробов тяжелее остальных. Стервозного вида дамочка, принимающая товар, пересчитала упаковки, сверилась с таблицей, хмыкнула и заявила:

– И кого вы туда засунули? Трупы команды?

Главарь опешил, но тут же прищурился и мотнул головой:

– Нет, госпожа, пассажир один спрятался. Пусть будет подарком вашей сияющей красоте!

– За него по весу платить не буду! – фыркнула дамочка и получила заверения в том, что невезучий пассажир, кем бы он ни был, пиратам не нужен. Просканировав короба ручным сканером, атрианка заплатила за схению и приказала грузить короба на свой корабль.

– Госпожа, – перед ней склонился мужчина в одной набедренной повязке, – вы не хотите достать того, кто лежит в коробе?

– Если он выдержал путь сюда, значит, до Атриума потерпит, – отмахнулась дама, печатая обгорелые плиты взлетного поля металлическими «шпильками» лакированных сапог.

– Сырье может испортиться, – бормотнул себе под нос раб, хорошо знающий свою госпожу.

Покупательница схении фыркнула и приказала извлечь «лишнее» из упаковки.

Пара грузчиков, облаченных в грубые защитные комбинезоны, вынула из стопки указанный короб.

– Ставьте сюда, – атрианка указала на платформу погрузчика. Ее управляющий – тот самый раб в одном белоснежном набедреннике – срезал пломбы и откинул крышку.

– Интересно, интересно, – дама ткнула Герхилера кончиком кнута, зажатого в руке, и, увидев вертикальные зрачки распахнувшихся сонных глаз, расхохоталась: – Змей! Таких питомцев у меня еще не было!

Герхилер очнулся от забытья, когда его небрежно ткнули чем-то в плечо. Открыл глаза и застыл – перед ним стояла как будто его невеста – ама Аларисса! Сердце пропустило удар, бледность залила лицо, но тут женщина рассмеялась, и стало понятно, что это не нагайна! Наг медленно поднялся, и на него тут же уставились зрачки бластеров.

– Я не враг, – только и смог выговорить он.

– Ты теперь мой раб, мальчик, – сказала женщина с кнутом в руках, – и я, кажется, знаю, чем тебя занять!