Хитрая злая лиса (СИ) - Марс Остин - Страница 27

— Аль-Руди можешь не передавать, там все в курсе. А вот аль-Патель пока надеется. — Повисла тишина, Вера подняла глаза на министра, он свои перевёл на короля и сказал: — Если у тебя всё, то нам пора собираться.

— Не всё. Я хотел вручить госпоже приглашение на Малый Осенний Бал.

— Вручай.

Король не глядя подставил ладонь, стоящий за его спиной придворный вложил в неё оранжевый листок, король с улыбкой протянул его Вере:

— Буду рад видеть тебя, дорогая Вера.

Она радостно потёрла ладони и взяла пригласительный двумя руками, посмотрела на короля с хитренькой улыбочкой и попросила:

— Можно я приду в мундире? Пожалуйста!

— Для тебя — что угодно, — рассмеялся король, кивнул, — приходи, хочу увидеть лица наших дам, особенно старшего поколения, когда ты впорхнёшь в танцевальный зал в образе госпожи генерала. Удвою, на всякий случай, количество дежурных медиков, а то мало ли, не у всех нервы крепкие.

Вера довольно улыбалась и любовалась пригласительным, король тоже расцвёл и расслабился, кивнул министру, опять посмотрел на Веру:

— До встречи на балу.

— Буду ждать, — мурлыкнула она, король чуть кивнул и ушёл, свита напоследок облила безмолвным презрением министра Шена, но он на них даже не глянул, как будто их здесь не было.

Все молчали, слушая шаги короля по ступенькам, эта тяжёлая тишина была такой напряжённой, что есть в ней никто даже не пытался. Вера смотрела на пригласительный — красивая надпись от руки, виньетка в виде ветки дерева с листьями и яблоками, на ветке две птички возле гнезда.

— А когда бал? — она спросила это в пространство, но никто не ответил, тогда она подняла глаза на министра Шена, он неохотно сказал:

— Через неделю. А сейчас, если вы доели, нам пора собираться.

Эйнис опять попыталась встать, на этот раз министр удерживать её не стал, секретарь Чи тоже вскочил и отошёл, выпуская Веру, министру пришлось выйти из-за стола, чтобы выпустить Эйнис, Вера посмотрела на Кайрис, но Кайрис вставать не спешила, и вообще выглядела так, как будто у неё выходной.

«Ладно, пить чаёк в такой атмосфере всё равно не получится.»

Вера вышла из-за стола и посмотрела на министра, он жестом указал ей на дверь, через которую только что вышел король, она помахала рукой всем, кто здесь оставался, и пошла на выход.

Министр шёл следом за ней, через «Чёрного кота», потом через базу к портальному тупику, потом через портал на третью квартиру. Войдя в библиотеку, она увидела на диване костюм, синий, это вызвало неприятную ассоциацию с синей коробкой, которая долго стояла там без дела и без места, пока Вера не засунула её в глубины шкафа, на самую дальнюю полку, где прятались вещи из её мира, как будто на свалке реквизита в каморке за актовым залом.

«И как только я убрала синюю коробку, он принёс синий костюм. Новая пьеса — новый реквизит.»

Вера остановилась в центре комнаты и развернулась кругом, увидела, как министр переворачивает цветок над рамкой телепорта, разворачивается к Вере и молча ждёт, готовый выслушать всё, что она захочет ему сказать. Она усмехнулась:

— Клёны раньше времени опадать начали, да? Все планы из-за этого пришлось перенести, встречу с Рональдом — так аж на неделю. Там у нас ближайшее совпадающее окно в графиках. Как король это называл? «Череда удивительных стечений обстоятельств». Изящно.

— Спасибо, — кивнул министр.

— Это не комплимент.

— Я смогу это пережить.

Повисла тишина, Вера смотрела на министра, он смотрел куда-то перед собой, долго, потом посмотрел на Веру и с шутливым недоверием сказал:

— Всё?

— А что вы ещё хотите услышать?

Он напоказ задумался, усмехнулся:

— Крики, обвинения, оскорбления. Угрозы, может быть.

— М, интересно. А потом?

— Потом я уйду, чтобы дать вам время успокоиться и всё обдумать.

— А что будете делать, когда нужно будет прийти в следующий раз?

— Тогда уже будет видно, — он посмотрел на пустой столик, на котором раньше стояла синяя коробка, нервно улыбнулся: — Посылать вам подарки, судя по всему, не очень хорошая идея. Но я придумаю что-нибудь другое. И вы меня простите, — он посмотрел на стол за её спиной, потом опять на Веру, чуть улыбнулся, она невольно улыбнулась тоже, тут же мысленно прописав леща своим зеркальным нейронам, но министр заметил и улыбнулся увереннее, медленно кивнул: — Вы меня любите, это даёт такие возможности. Новый опыт для меня, очень интересный.

— Расширяйте свой опыт, — медленно кивнула Вера, — но помните, что любовь приходит и уходит, всегда, это неизбежно. Потом возвращается, но это уже не всегда. И это зависит от прочности отношений, которые вы успели построить до того, как она ушла. И, открою вам большой секрет — на фундаменте из вранья и манипуляций прочные отношения не строятся.

— А на чём они строятся?

— На взаимном уважении, внимании, понимании и умении договариваться. У вас пока ни единого пункта, если что.

Он перестал улыбаться, медленно глубоко вдохнул, опять посмотрел на стол за её спиной, потом что-то решил для себя и сказал:

— Давайте дочитаем книгу про тигра.

Вера нахмурилась:

— Чего она вам так нравится, я не пойму?

— Дочитаете — поймёте.

— Нам собираться не надо? Фестиваль, вроде бы.

— Он длится три дня, сегодня только второй. Мы можем прийти в любой момент, главные мероприятия будут завтра.

Вера фыркнула:

— Да ладно? То есть, я могла попасть и к аль-Пателю, и туда?

Он поморщился:

— Вы не попали бы к аль-Пателю ни при каких условиях. Если бы вы были чуть умнее, вы бы это поняли ещё на балу.

Вера смотрела на перевёрнутый цветок за его спиной, стиль узора был нетипичный для Карна, в интерьер библиотеки не вписывался, какой-то более восточный.

«„Если нам не верен дом, осенённый правой верой, к иноверцам мы пойдём на другой конец вселенной“ — тоже Алишер Навои, тоже бесконечно мудр. А читал мне его папа, напевно так, я засыпала от этого быстро. Красивая книжка была, в восточных узорах, затёртая-затёртая такая, с печатью внутри. Точно такие же печати стояли на всех книгах в доме бабушки, но папа взял только эту. Это было единственное, что он взял с собой, когда уходил, и гитару ещё, но она не была бабушкина, он её за свои покупал. Бабушка не одобрила идею его женитьбы на маме, сказала, выбирай, или я, или она. Папа взял гитару и эту книгу, обулся и ушёл. И не вернулся, пока бабушка сама не приехала. Когда я родилась.

Бабушка потом папу обвиняла, что он от веры отказался. А он сказал, что у него теперь есть новая. У него всё было, но в первую очередь, у него были мозги, и из-за этого он был очень нужен людям, а это всегда лучше для него, чем для людей. Когда ты умеешь делать то, что нужно людям, они платят тебе денежки, а на них можно купить покушать. И это, в принципе, всё, больше ничего не нужно, живи себе как хочешь. С кем хочешь. Можно маму не слушать.»

— Знаете, — медленно протянула Вера, разворачиваясь к столу, взяла карандаш и нарисовала большой иероглиф на том же листе, на котором рисовала узор для ленты, показала министру: — Госпожа Виари читала мне книгу на цыньянском, и вот этот иероглиф она прочитала как «седой», а вы его читали как «светлый». Вопрос. Те слуги, которых вы допрашивали, которые видели волосы на одежде второго Призванного, могли сказать «седые» как «светлые»?

Министр молчал и смотрел на иероглиф, потом посмотрел на Веру, она начала улыбаться, медленно кивнула, с удовольствием заявляя:

— Это мог быть мой папа. И если это он, он вполне мог бы передать мне с принцем шифровку, это в его стиле. И он может саботировать постройку их танков специально, потому что знает, что как только у них будет успех, они пойдут в наступление, и радостно убьют меня в первую очередь. А пока успеха нет, им есть смысл пытаться меня заполучить. И, судя по успеху Ли Шенга на балу, им это вполне может удаться. И тогда папа меня спросит, кто этот человек, который запер меня в четырёх стенах на месяц, принимал решения о моей жизни совершенно без моего ведома, и совершенно без моего участия испортил мне репутацию так, что я теперь до конца жизни не отмоюсь. И я скажу ему, кто. И если вы думаете, что он придёт вызывать вас на дуэль, я вас огорчу — не придёт, он не дурак. По вашему дому просто прилетит ракета из ниоткуда, превратив его в гору щебня, и это будет только первый ход. Если вы планируете когда-нибудь начать учитывать интересы моей семьи, будьте готовы к тому, что она может оказаться больше, чем вы думаете. И влиятельнее.