Истребление (СИ) - Корнелий Луций - Страница 1

«Что с тобой… с вами всеми случилось?» — голос Первого в голове вывел меня из оцепенения.

Я стоял в пустом и практически темном коридоре храма, облокотившись об стену.

«Даже… не знаю с чего начать».

Это была чистейшая правда. Все события последних суток со стороны казались такой чудовищной глыбой мрака, ненависти, горя и п#здеца, что даже не знаешь с какой стороны подойти к описанию.

«Ладно. Задам наводящий вопрос», — решил помочь мне Первый. — «Тут ходит слух, что в землях ордена случилась некая масштабная катастрофа. Это как-то связано с событиями в храме?»

Катастрофа? Какое на самом деле нейтральное и даже беззубое слово. Оно мало подходит к текущей ситуации. Истребление? Уже точнее. Случилось истребление. Ксанафия Динэнн убила их всех. Воинов ордена, сочувствующих им придурков, горожан, зашедших торговать крестьян, наёмников, выпивох, жен, детей, скот и домашнюю птицу.

«Связано», — согласился я.

«У тебя голос какой-то нечеловеческий». — отметил Первый.

«Искра умерла».

Я произнес это как-то буднично и специально не вдаваясь в подробности. Потому как в ином случае пришлось бы орать в эфире. Она убита, а ее тело размельчило и смешало с останками меченосцев. Её больше нет. Буквально нет. Ксанафия могла бы воскресить её, но уничтожила без шансов на спасение. Я уточнял. Ксанафия сказала, что теперь может разве что попытаться изготовить клона. Без памяти и личности, разумеется. Я даже не знаю злиться ли на волшебницу или быть благодарным, что она нас всех не испарила за компанию.

«Сочувствую. Не буду говорить, что понимаю твою утрату. Когда умерла мама мы были другим человеком. Тогда все ощущалось иначе».

«Верно. Дай мне немного времени. Я потом подробнее все объясню. Заодно сам лучше разберусь в ситуации. Мы поговорили лишь единожды. Она обещала подробнее рассказать обо всем в следующий раз».

«Она?»

«Белая Богиня».

«Она что существует⁈»

«Да. К сожалению или к счастью это уже хрен знает, но однозначно существует. Это маг, братан. В смысле настоящий, а не как сейчас. Была знакома с Касааром и она, вероятно, часть нашей миссии. Ну того задания, которое мы не получили».

«Но все-таки получим?»

«Очень похоже на то. Она сказала, что ей нужна помощь. И знаешь, думаю, неразумно отказывать существу, способному по щелчку пальцев наводить ядерные удары. Особенно пока она просит по-хорошему».

«Ядерные удары? То есть…»

«Та самая „катастрофа“ на территории ордена. Впрочем, нет больше этого вашего ордена».

«Хрена себе…»

«Именно. Ладно. Мне пора возвращаться. Свяжусь с тобой как узнаю ситуацию лучше. Сам отдохни пока. На ближайшее время я точно в безопасности. Отоспись. Займись своими делами».

Первый попрощался и снова оставил меня наедине с темнотой. Впрочем, теперь я здесь довольно неплохо видел, а можно было и совсем прогнать мрак. Поднял левую руку, с которой снял бронированную перчатку. Изнутри ладони на древние камни храма пролился бледный свет. Я по своему желанию мог делать его более ярким или наоборот тусклым. Если посмотреть сквозь ладонь, то там теперь виднелся сложный узор.

— Я рыцарь веры, на колени дикари! Любую ересь я сотру с лица земли.

Медленно побрел в сторону, где должно быть наше крыло. Дорогу я помнил плохо, но никуда не спешил. Наоборот, хотелось пройтись. Шагать по этому пустому, огромному зданию, слушая завывания сквозняков.

Тела мертвых плакальщиков Богиня тоже размазала по стенам и полу. Не разбирала кто есть кто. Так что храм выглядел, действительно, безлюдным. Ни живых, ни мертвых.

Я на удивление быстро нашел знакомые места. Ладно. Погуляю потом. Можно и вернуться. В комнате меня должна ждать Гелла. Ксанафия переместила её туда из трещины по моей просьбе.

Но первым меня встретил Хастл. Он стоял снаружи, довольно далеко от дверей в наше крыло.

— Какие люди, — вроде бы весело, но настороженно произнёс он. — А у нас тут странные дела творятся, самоучка. Вон труп старика у решетки лопнул. Мечи затихли. Ты в курсе? Язык проглотил?

Я так устал и отвечать смуглому райдхор настроения совершенно не было. Хотелось молчать. Однако Хастл сначала перегородил мне дорогу, а затем, когда я попытался протиснуться, прижал меня к стене, словно чертов школьный хулиган ботаника.

— Ты на меня не зыркай, а говори уже, — прошипел он. — Что там было?

— Я рыцарь веры. На колени, дикари! — ответил по-русски, улыбаясь совершенно безумно. — Любую ересь я сотру с лица земли!

Моя левая ладонь вспыхнула холодным голубым сиянием. Незримая сила сначала оттолкнула Хастла к противоположной стене, а затем протащила его вдоль коридора. Я мог контролировать это. Сжать ладонь и раздавить его как гнилое яблоко. Но посланникам богов следует проявлять милосердие. Даже если сами божества им не отличаются.

— Все расскажу потом, — уже на местном языке ответил я. — Мечей больше нет. Ни армии. Ни вообще. Сходи внутрь храма. Там одни кровавые лужи.

И, не дожидаясь ответа Хастла, я пошел к себе. Только погасил фонарик в руке.

Набор выживания. Кажется, так эту хрень назвала Ксанафия. Когда древние маги, уже осознавшие свою обреченность, на скорую руку ваяли убежища для простолюдинов, они кроме систем обеспечения водой и едой додумались вручить им простой инструмент для будущего покорения пустошей. Лечение, свет, успокоение нервов, очистка воды, телекинез и прочие приятные мелочи, включая возможность отрубать регенерацию в трупах древних магов. Многое они учли.

Собственно, вот что из себя представляли силы плакальщиков. Правда за столетия страдания культизмом и внутренними разборками они заметную часть этих способностей пролюбили.

Кроме Хастла мне никто по дороге не попался. Возможно, убедившись что штурма не будет, народ улегся спать. Я спокойно зашел в свою комнату и поярче зажег руку. Гелла медленно приподнялась на кровати.

— Как ты? — спросил я.

— Уцелела и это главное. Прости, я первое время буду молчаливее обычного. Из-за обширных ран воспоминания перепутались. Что-то утратилось.

Проклятье!

— Но не бойся, — мягко утешила меня Гелла протягивая руку. — Я осталась собой. Даже если ещё сильнее забуду язык древних или прошлые годы — не беда. Настоящая я не только здесь, — указала она на себя. — Но и здесь, — затем положила руку мне на лоб. — Пока ты помнишь обо мне и я ничего не забуду.

Пока ты помнишь обо мне…

Я немного «оттаял», но вместе с тем раны души размякли и защипали сильнее.

— За что мне все это дерьмо? — пробормотал я.

Но прежде чем Гелла попыталась меня утешить в голове прозвучало: «Пора».

Телепатия заставила меня сморщиться от мигрени, но боль быстро отступила. Это был голос Ксанафии.

«Ты не умеешь правильно принимать мысленную связь и не все механизмы в твоих сайхинах работают верно. Я не смогу это быстро исправить, но немного облегчу боль».

Теперь телепатия, действительно, не причиняла такого дискомфорта. Все еще неприятно, но уже легкая головная боль, а не ощущение, что череп выскребают изнутри.

«Следуй за нитью. Никто кроме тебя ее не видит».

Посередине комнаты, действительно, появилась золотистая нить, ведущая в коридор.

— Мне пойти с тобой? — спросила Гелла.

— Нет.

Ксанафия не любила «фальшивых людей», как она высказалась о перевертышах.

Я проследовал вдоль золотистой нити. Она снова вела мне вглубь храма. Приходилось переступать трещины и стараться не поскользнуться на лужах, в которые превратились воины ордена. Размотало их, конечно, знатно. Я специально пригляделся к одной такой лужице. Ни одного крупного осколка. Никаких костей, обломков оружия или обрывков. Снаряжение перемололо в металлическую пыль. От костей и одежды осталась биомасса, перемешанная с кровью. Вскоре все это высохнет. А потом ветер постепенно разнесет пыль по бесплодным пустошам и жалким рощицам еле живых деревьев. Так закончила свой путь великая армия. Куда же заведет мой путь, и в каком агрегатном состоянии я окажусь в конце концов? Посмотрим.