День Диссонанса - Фостер Алан Дин - Страница 2
- Предыдущая
- 2/62
- Следующая
Приметив Джон-Тома, ученик гостеприимно помахал и ткнулся клювом в пол. Пока он пытался встать с помощью гибких кончиков крыльев, Джон-Том разглядел его желтые глаза, жутко испещренные багровыми прожилками.
– Здорово, Сорбл. Узнаешь?
Филин кое-как встал на ноги и замахал крыльями в поисках опоры. Утвердившись наконец возле верстака, он покосился на гостя и отозвался густым басом:
– Ну конечно, ужнаю. Ты… Ты чудо-перец… Или чудо в перьях…
– Чаропевец, – подсказал Джон-Том.
– Вот я и говорю. Нашколько мне ижвештно, ты иж иного мира, к которому хожаин обратилша жа помощью в борьбе против Бровеносной породы.
– Хозяину нездоровится. – Джон-Том прислонил посох к стене. – Да и ты неважно выглядишь.
– Кто-о-о, я?! – возмущенно воскликнул филин и отошел от верстака, почти не шатаясь. – Шпашибо, я прекрашно шебя чувштвую. – Он оглянулся на верстак. – Я прошто ищу одну шкляночку.
– Которую?
– Беж этикетки. – Сорбл заговорщицки подмигнул огромным, налитым кровью глазом. – Шелительный бальжам. Не для его древношти. Моя шобштвенная шкляночка. – Голос его вдруг зазвучал враждебно. – Нектар.
– Нектар? А я-то думал, совы любят мышей.
– Что? – взъярился подмастерье, и Джон-Том мысленно дал себе подзатыльник – нельзя ни на миг забывать, где ты находишься. Здешние грызуны так же разумны и полноправны, как и все остальные жители этого мира. – Да пошмей я шклевать хоть кушочек мыши, ее шородичи шражу явятша шуда и вждернут меня. И я доштанущь ящеркам да жмеенышам. Пошлушай, – произнес он мягче, – к этому волшебнику очень нелегко притеретьша. То и дело требуетша шмажка.
– То-то я гляжу, ты уже вмазал, – гадливо произнес Джон-Том. – Смотри, не ровен час, мозги через задницу выскользнут.
– Чепуха! Я полноштью владею шобой. – Сорбл повернулся, проковылял к верстаку, склонился и с минуту изучал его поверхность глазами, способными разглядеть муравья за сотню ярдов. Впрочем, сейчас эти гигантские зрачки трудились отнюдь не на пределе своих возможностей.
Укоризненно покачав головой, Джон-Том вернулся в спальню чародея.
– Ну-с? – со значением произнес Клотагорб. – Каково впечатление от нового подмастерья?
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните. Я не заметил у Сорбла ни одного из упомянутых вами качеств. И готов дать голову на отсечение, что он под градусом.
– В самом деле? – сухо спросил Клотагорб. – До чего же ты наблюдателен, мой мальчик! Мы еще сделаем из тебя настоящего чаропевца. Да будет тебе известно, Сорбл почти не просыхает. Везет же мне на многообещающих учеников, на потенциально толковых помощников. К несчастью, Сорбл, при всех его достоинствах, еще и бражник. Доводилось ли тебе слышать о том, что я приказал ему ездить в город за припасами в наемной повозке, ибо всякий раз, когда он пробует лететь, это кончается ударом головой о дерево, и крестьяне привозят его обратно на телеге? В состоянии ли ты вообразить, как это раздражает величайшего из магов мира?
– В состоянии. Но почему вы его не излечите? По мне, так нет ничего проще и действеннее антиалкогольных заклинаний.
– Замкнутый круг, мой мальчик. Будь я покрепче, так бы и поступил, но сейчас никак не сосредоточиться. Когда тебе переваливает за двести, мозги чуток утрачивают гибкость. Я пытался – не далее как на прошлой неделе. Но эти метилы, этилы и чудилы нелегко заклясть, даже если ты в прекрасной форме. Видимо, по причине недомогания я приставил «ил» не к тому словечку. Обезвредил пойло Сорбла, но в результате беднягу так скрутило, что он едва не помер. Мне удалось его вылечить, только напоив в стельку. Так вот, дружок, чтобы вернуть себе прежнюю силу и сноровку, я должен принять лекарство, о котором говорил тебе. Иначе я буду вынужден испробовать хитроумное заклинание… Чего доброго, пропущу необходимую формулу, и в моей пентаграмме появится какой-нибудь опасный монстр. К тому же весьма и весьма сомнительно, что этот ушастый кретин, помогая мне, не перепутает порошки. Однажды он подсунул печеночник вместо латука, и в гости к нам пожаловал саблезубый кролик десятифутового роста. Пришлось наспех сочинить два уменьшающих заклинания, чтобы усмирить эту зверушку.
– Почему вы ее просто не выгнали?
– У меня нет необходимых ингредиентов, – терпеливо объяснил Клотагорб. – Иначе бы я воспользовался ими сейчас.
– Я поражен. Мне доводилось видеть, как вы делаете конфетки из дерьма.
– Медицина – штука куда более тонкая. Тут нужна абсолютная точность. Шоколад можно состряпать любой: молочный, горько-сладкий, белый, полусладкий – он все равно будет шоколадом. А во врачебной магии стоит лишь чуточку изменить заклинание, и получится смертельная отрава. Нет, дружок, мне нужно настоящее лекарство, и принести его должен ты. – Маг протянул дрожащую лапку. Джон-Том приблизился и опустился на край мягкого ложа.
– Понимаю, я поступил дурно, проникнув в запределье и перетащив тебя в этот неуютный мир. Но слишком уж велика была нужда. И в конце концов ты доказал мою правоту, хотя едва ли можно было на это рассчитывать. – Волшебник снова поправил очки. – Вопреки всем ожиданиям ты показал себя с наилучшей стороны.
– В основном благодаря случайностям. – Джон-Том осознал, что колдун пытается лестью сломить его упорство. Вместе с тем он ощутил, что весьма падок на лесть.
– Впредь нужды в случайностях не возникнет, если ты как следует займешься своей новой профессией. Учись хорошенько, нарабатывай навыки и внимай моим советам. И тогда в этом мире ты добьешься успеха. Не знаю, кем ты был в собственной стране, но здесь у тебя есть возможность стать мастером. Если только сумеешь подобрать упряжь для своего могущества и таланта.
– Разумеется, под вашим чутким руководством.
– Почему бы не начать учение с высших достижений? – с обычной своей нескромностью поинтересовался Клотагорб. – Чтобы тебя натаскать, мне понадобится немало лет. Нельзя за день, за неделю и даже за год постичь таинственное искусство чаропевцев. Но если ты не избавишь меня от треклятой хворобы, я уже ничем не смогу тебе помочь. Мне нужна лишь малая толика снадобья, она легко поместится в кармане этих штанов крикливой расцветки или абсурдной фиолетовой рубашки, пошитой фатоватым портняжкой Карлемотом.
– Она не фиолетовая, а цвета индиго, – пробормотал Джон-Том, глядя на пояс штанов, за который была заткнута рубашка. Его переливчато-зеленый плащ из шкуры ящерицы висел на стене. – Как я вижу, элегантная одежда у тебя не в чести.
– Ступай хоть нагишом, только вернись с лекарством.
– Ладно, ладно. Разве вы еще недостаточно разбередили во мне чувство вины?
– Искренне надеюсь, что достаточно, – прошептал маг.
– Ума не приложу, почему я не могу послать вас к черту…
– Потому что тебе довелось родиться честным, а честность – тяжкое бремя в любом мире. Ты способен отличить добро от зла, и в этом – причина всех твоих страданий…
– Какие там страдания! Если б я мог отличить добро от зла, давно дал бы деру из этого дуба. Да бог с вами. Вы меня сюда затащили, вы и поможете выбраться, хотя при этом используете в своих интересах. Не то чтоб я был в особой претензии – ведь вы каждого используете в своих целях…
– Мы спасли мир, – с притворной застенчивостью заметил Клотагорб. – Чем была плоха эта цель?
– Вы правы и насчет того, что я обречен торчать тут, пока вы не сочините заклинание для отправки домой. Похоже, у меня нет выбора – придется тащиться за лекарством. Кстати, нельзя ли его попросить у линчбенийского аптекаря?
– Боюсь, что нет.
– До чего ж я догадлив!
– Цыц! Юношам сарказм противопоказан, он вредно влияет на печень. – Клотагорб медленно поднялся и повернулся к столу, в сложенном виде заменявшему прикроватную тумбочку. На клочке бумаги он нацарапал гусиным пером несколько слов. Через пару секунд он выругался, вставил в перо заполненный стержень, дописал, скатал бумажку в плотный рулончик и вложил в металлическую трубку на цепочке.
– Рецепт, – произнес он благоговейно. – Та, кому ты его отдашь, все поймет.
- Предыдущая
- 2/62
- Следующая
