Зверь в тени - Лури Джесс - Страница 13

– Бр-р-р, – поежилась я в чернильной темноте тоннеля. – Джуни, надень курточку.

Я настояла, чтобы сестренка захватила ее с собой. А теперь пожалела, что не сделала того же.

– Хочешь, возьми мою рубашку, – предложила Бренда, вступая в тоннель сразу за мной.

Я включила фонарик и посветила им влево-вправо. Свет из подвала Клода вытравил на заляпанном грязью полу кремовый полукруг. Но за ним мир исчезал во всех направлениях.

– Тогда ты замерзнешь, – возразила я.

Бренда включила свой фонарик, зажала его между коленками и, направив замерцавший желтоватым холодом луч на талию, развязала узел, стягивавший края зеленой рубашки. Это была армейская рубашка ее брата Джерри, о чем свидетельствовала нашивка на груди с надписью «ТАФТ».

– Держи, – сказала Бренда. – Ты же знаешь, я горячая. Горячей тебя, – подмигнула она мне.

Я взяла рубашку. От нее исходил резкий запах, как от стирального порошка «Эра», которым пользовалась мама. – Спасибо.

– Не благодари, – щелкнула меня по макушке подруга. – Что есть, то есть.

Клод заулюлюкал. Закрыв за собой дверь и схватив за руку Джуни, он побежал в одном направлении, а Бренда метнулась в другом.

– Прячься кто может! – хохотнув, прокричала я. Там, в подземном тоннеле, тебе не нужно было закрывать глаза во время счета. Достаточно было выключить фонарик и погрузиться в бескрайнюю тьму. Что я и сделала: – Раз, два, три…

Считая, я прислонилась к двери Зиглеров, ощутила спиной крепость дерева, уловила аромат свиных ребрышек и квашеной капусты, приготовленных миссис Зиглер на ужин, который смешался с мускусным запахом подземных ходов. Какими бы жуткими ни казались эти тоннели, в них было нечто такое, что побуждало тебя дать волю воображению, позволить ему разбушеваться так, как оно не разгуливалось на земле, под наблюдавшим за тобой солнцем.

– …четыре, пять, шесть, семь…

Бренде повезло с братом, служившим в армии: она могла прибрать к рукам его униформу. Большинству девчонок приходилось встречаться с парнями, чтобы изредка носить их форму.

– …восемь, девять…

Трепеща в азарте погони, я досчитала до тридцати и направила фонарик в тревожную темноту. Мне не сложно было сориентироваться в этой части тоннелей – в моем квартале – и без фонарика. Но от одной мысли о том, что я могла наткнуться на кого-нибудь в этом непроглядном черном лабиринте, на коже проступили мурашки. На других ребят и даже взрослых мы напарывались множество раз, а вот на незнакомца только однажды.

Это произошло прошлым летом. Мы забрели в самый дальний участок тоннельной системы, напротив завода. Кто-то пустил слух, будто в этой части водились привидения. Наверняка мы знали лишь одно: ни у кого из проживавших в том микрорайоне людей не было детей. Но это только нагоняло жути. И все же мы туда пошли – на спор. Нас взял на слабо Ант. Ему нравилось подначивать других не меньше, чем имитировать Джона Белуши. Так вот, поддавшись на его провокацию, мы – Морин, Клод, Бренда и я – последовали за Антом в «Обитель привидений». И всю дорогу тряслись от страха. Та часть тоннельной системы ничем не отличалась от остальных. Там тоже были двери, ниши и тупиковые ответвления, но наш ужас сделал ее особенной. Мы прикоснулись к стене в самом дальнем углу и, обретя право на хвастовство, побежали назад, смеясь, радуясь единению и уже чувствуя себя в безопасности.

А потом Клод споткнулся о тело бродяги.

Сначала мы приняли его за кучу тряпья.

Но эта куча зашевелилась.

С криками о помощи мы помчались со всех ног к ближайшей знакомой двери, подвалу одного из учеников четвертого класса, ходившего в нашу церковь. Его родители позвонили в полицию. Шериф Нильсон (это было до того, как он стал коллегой отца) вывел бродягу наверх через свой дом. Так нам впоследствии рассказали. По-другому не получилось бы, потому что входа в тоннели ни с одной улицы не было, свободный доступ в подземный лабиринт проектировщиками предусмотрен не был.

Именно поэтому присутствие там бродяги показалось нам странным. Как он туда попал?

– Спрятались вы или нет, я иду вас искать! – прокричала я и включила фонарик.

Со стороны Клода и Джуни побежать в одном направлении было опрометчивым решением. Я могла убить сразу двух зайцев!

Причем не утруждаясь. Ведь, за исключением пары ответвлений, которые заканчивались тупиками за пределами Пэнтауна, подземные ходы зеркально отражали шесть квадратных кварталов нашего района. И ребята, сделав крюк, вернулись бы в конце концов к стартовой точке.

– Фи-фай-фо-фам?! – прокричала я, постучав в ритм мелодии по бедру.

Любой, кто услышал бы меня по ту сторону дверей, мгновенно догадался бы, чем мы занимались. А еще я предвидела взбучку за это. Кто-нибудь не преминул бы на воскресной службе в церкви распечь меня, попеняв на возраст: «Ты уже не маленькая, чтобы играть в такие игры в тоннелях».

– Бегите-бегите, только от меня вам не спрятаться! – пригрозила я вдогонку друзьям.

И, свернув налево, устремилась в сторону дома Морин. Я была уверена, что она встречалась вечером с Рикки или, хуже того, с Эдом. Он мог строить из себя хорошего парня, но лично я сомневалась в его порядочности. И то, как изменился Рикки, начав тусить вместе с ним, и то, что рассказывала мне о нем подруга, лишь усиливало мои сомнения. «Чертовски сексапильный…» Вы только подумайте!

Мне не нравилось, как много вдруг начали значить для Морин парни.

И… Да! К чему отпираться? Я слегка ей завидовала.

Чуть дальше, у двери в подвал Питтов, послышался треск.

– Вижу-вижу тебя! – воскликнула я и метнулась вперед.

Я быстро свернула за угол, ожидая увидеть там Джуни, пытавшуюся слиться со стеной под песенку из «Лаверна и Ширли». Она всегда ее напевала в первом раунде игры.

Но за углом я никого не увидела. Поэтому остановилась и, склонив голову набок, начала водить фонариком по сторонам, направляя свет в ниши для хранения вещей и запасов, отстоявшие друг от друга метров на шесть – по одной на каждый дом. Я напрягла не только зрение, но и слух. Но в могильной черноте, окружавшей меня, не слышалось ничего, кроме моего сбившегося дыхания. А спустя несколько секунд звук повторился. Как будто кто-то что-то сказал.

Но донесся этот звук не из подвала Питтов, как мне показалось сначала. А с той стороны, где мы наткнулись год назад на бродягу.

Мне стало не по себе. Даже жутковато.

Открытую шею лизнул ветерок. Я резко крутанулась, посветила фонариком.

– Эй, кто здесь?

Никого. А за спиной снова раздался звук. Я развернулась, плечи напряглись, как гитарные струны. Как же глупо я себя веду! В тоннелях никого нет, кроме меня, Бренды, Клода и Джуни.

Я, конечно, никогда не ходила в этот конец лабиринта в одиночку. Но сейчас я была не одна. Где-то рядом прятались девчонки и Клод. Возможно, кто-то из них затаился за следующим поворотом. Я посветила фонариком прямо перед собой.

– Успел ты спрятаться или нет, я иду тебя искать!

Чем ближе я подходила к «Обители привидений», тем громче становился шум. Но он все еще был приглушенным, невнятным. Неужели кто-то устроил вечеринку в своем подвале?

Что ж, это их право! Проходя мимо дверей, я освещала фонариком каждую. У большинства из них отсутствовали обозначения, номера сохранились лишь у каждой пятой.

А потом я услышала визг. Музыка? Кто-то реально отрывался под землей. Я быстро пошагала вперед, пытаясь вычислить источник звуков. «Интересно, кто же додумался проводить вечеринку в подвале?» Любопытство гнало меня дальше и дальше.

Может, нам все же стоило «поохотиться на слова», о чем упрашивала Джуни?

Я заулыбалась, подумав о фразе, которую мы могли бы составить. И в этот момент в мое запястье вцепилась ледяная рука.

Бренда затащила меня в нишу и, осветив фонариком свое лицо, приложила палец к губам. Затем направила фонарик на Клода и Джуни. Они сидели на корточках рядом с ней и смотрели прямо перед собой. Бренда устремила луч фонарика в стену напротив, и я поняла почему. Бронзовая ручка на двери ползла вниз.