Верь в меня (СИ) - Бонд Юлия - Страница 26

Запах его кожаной куртки, одеколона и сигарет казался мне самым кайфовым. А я стеснительной была, не показывала, как он мне нравится. Но однажды Данил провожал меня домой, точнее, в общагу. Стояли напротив вахты: вроде нужно было уходить, но мне всё не уходилось.

«Твоя куртка», — сняв с себя кожанку, сунула ему в руки и на один шаг назад отошла.

А он схватил меня за запястье со словами: «Иди уже сюда, малая». И целовать стал так страстно, что я не знала: куда себя делать. Неопытная, почти не целованная, я лишь обнимала его за плечи, и рот открывала, впуская в себя его язык.

Мы целовались долго. Он прижимал меня к стене, руками блуждал по моим бёдрам, а я возбудилась… впервые в жизни от поцелуя.

От реалистичных воспоминаний на лице появляется улыбка. Думаю, чтобы я себе сказала, будь у меня машина времени. Сейчас мне тридцать. Уже много чего повидала, приобрела опыт. А тогда мне было всего девятнадцать, тогда казалось, что всё ещё впереди, что смогу покорить весь мир. Как же круто я ошибалась. Наверное, именно это я сказала бы себе девятнадцатилетней: «Не доверяй безоговорочно всем подряд, особенно лучшей подруге».

Замотавшись в банное полотенце, выхожу из ванной. Босая иду по коридору, оставляя на полу влажные следы. Интересно: Данил уже проснулся или ещё дрыхнет, упёршись фейсом в подушку, как он любит? Вчера мы решили ночевать порознь, так сказать, соблюсти традиции перед днём свадьбы. Это впервые за последние полтора месяца, когда мы спали отдельно друг от друга.

В спальне нахожу мобильный и всё-таки звоню Данилу, он отвечает практически сразу.

— Проснулась, невеста? — бодрым голосом спрашивает, а внутри меня бабочки порхают.

— Проснулась. Как дела? Выспался? — на ходу скидываю полотенце, из шкафа достаю комплект нижнего белья, надеваю.

— Шутишь? — смеётся. — Жека мне постелил на том диване, что у них в зале, помнишь?

— Представляю, как тебе неудобно было там спать. Наверное, ноги до пола свисали?

— Да ну его нахер. Ещё твёрдый такой. Теперь спина вся болит и шея… — вздыхает. — Ладно, переживу как-то. А у тебя как дела? Чем занимаешься?

— Сейчас? — слышу в ответ его «угу». — Ну если прям сейчас, то стою напротив зеркала в одном нижнем белье, пытаюсь застегнуть крючки на лифчике. Хочешь фотку пришлю?

— Ах, Настя… Дразнишь?

— Даже не пытаюсь.

Звонок по домофону отвлекает. Я понимаю, что это пришёл визажист, но прощаться с Данилом не спешу — я же так по нему скучаю, хотя бы голос его ещё немного послушать.

— Может, ну его всё нахер? Я сейчас приеду и украду тебя у всех?

— Обломишься, Потоцкий. Я этого дня одиннадцать лет ждала.

— Окей, понял. Значит, всё по классике, да, малыш?

— Угу. Хочу много свадебных фоток и видео с пьяными гостями, чтоб на каждую годовщину пересматривать их и смеяться до слёз.

— Люблю тебя, — неожиданно говорит он и внутри меня всё обрывается.

— Скажи ещё раз.

— Что сказать?

На дурака косит, знает же, что я хочу услышать.

«Я тебя люблю» — я ждала ещё больше, чем предложения выйти замуж. И теперь, когда Данил наконец-то сказал это, я готова слушать три волшебных слова снова и снова, как заезженную пластинку. Мне точно не надоест.

— Люблю тебя, Настенька, — ласковым голосом произносит, знаю, он сейчас вполне серьёзно.

— И я тебя люблю. Очень. Очень. Сильно… люблю.

Наверное, уточнять насколько сильно люблю — было лишним, но мне как-то пофиг. Я не стесняюсь своих чувств, могу на всю планету прокричать не задумываясь.

— Дань, ко мне стилист пришёл. Будем заканчивать.

— Ну давай, марафеться. Скоро жених приедет, чтоб была самой красивой.

— Я и так у тебя самая красивая.

— А ещё самоуверенная, — смеётся.

— У меня был хороший учитель. Ладно, любимый. Я убежала. Целую тебя!

На набережной перед рестораном собрались гости: наши с Данилом родственники, друзья и просто близкие люди. Когда мы планировали свадьбу, то я не думала, что так много людей соберём в одном месте. Но они все здесь, пришли ради нас, и это впечатляет.

Я стою за углом ресторана. Жду, когда ведущая объявит в микрофон о выходе невесты. Рядом стоит папа, держит меня за руку и улыбается, отчего в уголках его глаз собираются знакомые морщинки.

Волнуюсь жутко, но зря, конечно же. Выбор сделан. С Потоцким мы уже официально женаты, ещё несколько часов назад получили свидетельство о браке, а вот эта торжественная роспись на берегу моря — всего лишь красивый спектакль для памяти и хоумвидео.

На фоне появляется красивая мелодия и я понимаю, что мой час «икс» наступил.

— Готова? — спрашивает папа. Руку, согнутую в локте, подставляет, чтоб я могла ухватиться за неё.

Киваю. Крепко хватаюсь за сильную руку папы и делаю первый шаг вперёд.

Гости встречают громкими аплодисментами. Я чувствую на себе ни один десяток взглядов, но ни на кого, кроме мужа, не смотрю. Вижу только Данила. Стоит возле арки, и глаз с меня не сводит.

Знаю, сегодня я очень красивая. Платье идеально подобрано по фигуре, сидит на мне как влитое. И пусть мне уже далеко не двадцать, сейчас я ощущаю себя той юной девчонкой, влюбившейся впервые и, как оказалось, на всю жизнь. Выходит, я однолюбка, да.

До арки остаётся совсем немного. Слёзы радости катятся по щекам.

Как же долго я ждала этот день, что мне до сих пор не верится, что он действительно наступил. Эмоций настолько много, что мне становится трудно дышать. От счастья кружится голова, а я даже не знала, что такое возможно.

Ноги слабые, едва шагаю. По телу нереальная дрожь. В кровь выбрасывается адреналин и дофамин, удивительное сочетание гормонов, которые меня заставляют порхать где-то в космосе.

— Прошу, — поприветствовав Данила рукопожатием и крепким объятием, папа передаёт мою руку Потоцкому: — Береги её, сынок. Не обижай.

— Не обижу. Я люблю вашу дочь, — отвечает Потоцкий, а я смотрю на папу и вижу в его глазах застывшие слезинки.

Ладонь Данила такая горячая, едва не обжигает. Держимся за руки, и глаз не сводим друг с друга. Он не плачет, в отличие от меня. Но улыбается красиво, мои любимые ямочки красуются на его щеках.

Ведущая что-то говорит, но я вряд ли сейчас могу её слышать. Всё моё внимание сосредоточено только на одном мужчине — муже, он центр моей вселенной и вокруг больше никого нет.

Романтическая мелодия раздаётся из огромных музыкальных колонок. Ветер треплет мою трёхъярусную фату. Море шумит, волны разбиваются о золотистый песок на пляже.

Дрожь по телу усиливается. Мне становится холодно, хочется поскорее оказаться в родных объятиях, чтоб согрел меня, прижав к своей груди крепко-накрепко.

Наша клятва, которую мы с Данилом записали заранее, вот-вот должна прозвучать. Гости замерли в ожидании, а я слышу незнакомые мотивы, но пока что ничего не понимаю, пока из колонок не доносится:

— Я люблю тебя, Оксана, — мужской голос, совсем не похож на голос Потоцкого.

Переглядываемся с Данилом, обращаем взгляд на ведущую. А она такая: «Ссори, ребята. Ошибочка. Не ту запись поставили».

Гости смеются, думая, что это прикол. Но это как бы не прикол, правда, никто пока ничего не понял.

Второй раз происходит то же самое. Опять какая-то Оксана. Я злюсь, мне реально несмешно, да и гости что-то между собой перешёптываются.

Отпустив мои руки, Данил подходит к ведущей. Выясняется, что она потеряла нашу запись клятвы.

Я на грани срыва. Разгоняюсь в своей ярости за несколько секунд, но Потоцкий всегда предусмотрительный. Он всё носит с собой. Уходит с пляжа буквально на минуту, чтоб подойти к нашей машине и достать оттуда флешку.

— Всё нормально, — подмигивает мне Данил, вернувшись к арке на пляже.

— Я прибью эту дуру, — киваю в сторону ведущей.

Я злюсь, а Потоцкий улыбается. Говорит, что пусть этот инцидент будет самой большой бедой в нашей семейной жизни. Его самоуверенность и спокойствие меня немного расслабляет. И когда через минуту, наконец-то, звучит наша с Данилом клятва, я окончательно успокаиваюсь.