Ведьма носит Reebok - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/67
• Следующая

Мы прошли улицу, переулок и оказались в небольшом тупичке, заложенном ветхой кирпичной стеной. По правую сторону от стены кренился весьма симпатичный домик, выстроенный, как мне показалось, из бамбука. Над дверью висел красный китайский фонарик.

– Постучитесь, – велела Герцогиня одной из охранниц. – Только деликатно. А то знаю я вас, как вы грохаете…

У охранниц немедленно сделался вид несправедливо обиженных. Одна из них аккуратно постучала в фанерную дверь, на которой темнел непонятный завиток. Что-о? Протрезвись, Юля! Это не непонятный завиток, это иероглиф «добро пожаловать»! Дело, кажется, проясняется…

После того как охранница постучалась, с минуту было все тихо. Затем над нашими головами налился ярким светом шелковый фонарик с золотистой вышивкой.

Дверь отъехала в сторону. За ней… Да, я ожидала чего-то подобного. На это они все мастера.

Помещение изнутри было куда больше, чем снаружи. Оно освещалось цепочками золотистых фонариков, протянутых под потолком. Было светло как днем и пахло мандаринами.

Мы все, за исключением охранниц, вошли и заоглядывались по сторонам.

– Великий Ли Пин, явись нам! – воззвала Великая Герцогиня.

С потолка посыпались розовые лепестки.

– Волшебник! – благоговейно прошептала Май.

И тут в воздухе возник первый иероглиф. Был он алого цвета и приятно светился.

– Смиренный», – прочла я. – Это иероглиф «смиренный».

Иероглиф исчез. На его месте появился другой – голубой как небо.

– «Мастер», – сказала я, напрягая память и вспоминая уроки Чжуань-сюя. – «Мастер драконов».

Иероглиф растворился легкой дымкой. За ним появился следующий – цвета лаванды.

– «Стыдится» или «стесняется», – немедленно сказала я, потому что этот иероглиф был мне хорошо знаком. – У этого иероглифа двоякое значение. Примем за основу «стесняется».

И тут в воздухе начертался с легким шипением последний иероглиф. Был он серебряного цвета, и по нему пробегали радужные сполохи.

– «Небесные чиновницы», – прочла я. – Так переводится этот иероглиф. Но я знать не знаю, кто. такие эти «небесные чиновницы».

– Плохо ты изучала литературное наследие Китая, – с Упреком сказала тетя. – «Небесными чиновниками» называли богов, героев, а также высокоодаренных людей.

– Почтеннейшая совершенно права, – раздался из воздуха звонкий, чуть дребезжащий голос. – Да уподобятся ее мысли Источнику Восходящей Луны, а деяния – водопаду Хуангуошу!

– Я была как-то на водопаде Хуангуошу, – прошептала тетя. – Божественное зрелище.

– Учитель! – меж тем воззвала Герцогиня. – Явитесь нам, ибо мы пришли не соревноваться в гордыне, а просить вашего совета.

– Медведь пришел к ворону просить совета, – раздался все тот же дребезжащий голосок. – «Зачем тебе совет, ты и так слишком велик», – сказал ворон медведю.

– Учитель! – терпеливо сказала Герцогиня в третий раз. – Твои смиренные рабы просят тебя.

И тогда он возник из пустоты. Нет, это была не магия, это было что-то иное, чего я определить не могу. Он выглядел как согбенный годами старик и одновременно – как прекрасный сильный юноша и в тот же миг – как младенец со сверкающими мудростью глазами. В руках он держал палочки для гадания.

– Даос, – выдохнула я. – Настоящий даос. Святая Вальпурга, спаси и сохрани нас!

Старец (старческого в его обличье все же было больше) живо обернулся ко мне:

– Ты, юная и прекрасная, как принцесса провинции Гуйчжоу, зачем просишь свою святую о защите? Ты должна сама стать защитой. Не проси напиться, напои сама!

Наши глаза встретились, и мне показалось, что я нахожусь под тем самым Всевидящим оком. Хотя нет, чушь, конечно. Просто это даос. Монах, в совершенстве овладевший древними китайскими духовными практиками. Он может останавливать реки взглядом, словом воспламенять дерево, прикосновением пальца убивать или исцелять. Посох в его руке – это и разящий меч, и стило для написания древних иероглифов. Даос может летать по воздуху, но не так, как мы, ведьмы. Он может делать все, что делают маги, но при этом он не маг. Вот в чем чудо… Говорила я себе: съезди в Китай, поучись тому, как умные люди живут! Ну ничего, может быть, еще съезжу.

Если убийца фей не разделается и со мной тоже.

Взгляд даоса меж тем остановился на Анне Николаевне.

– Ты мудра, – сказал он ей. – Ты не ищешь то, что давно отыскала, а ведь именно этим занимается большинство людей.

– Учитель, – сказала Анна Николаевна, – это благодаря тебе феи вошли в мой дом?

– Да-а-а, – протянул даос.

– Но как ты сумел победить мое волшебство?

– Я нашел в нем слабую сторону, только и всего. Остерегайся, мудрая: если нашел я, найдут и другие.

– Как нам найти Потрошителя фей? – бухнула я.

Старец-юноша-дитя посмотрел на меня печальным взглядом.

– Найди себя и, найдя себя, найдешь врага своего.

– Понятно, – сникла я. Себя-то мне искать как раз и не очень хотелось. Самокопание – это такое дохлое занятие. Правда, некоторые его любят и проводят в нем всю жизнь. Но я не из таких.

Кстати, а из каких я?

Почему все думают, что я сумею найти этого убийцу? Послали бы в «Медиум» даоса; он живо там порядок наведет…

«Глупые мысли».

Я поняла, что это даос проник в мою голову, и немедленно ответила:

«Глупость – мое второе имя. Скажи, что мне делать?»

«Ищи себя».

«Трудно».

«Это единственный выход».

«Скажите, учитель, а не знаете ли вы некоего Чжуань-сюя по прозвищу Одинокий Дракон?»

«Знавал я род Сюев, но это было давно, еще когда петухи неслись, как куры. Что тебе до моих знаний. Удовлетворяешь праздное любопытство? Девица, тебе предстоит война, а ты еще не наточила меч».

«У меня нет меча».

«Есть».

«Где»?

«В твоей душе».

И даос отвернулся от меня, давая понять, что наш с ним разговор окончен.

– Постойте, учитель! – воззвала я. – Ответьте хотя бы на один вопрос: почему вы живете среди фей?

Даос повернулся. Его взгляд светился, как лезвие прекрасного кинжала.

– Мне нет места среди людей уже тысячу лет, – сказал он весело. – Я много видел: как рождаются и гибнут империи, как брат восстает на брата, как змея проглатывает собственный хвост… Теперь же я хочу простоты. Феи просты как бабочки тутового шелкопряда и трудолюбивы как ловцы жемчуга. Мне светло с ними, а им просто со мной. Если я устал от людей, кто обвинит меня в этой усталости?

– Но почему вы сами не спасете фей, коли так любите их? – спросила я. – Ведь вам легче было бы найти и покарать убийцу! Вы ведь практически всемогущи!

– Почему Майтрейя носит сандалии? Он ведь мог бы ходить босым! – вопросом на вопрос ответил хитрый Ли Пин. – Догадайся, отчего это.

– Возможно, я поняла. Ты не хочешь открывать себя. Но ради жизни фей можно было бы пожертвовать своим инкогнито.

– Что ты знаешь о жертвах, дитя? – спросил меня даос. – Ступайте. Разговор был утомительным.

И он начал растворяться в воздухе.

– Постойте! – крикнула я. – Вы не можете оставить нас вот так – без совета, без наставления!

– Наточи свой меч, дева, вот мой совет, – сказал даос. Его призрачная рука на миг коснулась моей, и я ощутила что-то круглое и плоское в ладони. Когда даос исчез, я рискнула взглянуть на ладонь. В ней лежала монета – такая, какие продают в экзотических салонах, выдавая за монеты счастья. Только на этой монете иероглифы были выведены красной краской.

– Талисман на удачу, – печально проговорила я. – Что ж, удача мне понадобится.

– Не огорчайся, – сказала мне Герцогиня. – Почтенный Ли Пин очень мудр, и если дарит кому-то что-то, то это обязательно пригодится в жизни.

– Надеюсь, – вздохнула я.

Моя тетушка то ли от потрясения встречи с даосом, то ли от усталости больше помалкивала.

Мы вышли из жилища Ли Пина, и Герцогиня сказала нам:

– Вы могли бы еще долго гостить в городе фей, вы желанные гостьи, но я знаю, что с рассветом к вам придут свои хлопоты и заботы. Пора попрощаться.

• Предыдущая
• 28/67
• Следующая