"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Крам Дмитрий - Страница 79

– Хвала богам! – выдыхает жрец, но затем сообщает тревожно: – Я нашел кого-то...

Эгорду передается тревога, довольную гримасу Тимориса сменяет недоумение.

– Кого? – спрашивает воин-маг.

– Не знаю... Тебе лучше взглянуть, возвращайся к реке.

– Сейчас буду.

Эгорд наращивает вокруг запястий, лодыжек и поясницы Хафала оковы крепчайшего магического льда, обычными усилиями не сломать, разворачивается, сапоги громыхают в сторону глыбы, за поворот, по цепочке следов.

– Эй! – слышит Тимориса. – А мне что делать?

– Отнеси жало в мою комнату, демон не сбежит.

Спустя четверть часа Эгорд выходит на площадку перед подземной рекой, шипит вода, течение поблескивает волокнами, ледяной мост тоже рассеивает свет, но неподвижный, в виде лучистых звездочек, на берегу силуэт в складках: белые выпуклости, тени впадин, золотой знак солнца. Посох теснит черноту солнечными стрелами.

Эгорд приближается.

– Кого нашли, Халлиг?

Жрец создает световой щит, его будто заворачивает в себя гигантский золотой еж, Халлиг разворачивается к реке.

– За водопадом. Советую сделать так же.

Воин-маг прячется в солнечную сферу, идет за жрецом, они проходят сквозь водопад, шипит испаряющаяся вода, лозы тумана расступаются, Эгорд видит Халлига, тот уже без щита, Эгорд гасит свой.

Пещера. Из стен торчат голубые кристаллические минералы.

Халлиг шагает вперед, Эгорд за ним.

– Здесь и впрямь очень мощный источник энергии, – говорит жрец. – Энергии ментальной. Мы плыли к острову, и ты рассказывал о саффлах, существах, в жилах которых смешалась кровь людей и спрутов. Рассказывал, что способны управлять эмоциями и мыслями, насылать галлюцинации, подавлять волю... Подозреваю, сила, скрытая здесь, именно такого рода. Когда я пересек водопад впервые, окутала сонливость, сила повлекла к себе, желание шагать вперед приходилось сдерживать...

Последняя вереница слов проникла в сознание Эгорда расплывчато, тело отяжелело, словно бодрящее зелье воин-маг не пил, хочется зевнуть, сомкнуть веки, спина Халлига размытая, покачивается...

Жрец оборачивается, посох целится Эгорду в лоб, тот отшатывается, ладонь заслоняет глаза от света, но в следующий миг сонливость исчезает.

– Но я укрылся за ментальным щитом, – говорит Халлиг, – и морок отступил.

Разворачивается, складки одежды хлопают, Эгорд опускает ладонь, продолжает следовать за жрецом.

Выходят в просторную полость, стены усеяны голубыми продолговатыми кристаллами, те растут пучками, свет посоха скользит по граням, проходит сквозь, кристаллические грибницы расплетают лучи на разноцветные локоны, дальняя стена и вовсе сплошной кристалл.

– А здесь нашел ее.

Халлиг уступает дорогу, Эгорд вышагивает вперед, глаза расширяются.

– Не может... быть...

У стены-кристалла в облаке лазурного света парит девушка. Тело покачивается вверх-вниз, веки опущены, голова запрокинута, руки в стороны, ноги чуть подогнуты, девушка в состоянии магического сна.

Платье и волосы колышутся медленно, невесомо, будто девушка плавает в воде, радужные узоры платья переливаются, меняются, в них узнаются то кораллы, то рыбы, то медузы, ракушки, морские звезды, нити водорослей...

А лицо обладает удивительным свойством ускользать из памяти.

– Наяда!

Неизвестное магическое поле попытке забрать девушку не препятствует, Эгорд осторожно берет на руки, под световым щитом выносит за водопад.

Наяда легкая, чуть теплая, почти прохладная, тело будто граничит между живым и мертвым, между человеком и призраком.

Халлиг шагает впереди, возвращается к пролому в бывшей камере демона, Эгорд следует за белой спиной, осознает мало...

Сон, бредовый сон...

Но проснуться не выходит.

Эгорд относит Наяду в одну из лучших комнат, девушку принимает облако простыней, одеял и подушек. Халлиг при помощи заклинания исследует ее здоровье, спящую накрывает пленка света, Эгорд наваливается на шкаф, дрожащая конечность копается в торбе, вскоре о зубы стучит стеклянное горлышко, воин-маг выпивает зелье...

Сознание складывается в нечто единое, разум возвращает способность мыслить.

Внимание приковано к девушке в морском платье.

Наяда.

Как такое может быть? Она погибла... Милита убила!

Но ведь труп Эгорд не нашел.

Как же Наяда спаслась? И что за место там, за водопадом?

– Девушка ослаблена, – заключает Халлиг, – много месяцев без еды и воды, но странная магия, что держала в глубоком сне, расходовала ее силы крайне экономно, признаков истощения и обезвоживания нет, угрозы жизни тоже. Думаю, надо просто ждать, когда проснется, остатки усыпляющей магии в ближайшее время себя исчерпают.

Эгорд кивает, взгляд не может оторваться от переливов на платье, от удивительного лица, так хочется удержать в памяти, но стоит глаза закрыть, представить... Ничего.

– Ты ее знаешь, – догадывается Халлиг.

– Да...

Жрец поднимается.

– Что ж, надеюсь услышать эту часть истории, но сейчас надо возвращаться к делам. Все, что мог, сделал. Останешься тут?

Эгорд кивает.

Халлиг берется за ручку двери.

– А что с демоном?

Эгорд сбивчиво рассказывает, где Хафал, просит запереть в более надежной камере, зачаровать не только решетку, но и стены. Жрец кивает, дверь за ним захлопывается, Эгорд остается с Наядой наедине.

Опускается в кресло рядом с постелью, нежные, как лепестки, пальцы оказываются в железной мужской руке. В окна дышит океан, стрекочут ночные насекомые, долетают голоса чаек...

Так проходит ночь.

Веки разлепляются, воздух наполнен медовым утренним светом, голова Эгорда на краю постели, рука держит пальцы Наяды, он сам на коленях, ноги напитаны прохладой пола, взгляд упирается в девичью талию, в синеватые меняющиеся узоры на платье, метаморфозы завораживают, время словно остановилось...

– Платье подарил отец, когда мне было пять, – вкрадывается женский голос. – Оно волшебное, живое... Росло вместе со мной.

Эгорд голову поднимает.

Волосы Наяды раскиданы по подушке, лицо склонено к Эгорду, из-под ресниц смотрит морская глубина.

Эгорд заключает девушку в объятия.

– Наяда...

Хочется стиснуть, но доспехи прижимаются к платью осторожно, вдохнуть страшно: чешуя выгнется, сдавит хрупкое тельце. Руки Наяды ложатся воину-магу на спину, едва ощутимый бугорок скулы прижимается к щетине.

Минуты растягиваются, мир уменьшен до симфонии двух дыханий: Эгорд прислушивается к этим прекрасным волнам, его грудь опускается, когда вздымается грудь Наяды, и наоборот...

Наконец, Наяда заглядывает Эгорду в глаза.

– Я должна была умереть...

– Ты жива, любимая.

Воин-маг проводит пальцами по щеке, розово-молочная кожа отзывается упругостью. Взгляд девушки робко проскальзывает по комнате.

– Где я?

– В безопасности.

– На острове?

– Да. В крепости.

В глазах Наяды рождается испуг.

– Но маги...

– Не бойся. Магов больше нет. Здесь только я и мои друзья.

Это не совсем так, но говорить про демона пока смысла нет, главное, чтобы Наяда успокоилась.

– Любимая, помнишь, что с тобой случилось?

Наяда погружается в задумчивость...

– Да... Припоминаю... Не знаю, что это было, но как было, помню…

Эгорд извлекает из торбы горстку флаконов с разноцветными зельями, хрусталь позвякивает, крышечки отрываются с тихим «чпоком», воин-маг поит возлюбленную полезными и приятными на вкус жидкостями, сонливость Наяду покидает, веки моргают чаще, взгляд становится собранным.

– Любимая, обещаю, расскажу все, но сперва расскажи, что было с тобой после того, как твой...

Эгорд глотает слово «отец». Рано. На девочку и так свалилась гора неожиданностей, ни к чему добивать еще и тем, что отец был превращен в монстра.

– ...как то чудовище лишило тебя сознания.

Наяда сосредоточенно вспоминает, Эгорд садится сбоку, нежно, но плотно прижимает девушку к себе, словно хочет стать ее щитом от всего на свете, даже от пылинок и сквозняка, чтобы не мешали вспоминать.