Комната Вагинова - Секисов Антон - Страница 22

Но пока что ситуация не выглядит безнадежной. Все это еще можно объяснить. Хотел подвезти жену друга и по ошибке дал чай со снотворным. Артем все время сидит на снотворном, пьет его постоянно, вводит снотворное в вену, иначе бессонница сводит его с ума. Но зачем ему с собой столько скотча и этот нож? У него в квартире ремонт. Ну а как он вообще оказался на Литейном проспекте, если везет Нину домой, то есть с Удельного рынка на Черную речку? На это тоже можно придумать ответ, но Артем пока не придумал.

В окно машины стучат со стороны тротуара. Артем слышит нечленораздельные проклятья, заглушающие радио «Эрмитаж», — видимо, это кто-то из группы людей на остановке, которые все никак не дождутся автобуса. Артем видит силуэт женщины, пытающейся рассмотреть, что происходит в салоне. Обзор улучшается от холодного воздуха из окна, и Артем вот-вот увидит лицо рассерженной женщины в красном берете и в шубе, а женщина рассмотрит сцену в салоне.

Артем успевает сделать укол. Нина мычит и отбивается. Эффект наступает почти мгновенно. Водитель автобуса берется за ручку двери каршеринговой машины и пробует открыть — дверь заблокирована. Он дергает ручку так, что та вот-вот оторвется — водитель автобуса в ярости. Возможно, скоро здесь будет ГИБДД. Артем снова садится за руль и срывается с места, чуть не сбив и водителя, и любопытную женщину.

На светофоре Артем снова приоткрывает окно, чтобы впустить еще немного холодного воздуха, и оборачивается. Нина не подает признаков жизни, она лежит на сиденье в расстегнутом пуховике. Теперь они без помех доезжают до коммуналки на Грибоедова.

Артем глушит машину возле парадной. Он осознает, что не предусмотрел массу вещей. То есть вообще ничего не предусмотрел. Артем рассчитывал действовать по ситуации: он надеялся, что с тех пор, как он принял принципиальное решение о похищении, все будет развиваться само собой. Но пока ничего не развивается. Возникают все новые и новые трудности, хотя он только в начале пути.

Промежуточный план состоял в том, чтобы спрятать Нину в каретном сарае. Но вот он заезжает в арку и видит, что дверь соседнего сарая не заперта. Внутри кто-то есть. Значит, придется тащить Нину в комнату. Это огромный риск. Впрочем, ситуацию можно трактовать двояко. Сегодня вечер субботы. Пьяная женщина и мужчина, который тащит ее к себе. Дело вполне житейское, если отбросить моральный аспект.

Нина явно не планирует просыпаться. Артем запускает руку ей в карман и достает телефон. Уведомлений нет. Возникает соблазн написать от имени Нины несколько сообщений Володе: типа уехала по срочному делу, не пытайся найти. Но что за срочное дело у Нины? Артем долго собирал информацию о будущей пленнице и успел выяснить, что командировок у нее не бывает, как и работы. Родственников и близких друзей тоже нет. Да и вообще эти игры разума не для него. Артем сразу проколется: его выдаст какая-нибудь деталь, синтаксис. У Нины странная манера составлять слова в предложения: Нина слегка нарушает привычный порядок, как будто пытаясь что-то зашифровать. Артем выключает ее телефон и несет Нину на улицу.

Зайдя в парадную, Артем прислоняет Нину к стене, перехватывает поудобнее и быстро тащит наверх. Тело у Нины легкое, и оно как будто бы помогает ему, переступая ногами. Тут Артем слышит, как в двери на втором этаже проворачивается ключ и она открывается. Артем замирает, прижимая Нину к себе. Ее голова сама падает ему на плечо, рыжие волосы Нины щекочут щеки и ноздри. Артем собирается впиться в Нину губами, придать им обоим позу любовников, охваченных страстью. Он смотрит на Нину, пытаясь найти ее губы во тьме. Из окна льется холодный голубой свет, лампочки приглушены — сплошная романтика, если уметь абстрагироваться от вони дохлятины и средства для травли насекомых. Квартира этажом выше остается открытой, ее жилец как будто прислушивается, что-то подозревая. А потом кладет пакет с мусором на ступеньку и хлопает дверью.

Артем вдруг понимает, что все это предчувствовал: он заранее знал, что сосед просто оставит мусор и закроет за собой дверь. Эта сцена уже была в его голове во всех деталях, включая цвет и размер пакета с мусором. Он подхватывает Нину за пояс и тащит наверх. Нина вздыхает и что-то бормочет сквозь сон. Что-то про бабушку. Бабушка? Возникает образ старухи у памятника Гермесу. Искривленные губы, берет-моллюск. Бабушка тебе не поможет. Он заносит Нину к себе, волоча по темному коридору. Артем действует быстро, почти бесшумно, если не считать негромкого скрипа половиц, он не задевает висящие предметы, беззвучно вставляет ключ в дверь. Внеся Нину в комнату, он вздыхает, садится на стул. Мягкий свет фонарей льется в комнату. Артем был так увлечен последовательностью действий, минимизацией шума, что не заметил двух удивленных внимательных глаз, наблюдавших за ним из кухни. Глаз Гаэтано, который следил за сценой со странной улыбкой, сжимая в пальцах грейпфрут.

Сенины губы потрескались и покрылись белым налетом. Он разлепляет их, чтобы пробормотать: «Кто там?» Сеня произносит эти слова на минимальной громкости, почти про себя, но скрежет ключа в двери сразу же прекращается. Еще недавно этот звук разрастался, становился объемнее — в какой-то момент показалось, что за дверью стоит великан ростом с дом и скребет щетину. Но теперь воцаряется тишина, и только из кухни доносится звук подтекающего холодильника: тяжелые капли падают на пол с одинаковыми интервалами.

«Кто там?» — произносит Сеня уже увереннее. Он поднимается и идет к дорожной сумке, расстегивает молнию и запускает руки поглубже, надеясь нащупать что-нибудь поувесистей. Сеня сразу же натыкается на тяжелый том мемуаров Корнея Чуковского. Книга выглядит грозно: с облезлыми и поцарапанными углами, с пятном винного цвета на корешке. И Сеня встает у двери, в мятом костюме, с толстой книгой в руках, ожидая и даже втайне надеясь, что сейчас кто-то (вероятнее всего, обезумевший поэт-дольщик) ворвется в комнату в четвертом часу утра. Сеню слегка удивляет та легкость, с которой он, тюфяк и нежный домашний мальчик, всю жизнь оберегаемый родителями от реальности, свыкся с ситуацией. Комнату Сени обыскивали, его самого опоили, а сейчас хотят вломиться посреди ночи, но он не теряет присутствия духа, выражает готовность сражаться и, может быть, убивать, если потребуется.

Долгое время ничего не происходит, и Сеня просто стоит и дышит в темном углу с занесенной над головой книгой. А потом раздается треск. Сеня рывком открывает дверь и, выбежав из комнаты, видит енота Николая Васильевича, отрывающего куски обоев. «У Николая Васильевича закончилась бумага для написания „Мертвых душ“, и ему придется закончить бессмертный труд на обрывках обоев», — звучит закадровый голос Лены, записывающей новое видео для канала «Великая мать енотов».

Во внешности енота Николая Васильевича есть что-то толкающее на откровенность: ему хочется доверять целиком и полностью, рассказывать то, что прежде скрывал даже от близких людей. Енот встает на задние лапы и выжидательно смотрит на Сеню, как будто в самом деле выражая готовность выслушать исповедь Сени без осуждения.

Хмуро кивнув еноту, Сеня идет на кухню, чтобы попить воды. Он старается прислушаться к звукам квартиры, но все заглушает скрип половиц. Сеня включает общий свет и ночник над столом, наливает воды из кувшина. Какое-то время Сеня стоит со стаканом в руке и с обреченным видом. Потом осушает стакан и сразу же наливает второй, принимается выдвигать ящички и открывать дверцы шкафов. Среди слипшихся вилок и ложек он находит маленький нож для чистки картофеля. Сам не понимая зачем, Сеня откладывает книгу Чуковского, берет этот нож и сует в карман брюк рукояткой вниз. Постояв еще немного посреди кухни, Сеня произносит со вздохом: «Полный пиздец».

В коридоре повисла замогильная тишина. Влажность, сырость и звуки копошения напоминают о недавней истерике Сергачева, когда тот кричал: «Трупоед! Некрофил! Опарыши!» Сеня вспоминает и самое первое столкновение с поэтом, обманутым дольщиком — как тот стоял у двери в скрюченной позе, с невменяемым взглядом, тяжело дыша. Как один в темноте заливался своим жутким рыдающим смехом. Ведь было сразу ясно, что Сергачев маньяк и что находиться с ним поблизости опасно. Но это ладно — главный вопрос: почему Сеня не убегает прямо сейчас? Почему не бросается со всех ног из этой дыры, прорываясь к входной двери любой ценой, наплевав на вещи и деньги?