Король медвежатников - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/109
• Следующая

– Граф Мазарин? – услышал за спиной Джулио чей-то вкрадчивый голос.

Обернувшись, Джулио увидел почтительно согнувшегося монаха.

– Что вам угодно? Милостыню? – расстегнул он кошель.

– Вы меня не так поняли...

– Ах, вот оно что, вы хотите, чтобы я исповедался. Вижу, что вы желаете спасти мою душу. Не утруждайте себя. Если за прелюбодеяние всех отправлять в ад, тогда в геенне не останется места для настоящих грешников!

Монах выглядел слегка смущенным:

– Вы не так меня поняли, вы должны...

– Принять причастие?.. Да-да, знаю! Принять причастие и попросить благословения. Все это я делаю по воскресеньям.

– Господин Мазарин, дайте мне договорить. – Голос монаха прозвучал строже.

Джулио, отпив из бокала вина, посмотрел хмельным взглядом на монаха:

– Слушаю вас.

– Вас хотел видеть его святейшество папа римский, – буднично произнес монах.

Рыцарь едва не поперхнулся вином, а потом переспросил:

– Что ты сказал?

– Я приехал за вами. Вас срочно хочет видеть папа. Посланная за вами карета дожидается у входа в таверну.

На розыгрыш не похоже. Он взглянул в простоватое лицо монаха, иссушенное долгими постами и усердными молитвами. Тот всецело был на небесах, и вряд ли ему было известно про небольшие плотские радости. А на женщин он смотрел не иначе, как на вместилище всех существующих пороков. Неожиданно он поймал взгляд монаха, устремленный в сторону хозяйки таверны. Женщина, грациозно нагнувшись над столом, выслушивала заказ очередного клиента, и Джулио Мазарин с улыбкой подумал о том, что такая дама способна ввести в грех даже римского папу.

– Надеюсь, это не глупый розыгрыш? – свел белесые брови к переносице Джулио. – Мы, рыцари, не понимаем подобных шуток. Если вы меня обманули, то я разрублю вас на куски!

Взор монаха сделался, как и прежде, благочестивым, – он вновь думал только о райских кущах.

– Надеюсь, это произойдет после того, как вы ознакомитесь с этим посланием, – произнес монах, протягивая рыцарю свернутую в трубочку бумагу.

Джулио Мазарин взял протянутый свиток и нетерпеливо сорвал сургуч. С некоторым волнением развернул бумагу. Лист был чист, если не считать большой круглой печати в самой середине.

– Но здесь ничего нет! – возмущенно отбросил он бумагу на стол.

– Все верно, – с завидным терпением отозвался монах. – Остальное его святейшество скажет вам при личной встрече.

Монах оставался невозмутимым, как прибрежный утес. Ветер его обдувает, поливает дождь, морская волна разрушает подножие, а он стоит себе незыблемо наперекор времени, стихиям и лишь потешается над невзгодами. Только такие люди и нужны при разговорах с рыцарями – способные своей невозмутимостью укротить самого буйного из них.

– Пойдем, – согласился Джулио Мазарин и тяжелой поступью направился к двери.

Папа римский был необычайно приветлив с ним. Допустил до своей руки, дал благословение, а потом неожиданно поинтересовался, имеет ли Джулио отношение к Франческе Мазарин, проживающей в Нормандии.

Джулио с интересом посмотрел на папу. Еще не стар. Вполне крепок; если предположить, что он не чуждался плотских радостей, то можно с уверенностью утверждать, что они были знакомы с теткой. Тем более что в молодости Франческа была весьма легкомысленной особой и не пропускала ни одного симпатичного кавалера.

– Да, ваше святейшество, – отвечал граф, слегка наклонив голову, – я ее племянник.

Разглядывать лицо папы считалось верхом неприличия, и граф слегка наклонил голову. Джулио Мазарин успел заметить лукавую улыбку Иннокентия III, как если бы его святейшество сумел проникнуть в грешные мысли рыцаря.

– Она еще жива?

– Увы, ваше святейшество, – грустно отвечал Джулио. – Она умерла четыре года назад.

– Жаль, – печально сказал Иннокентий III, – она была замечательная женщина. Когда-то я был очень дружен... с ее супругом.

Джулио Мазарин наклонился еще ниже, стараясь спрятать легкомысленную улыбку. Как это похоже на тетушку! Едва ли не все друзья мужа прошли через ее постель, и за долгую жизнь она сумела нарожать почти дюжину детей. Трудно сказать, какие из них были от слабохарактерного графа. По всей видимости, об этом не знала и сама тетушка. И если речь шла о близком знакомстве, то не исключено, что один из отпрысков был незаконнорожденным сыном Иннокентия III.

Муж графини был человеком верующим и на все шалости своей дражайшей супруги посматривал почти с нежностью.

– Он был достойный человек, – отвечал Джулио Мазарин.

– Я это знаю, – как-то очень рассеянно отвечал папа и тотчас задал следующий вопрос: – Вы не догадываетесь, почему вы здесь?

– Я здесь для того, чтобы пойти в Крестовый поход, – отвечал рыцарь, гордо подняв голову.

Лицо Иннокентия III осветилось кроткой улыбкой:

– Похвально, сын мой, только я хотел спросить у вас, догадываетесь ли вы о причине, по которой оказались в моих покоях?

Внутри у графа все оборвалось. Ну конечно же, как он не догадался об этом раньше! Маркиза Корнель! Вся Италия знает о том, что она является тайной любовницей Иннокентия III, и наверняка женщина проговорилась святейшему покровителю о своем втором воздыхателе.

Рыцарь похолодел.

Одного слова папы будет достаточно, чтобы отлучить его от церкви. А это конец! При подобном раскладе останется подаваться только в разбойники.

Родовой замок Джулио изрядно обветшал, и кроме удовлетворения собственного тщеславия в походе он хотел пополнить казну и восстановить утраченное величие рода. И вот сейчас граф с ужасом начинал осознавать, что его благим помыслам не суждено исполниться.

Упав на колени, Джулио схватил тонкую руку папы и горячо заговорил:

– Ваше святейшество, позвольте мне объясниться, дело в том, что...

– Поменьше страсти, сын мой, – прервал графа Иннокентий III, вытягивая пальцы из ладоней графа. – Вижу, что слухи уже докатились до ваших ушей, даже несмотря на строгую конфиденциальность. Я знаю, что вы отважный воин и доблестный христианин, а потому я бы хотел назначить вас командиром передового отряда крестоносцев. Судя по вашей реакции, возражать вы не станете.

Джулио Мазарин даже не мог предвидеть подобного поворота в разговоре. Он со страстью вновь ухватил руку папы и уткнулся в нее пересохшими губами.

– Ваша милость не знает границ. Более ревностного христианина вам не отыскать во всей Священной империи!

– Я знаю, что не ошибся в вас, граф Мазарин. Вы представляете, какие нас ожидают трудности? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – В первую очередь мы должны очистить от безбожников Константинополь. А затем создать государство на территории безбожников, которое уже никогда бы не угрожало христианскому миру. Скажем, Латинскую империю. По примеру Римской империи, состоящей из множества государств. Если вы проявите себя в этом Крестовом походе, то я буду способствовать вашему дальнейшему продвижению. И при благоприятном исходе вы сможете возглавить одно из этих государств.

– Ваша щедрость не знает границ.

– Встаньте, сын мой. – После того как Джулио поднялся, папа римский продолжал: – Подойдите сюда. – Небольшими шажками Иннокентий III пересек зал и остановился напротив двух картин, укрытых покрывалом. – Взгляните сюда, – медленно стянул он материю.

И когда покрывало спало, небрежно собравшись на полу комом, граф не сумел сдержать восторга:

– Боже мой!

На первой картине он увидел завораживающую сцену Страшного суда. С небес на землю в образе прекрасных юношей слетелись ангелы и возвестили о наступлении Судного дня. Архангел Михаил был изображен на переднем плане в блестящем панцире и, сжимая в руках божественные весы, взвешивал души умерших. После чего отдавал их на милость ангелам или сбрасывал вертлявым бесам.

Души праведников выглядели удовлетворенными. На лицах каждого из них просматривалась благодать. Они со смирением дожидались введения в царствие небесное, и ангелы, подхватив их под руки, доставляли в райские кущи.

• Предыдущая
• 37/109
• Следующая