Король медвежатников - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 82
- Предыдущая
- 82/109
- Следующая
По обе стороны улицы росли платаны. Аккуратненько, через равные промежутки. Днем – весьма приятное зрелище. Но вот ночью они выглядели пугающе и таили какую-то неясную угрозу.
– Значит, это вас я видел у дома?
Аристов повернулся и недоуменно произнес:
– Позвольте, о чем вы говорите? Это был кто-то другой. Я здесь нахожусь совершенно по другому поводу. Что-то мне все это не нравится!
Они подошли к пролетке. Кучер, склонив голову на грудь, спал на сиденье для пассажиров. Так-то поудобнее будет, чем на козлах.
– Митяй! Я же сказал тебе, смотреть в оба! Вот отправлю тебя в деревню навоз нюхать, будешь тогда знать!
После подобного заявления Митяй должен был стряхнуть глубокий сон, громко повиниться во всех смертных грехах и броситься в ноги к строгому барину со слезным покаянием. Но Митяй, уткнувшись в колени, продолжал дрыхнуть.
Аристов осторожно тронул его за плечо, пытаясь добудиться. И Митяй, вняв его прикосновению, будто бы нехотя, принялся тяжело заваливаться на бок. Шапка с его головы слетела прямо под ноги встревоженному коню, и Савелий увидел рукоять клинка, торчавшую из горла возницы.
– Господи! – отшатнулся генерал.
– Кто же это его?
– Я тоже хотел бы это знать, – глухим голосом отозвался генерал. – Ладно, но делать нам здесь больше нечего! Посмотрите, они даже срезали ремни, чтобы мы не сумели уехать отсюда, – показал он на упряжку.
– Вы так его здесь и оставите? – спросил Савелий.
– А что вы от меня хотите? – неожиданно повысил голос Аристов, – чтобы я тащил покойника до полицейского участка на собственном хребте? Нет уж, батенька, увольте, я на такие подвиги не способен. А потом, в полиции на меня давно точат зубы.
– Что же с ним теперь будет?
– Не принимайте меня за циника, но пускай пока полежит в морге неопознанным. А через пару дней я обращусь в полицию по поводу того, что пропал мой слуга. Надеюсь, что к этому времени его не изрежут медики-студенты. Им бы ведь только покромсать! А там я что-нибудь придумаю.
Свет от фонаря падал на фигуру Митяя. Даже сейчас он не выглядел мертвым. Такое впечатление, что просто присел отдохнуть. Вот сейчас сбросит с себя дрему и потревожит застоявшуюся тишь залихватским окриком.
Аристов осмотрел карманы убитого, вытащил ключи.
– Теперь они ему не нужны. А полиции ни к чему лишние улики. – Нагнувшись, глянул под сиденье, пошарил под ним руками. И, видно, не отыскав того, что искал, зло выругался: – Черт возьми!
– Что-нибудь не так?
– Здесь я оставил небольшой сундучок... В нем были кое-какие серьезные документы, – генерал был явно встревожен и расстроен. – Некоторые мои наблюдения о деятельности масонов во Франции. Я хотел переправить их в Россию.
Порыв ветра колыхнул фонарь. Свет упал на застывшее лицо Митяя. На слугу он не походил. Да и пролетка у него была не из тех, на которых возят пассажиров, а нарядная, в которой не стыдно проехаться даже щеголю с понравившейся красоткой.
Если так у Григория Васильевича одеваются и выглядят кучеры, то что тогда следует сказать о его достатке. Будто бы угадав мысли Родионова, Аристов кашлянул в кулак:
– Пойдемте отсюда, мне вам нужно многое рассказать. Слава богу, отсюда недалеко до моих апартаментов.
Григорий Васильевич не слукавил, до его квартиры идти было не более получаса. У подъезда их встретила суровая консьержка, но, разглядев в полутьме статную фигуру генерала, доброжелательно улыбнулась. Савелий подумал, сколько же нужно было скормить франков ей на чай, чтобы добиться от женщины такого типа столь располагающей улыбки.
Впрочем, Аристов всегда отличался широтой натуры. Сквозь аристократическую стать просматривался настоящий мужчина, способный покуражиться во хмелю, засучив рукава, поработать кулаками, а в прощеное воскресенье покаяться во всех грехах перед каждым встречным и поперечным.
– Это еще одна ваша квартира? – спросил Савелий, шагнув в просторный холл.
– Пустяки! Не удивляйтесь.
– Это, так сказать, производственная необходимость. Дела заставили. А потом, если говорить откровенно, я ведь трачу не свои средства. Я работаю по заказу. А это подразумевает некоторые траты. Иначе ничего не добьешься.
– И какой же у вас сейчас заказ? Мне кажется, что вы мне многого не говорите.
– Как вам сказать, – неопределенно протянул Аристов.
Савелий улыбнулся:
– Как есть! Сами же мне напоминали, что мы некоторое время приятельствовали.
– А вы, я вижу, ничего не забываете. Может, сначала выпьем? Вы что предпочитаете? Вино? Коньяк? Может быть, мартини?
– Вино... На ваш выбор.
Савелий и раньше подозревал, что Аристов гурман, но никак не думал, что до такой степени. Все полки буфета были заставлены разнообразными бутылками, которые могли бы украсить коллекцию самого искушенного любителя вин.
Аристов извлек длинную узкую бутылку и торжественно водрузил ее на стол.
– Это вино сделано из сорта винограда пти-вердо. Знаете, это наиболее любимый мой сорт винограда. Думаю, вы оцените его по достоинству. – Генерал умело выдернул пробку.
Разлил понемногу, всего лишь на треть бокала, после чего, взболтнув, с наслаждением вдохнул аромат.
Савелий проделал то же самое. В вине он немного разбирался, хотя, если вдуматься, водочка тоже недурна. Хлопнул себе стакан, закусил селедочкой с лучком и дозреваешь потихонечку.
– Вино великолепное, – согласился Савелий, пригубив.
– Знаете, почему я предпочитаю именно пти-вердо? – спросил генерал.
Савелий с интересом посмотрел на генерала:
– Почему же?
Странно все это. Оба они вели какую-то непонятную игру. И вряд ли сами были знакомы с ее правилами. Будто бы сговорившись, они вели себя так, словно не было за их плечами покойников, а впереди ожидал легкий вечер и приятная беседа за бокалом изысканного вина.
– А потому, что у винограда этого сорта заметно толстая кожица. Но в этом как раз особая прелесть, – восторженно рассказывал генерал. – Вино от этого становится необыкновенно насыщенным. А посмотрите, какой яркий цвет! Я уж не говорю об аромате и глубине вкуса.
Савелий пригубил вино. Оно и в самом деле было чудесным. Хотя в этот момент он предпочел бы чего-нибудь попроще. А тут приходится ломать комедию и вести какой-то ничего не значащий разговор.
Но свою роль Родионов решил выдержать до конца.
– Аромат просто превосходный! – понимающе качнул головой Савелий.
Поискал глазами закуску. Не нашел. Видно, в высшем свете принято лакать винище без закуси. Чего ж на салатики-то разоряться, если и так проглотят!
– А знаете, почему?
– Просветите, – охотно отозвался Савелий.
– О, этот виноград был собран в исключительный год! – приподнял Григорий Васильевич бокал. – Такой урожай бывает один раз в двадцать пять лет. Для винограда необходима хорошая погода, без резких колебаний температуры. В тот год в Бордо была именно такая температура.
– Как интересно!
– Большую роль играет еще и почва, на которой произрастает лоза. Виноград в Бордо растет на галечнике, а это, в свою очередь, придает дополнительные вкусовые оттенки...
– Вижу, что вы большой специалист в этом деле, – уважительно сказал Савелий.
– Перебравшись во Францию, я хотел заняться виноделием, – не без гордости отозвался генерал. – Я к этому делу подходил научно, у меня весьма солидная библиотека по виноделию... Ну, хватит об этом! – Григорий Васильевич поставил бокал на стол. – Что касается вина, то здесь я могу говорить бесконечно долго. Но у нас с вами другие проблемы.
Савелий натянуто улыбнулся:
– У меня такое ощущение, что теперь проблемы появились и у вас.
Григорий Васильевич тяжело вздохнул:
– Вы правы, теперь у меня тоже начались неприятности. Вы, наверное, обратили внимание на то, как был одет мой кучер?
– Разумеется. Так слуг не одевают. Мне кажется, что ваш костюм ненамного дороже.
– Верно, – нахмурился Григорий Васильевич. – Костюмы мы покупали в одном и том же магазине на улице Виктора Гюго. И покупал я его, разумеется, не для своего кучера, а для себя. Когда мне нужно было куда-то исчезнуть, то мы устраивали с ним такие фокусы с переодеванием. Тем более что и ростом, и сложением он был очень похож на меня. Да и возраст один и тот же! Всякий раз все проходило благополучно, но теперь ему не повезло.
- Предыдущая
- 82/109
- Следующая
