Король медвежатников - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 99

• Предыдущая
• 99/109
• Следующая

Что-то виновато бубня, следом затопал генерал Аристов.

Савелий даже не успел сообразить, откуда появилась пролетка. Еще секунду назад на улице царила безмятежность: по тротуарам прогуливались счастливые парочки, ковылял сгорбленный старик, опираясь о какую-то суковатую трость, набросив на глаза черную вуаль, брела дама в белом, – выгуливала крохотного серебристого пуделя. Вполне идиллическая картинка. Но уже в следующую секунду раздались размеренные удары хлыста, улица наполнилась грохотом копыт. В опасной близости Савелий внезапно увидел морду лошади, раздираемую удилами, ее мощную грудь...

Откуда-то со стороны раздался истошный женский крик – собачонка, сорвавшись с поводка, бросилась под ноги обезумевшему жеребцу. Конь, сбившись с галопа, поднялся на дыбы, и Савелий в кувырке откатился на тротуар, успев понять, что если бы не безрассудство шального пса, то следующего мгновения в его жизни могло бы и не случиться. А возница, хлестнув перепуганного коня бичом, скрылся в ближайшем переулке, грохоча колесами по булыжнику.

Генерал помог Савелию подняться.

– Мсье, – подскочила к ним хозяйка собачонки. – Я разглядела его лицо, я буду свидетельницей!

Даже через вуаль было видно, насколько она хороша.

– Не стоит беспокоиться, мадемуазель, – улыбнулся Савелий, отряхиваясь, – скорее всего, у него обезумела лошадь. Он явно этого не желал.

– Как вы можете говорить так? – не сдавалась женщина. – Я видела, как он направлял лошадь прямо на вас! Если бы вы не отскочили в сторону, то лошадь просто раздавила бы вас. Вам очень повезло.

– Мне всегда везет, мадемуазель.

– Я – мадам, – несколько смущенно поправила его женщина.

На них оглядывались.

– Извините, – Савелий поднес ладонь ко лбу, пытаясь приподнять шляпу. Но тут же вспомнил о своем бесшабашном кувырке.

Шляпа, перепачканная пылью, лежала в трех шагах. Ну да бог с ней! – махнул рукой Савелий.

– Мне надо идти, мадам!

Губы очаровательной незнакомки понимающе дрогнули.

– Он вас чуть не раздавил! И это было покушение, – взволнованно произнес Аристов, когда они отошли на достаточное расстояние.

– Вам показалось.

– Какой там показалось! Он правил прямо на вас! У меня создалось впечатление, что этот извозчик поджидал вас. Убийство можно было бы вполне списать на несчастный случай. Для Парижа подобные случаи типичны, впрочем, как и для Москвы...

– Вы рассмотрели его лицо? – спросил Савелий.

– Савелий Николаевич, помилуйте! И я в такой ситуации должен был разглядывать его лицо? Я смотрел на ваше. – Улыбнувшись, генерал уважительно заметил: – А вы молодцом, не растерялись.

На следующем перекрестке поймали они извозчика с пронизывающим, мрачным взглядом.

– До кладбища в Булонском лесу!

– О! Господа туристы?

– С чего ты взял? – спросил генерал Аристов.

– Об этом кладбище мало кто знает даже из парижан. Люди говорят, что там захоронены монахи-крестоносцы! – закатил он глаза.

Савелий усмехнулся: Париж – город особенный, в нем каждый извозчик немного искусствовед.

Кладбище было небольшим и ухоженным. Где-то в зарослях сирени, надрываясь, пиликала какая-то звонкая пичуга. Все благопристойно и тихо, все навевает мысли о вечном покое. Через невысокую каменную ограду были видны немногочисленные аккуратные памятники с плачущими ангелами и монументальные гранитные распятия. Это вам не русские покосившиеся деревянные кресты на городском кладбище. Отношение к покойникам здесь особенное, более трепетное, что ли. И ограда, выложенная природным белым камнем, увита плющом и дикорастущими розами. Кладбище больше напоминало тенистый сад, где приятно прогуляться по узким, вымощенным темным гравием тропинкам. Все бы хорошо, если бы не кресты из темного мрачноватого гранита. Тоску навевают.

Недалеко от входа небольшая сторожка, такая может быть только на кладбище да еще где-нибудь подле богадельни.

– Здесь нам придется долго разбираться, – резонно заметил Григорий Васильевич, – нужно зайти в сторожку, пусть смотритель проводит нас к склепу Мазарина.

– А вы здесь не бывали?

– Бывал... Но давно. Поиски займут время.

– А вам не кажется, что это ловушка?

– Поворачивать поздно... Уже пришли!

Подошли к сторожке – тесной и невысокой, чем-то напоминавшей крепко срубленную домовину. На двери прибиты кресты, чтобы отгонять разного рода упырей и прочих необузданных мертвяков, а вот немного сбоку нечто непонятное – старенькая, побитая ржавчиной, подкова. Странно, но Савелий всегда считал, что она на счастье и что это – исконно русская примета.

– Есть здесь кто? – громко спросил Савелий.

Дверь, скрипнув, приоткрылась. В помещении царил полумрак, а в лицо ударил неприятный холод – ну, точно в склеп вошел! И как тут живут эти смотрители? Савелий обо что-то споткнулся. Чертыхнулся вполголоса и, вспомнив о месте, где находился, невольно осекся.

– Непонятно, как он здесь живет?

По всей видимости, Григорий Васильевич тоже не знал этого. Савелий слышал позади его дыхание. Генерал двигался осторожно, скользя ладонью вдоль стены.

– А хрен его знает! – заметил генерал. – Здесь даже воздух какой-то смердящий. Так и потягивает мертвечиной.

– Григорий Васильевич, спичек-то у вас нет? Мои куда-то запропастились.

– Сейчас, – послышалось шуршание – Ага, нашел! – радостно воскликнул Аристов.

Первая спичка обломилась, сверкнув в воздухе красной искрой; вторая, вспыхнув, осветила небольшое помещение, и тут Савелий увидел, обо что споткнулся минуту назад, – из комнаты в коридор протянулась полусогнутая нога в темно-зеленых брюках.

– Господи! – негромко ахнул Аристов. – Неужели смотритель?!

Савелий вошел в комнату. Обернувшись, он увидел растерянное лицо Григория Васильевича: представшее перед ними зрелище не улучшило ему настроения.

– Смотритель, кто же еще? Кто-то очень не хотел, чтобы мы с ним встречались.

– Ах ты, дьявол! – негромко выругался Аристов, бросив на пол догоревшую спичку.

Описав небольшую дугу, спичка опустилась у головы убитого, на мгновение осветив его застывшее лицо. И снова мрак.

– На столе я заметил огарок, – сказал Савелий, сделав еще один шаг. – Давайте зажжем его.

– Что за привычка нагнетать такие страсти? – ворчал генерал. – И обязательно на кладбище! Ощущений им не хватает? Могли бы сюда провести свет, ведь цивилизованная же страна. Европа!

Григорий Васильевич чиркнул спичкой о коробок.

Савелий взял со стола огарок и поднес к пламени.

– Где-то здесь должны быть кладбищенские журналы, – он высоко приподнял свечу. – Ага, нашел! – потянулся он к двум книгам в толстом коричневом переплете. – Та-ак, где же они? Мазарин... Мазарин... – Пальцы нервно перебирали страницы. – Малипьеро, Малларме... – Подняв удивленный взгляд на застывшего Аристова, Савелий несколько растерянно обронил: – Его здесь нет... Эта страница вырвана.

– Теперь меня уже ничто не удивляет. Ладно, не страшно. Пойдем отсюда, не хватало встретиться здесь с полицией. Попробуем разыскать так... Хотя поплутать придется. Но убийца был здесь недавно, видите, даже кровь еще не запеклась.

Свеча горела неровно – ощущался небольшой сквознячок.

– Верно... Давайте я пойду за вами. Вы проходите, я вам посвечу.

– Не сочтите за труд, – согласился Григорий Васильевич, направляясь к выходу. Старательно перешагнул разбросанные ноги смотрителя и предупредил: – Вы только свечу задуйте, мало ли что.

Заметно стемнело. Раньше всего темнеет почему-то на кладбищах. Трудно понять, с чем связан подобный феномен: не то с густой растительностью, какая обычно встречается в таких унылых местах, не то с темными потусторонними силами, что сбиваются над кладбищем в мрачные тучи.

Григорий Васильевич свернул с главной аллеи и направился по боковой.

– Вам не кажется, что все это несколько нелепо? – спросил Григорий Васильевич, повернувшись к Савелию.

– О чем это вы? – спросил Родионов, замедляя шаг.

• Предыдущая
• 99/109
• Следующая