Академия чаросвет. Тень (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 41

– Это твой вопрос? – уточнила я, от души надеясь, что не покраснела как помидор.

– Нет, на самом деле, – улыбнулся он и, потянувшись, погладил мою руку от запястья до кончиков пальцев, и моя кожа замерцала от его ласки. – Я и так знаю ответ. Скажи лучше вот что, Мэдерли. Когда мы ездили в город, ты упомянула, что не помнишь своих родителей. Но твоя тетя вчера обмолвилась, что ты сразу стала помогать ей в таверне, как только переехала. А теперь она без тебя как без рук.

– Это когда вы успели разоткровенничаться? – с подозрением спросила я.

– Когда укутывали огурцы, – ответил Бас. – Это очень сближает.

Значит, улучила момент, и давай меня нахваливать!

– Так сколько тебе было, когда ты попала в таверну к Рут? – не отставал Бастиан.

– Одиннадцать, – ответила я, все еще сердясь на тетю.

– А до этого с кем жила?

– С мамой.

– Но ты ее не помнишь. Как так? – цепко спросил он.

– Я вообще ничего не помню до определенного момента, – пробормотала я, запоздало осознав, что прокололась. – Доктор сказал, так бывает. После сильных потрясений.

Бастиан помолчал, размышляя.

– Выходит, семь лет назад у тебя случилось что-то страшное, – ровно произнес он, и вокруг его зрачков замерцали искры.

– Теперь моя очередь задавать вопрос, – спохватилась я.

– Ответь. Что страшного случилось семь лет назад?

– Действие, – выбрала я, и мой голос прозвучал резко, как ножом по стеклу. – Я могу не отвечать. Я не буду говорить об этом. Что ты хочешь? Поцелуй?

Бас соскользнул со стула, подошел ко мне и, обняв, поцеловал в макушку.

– Доедай, а потом пойдем в библиотеку, – сказал он. – По дороге заглянем к Фалько и узнаем, что вам задали. Ладно?

– Сперва ответь еще на один вопрос, – попросила я, запрокинув голову и посмотрев ему в глаза.

– Спрашивай, Мэди, – разрешил Бастиан, погладив меня по щеке. – Вообще-то ты можешь спрашивать меня о чем угодно, когда только захочешь.

– Тебе не страшно? – спросила я. – Твое будущее было ясным и понятным, а теперь ты зачем-то спутался с тенью и ставишь под угрозу будущее дома Альваро.

– Не страшно, – ответил Бастиан. – Мне было страшно вчера, когда я не мог тебя найти.

***

Мэди все еще держалась настороженно, но ее ледяные щиты стремительно таяли. К счастью, она не особо умела скрывать эмоции: то краснела, то бледнела, то кусала свои сладкие губки, и Бас не хотел спугнуть то, что иногда загоралось в ее глазах. Он ей нравится – факт. Она его хочет – определенно. Для себя-то Бастиан все понял и решил, но раз ей нужно больше времени, он подождет. Было еще кое-что, в чем не оставалось сомнений: Мэди что-то скрывает, сто процентов.

Первым делом в академии она направилась к списку рейтингов и, остановившись у черной стены с сияющими золотом именами, вздохнула.

– Хотя я думала, что будет хуже, – призналась она. – Гильденсторм отчего-то решил простить мне прогул. И Алеф.

За пропущенный день ей сняли пятнадцать баллов, и ее и без того скромный рейтинг упал до четырнадцати.

– Я знаю отличный способ поднять тебе уровень чаросвета, – предложил Бастиан.

– Лучше держать это в тайне, – всполошилась Мэдерли. – То, что происходит между нами. Если ректорша снова измерит мой уровень, и он будет выше, то она может что-нибудь заподозрить…

– Я шучу, – перебил ее Бастиан. – Ты права. Не надо привлекать лишнего внимания. К слову, мой уровень чаросвета тоже растет.

– Правда? – удивилась она.

– Ага, – подтвердил он и, взяв ее за руку, затянул в пространство под лестницей.

План был простым как пятак: дома ему куда проще сорваться, зато в местах, где их могут застать, надо быть настороже. Так что Бас с упоением целовал ее нежные губы, но все же не терял головы окончательно. Какая-то часть его натуры яростно восставала против того, чтобы лишать любимую девушку девственности под лестницей. Нет, он все сделает в лучшем виде. Но целоваться-то можно…

Кто-то сбежал по лестнице, и Бас, оторвавшись от Мэди, подсказал:

– Свет.

Выдохнув, она прикрыла глаза, и мерцание на ее коже медленно погасло.

– Твои глаза как ночное небо, усыпанное звездами, – сказал он, когда Мэди вновь распахнула ресницы.

– А твои – небо перед грозой, – шепнула она и сама смутилась от внезапно вырвавшегося комплимента.

А Бастиан мысленно себя поздравил – все идет как надо, пусть и медленней, чем ему бы хотелось. Шаги стихли, и он вновь потянулся к Мэди, но она уперлась ладонями ему в грудь и жалобно напомнила:

– Мне уроки надо делать. Ты же видел – я могу вылететь на раз-два.

Вообще-то у него был план для решения и этой проблемы, но Мэди он пока говорить не стал – она и так за ним не поспевает.

– Значит, в библиотеку, – согласился Бастиан.

Чуть раньше Фалько выдал им домашку, заявив, что у него неотложные дела, которые хихикали где-то в глубине дома. Так что Мэди собиралась прочитать законы чар, сделать пару задачек по архитектуре света, выучить главу по твареведению и подготовиться к очередному тесту по истории. Бастиан же намеревался сидеть рядом и иногда ее целовать.

Расмус встретил его страдальчески перекошенной физиономией, а вот в сторону Мэдерли улыбнулся.

– Добрый день, – произнесла Мэди ровным тоном, но на ее скулах запылали малиновые пятна румянца.

Она уставилась на Расмуса во все глаза, а Бас внимательно смотрел на нее. Это не архитектура света с ее уравнениями и логарифмами, так что свои выводы он сделал еще дома. А теперь лишь убедился в подозрениях. Семь лет назад в жизни Мэдерли произошло нечто настолько страшное, что ее психика, не выдержав, предпочла стереть воспоминания. Семь лет назад на Левые Порожки напали ночные твари, уничтожив всех жителей, а Расмус Корреган пытался спасти женщину из сумерек, которая была ему так дорога, что он выжег себе глаза. А теперь Мэди смотрела на слепого библиотекаря, забыв обо всем и едва сдерживая слезы.

Похоже, он успел поцапаться с будущим тестем, вот незадача.

– Тебе нужен какой-то учебник, Мэди? – спросил Расмус.

– Нет. Я хотела тут позаниматься. Можно?

Она сглотнула, как будто эти простые слова дались ей с трудом.

– Разумеется, – позволил библиотекарь. – Выбирай любой стол. Если понадобится помощь – обращайся.

Мэдерли быстро ушла в самую глубь читального зала, села за стол и перевела дыхание, а вот Расмус оставался спокоен. Что-то не складывается. В прошлый раз он сказал, что не оставил бы своего ребенка. Но что, если он даже не знал?

– А вы, Альваро, снова пришли качать права? – поинтересовался библиотекарь, воинственно выдвинув подбородок, на котором алел свежий порез от бритья. Жизнь слепого наверняка была полна сложностей, о которых Бас и не задумывался.

– Мы с Мэди сегодня играли в правда или действие, – сказал он. – Давайте и с вами сыграем.

– У меня нет к вам никаких вопросов, Альваро, – отказался Расмус. – Разве что один: когда вы уже оставите бедного старика в покое?

– А сколько вам, кстати, лет?

– Если вы надеетесь, что я уйду на покой, а сюда поставят другого библиотекаря, который будет закрывать глаза на ваше аморальное поведение, то зря.

– А вы, стало быть, глаза закрывать не собираетесь. Смешно, – оценил Бастиан. – Но у меня созрел вопрос. Могло ли случиться так, что вы не знали о ребенке от тени?

Расмус покачнулся, как от удара, и оперся на стол ладонями.

– Что ты меня мучаешь? – прошипел он. – Все равно все погибли. Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной?

– Нет, – ответил Бастиан. – Никакого удовольствия я сейчас не испытываю. Но мне важно разобраться.

– Это тебя не касается! – рявкнул Расмус.

Он замахнулся тростью, но Бас сделал шаг в сторону, и она ударила о край стола, выпала и с грохотом прокатилась по полу.

– Будем считать, что вы выбрали действие, – невозмутимо подытожил Бастиан, подняв трость и вложив ее библиотекарю в руку.

– Бастиан, что ты тут устроил? – возмутилась Мэди, подбегая к ним. – Расмус, вы в порядке?