Академия чаросвет. Тень (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 44

– Позвольте прибрать в вашей комнате.

– Я сама уберу, – отказалась я, но девушка, воровато оглянувшись, достала из-под рубашки кулон – серебряный кругляш с камешком в центре.

Мы с ней были похожи: обе темноволосые, со светлой кожей, с большими глазами, как у сумеречных жителей. Но она отчего-то смотрела на меня с восхищением.

– Если что надо передать Первому, то через меня, – прошептала она. – Я каждую неделю тут буду. Тени повсюду.

– Опять болтаешь? – грозно окликнула ее тетка постарше, но, завидев меня, сменила тон: – Вы уж простите, госпожа чар, она новенькая. Ты не языком мели, а давай швабру в руки и вперед.

В зале показался Бастиан, и я снова закрыла дверь в свою комнату. Все же с Расмусом очень некрасиво вышло. Завтра первым делом пойду в библиотеку и поговорю с ним сама.

Служанки шарахались от него, но Бастиан все ходил туда-сюда по залу, измерив его шагами вдоль и поперек. Хотелось взять Мэди за плечи, встряхнуть, объяснить, что вообще происходит, чтобы до нее наконец дошло – все очень серьезно. Однако стоило лишь представить, как она оказывается в его руках, – и фантазии принимали совсем другой оборот. И это тоже было проблемой.

Обычно как: если ему нравилась девушка, он давал понять, что не против, и куда больше усилий приходилось прикладывать потом, чтобы от нее отделаться. С Мэди же все шло наперекосяк. Он вообще не мог взять в толк, что ей надо. В Сумерках нравы куда строже. Может, она ждет подтверждения серьезности намерений? Сегодня он и правда обращался с ней не слишком прилично: сперва под лестницей, потом в библиотеке, когда Расмус ушел за своей зловещей тетрадкой.

Войдя в спальню, Бас порылся в ящике стола и нашел браслет со знаками дома. Монтега вечно зубоскалил, что завитки Альваро напоминают бублик собачьего хвоста, но теперь зубов у него поубавилось, так может, поймет, что иногда лучше промолчать.

Сев за стол и положив браслет перед собой, Бастиан слегка успокоился. Первый пункт плана есть. Теперь надо как-то выманить Мэди из комнаты.

Он откинулся на спинку кресла, размышляя. Мэди только что отказалась от уборки, что было забавно и даже смешно. Но с другой стороны – а что смешного? Мэди жила в бедности, привыкла делать все сама, наверное, ей даже неловко пользоваться прислугой. Она держится за старые привычки и пытается не терять головы, на которую столько всего свалилось: академия, почти обретенный отец, седьмой дом, козни Найрин, да и сам он…

Надо вернуть ей почву под ногами.

– Мы уже закончили, господин Альваро, – сказала служанка, заглянув в комнату. – Внизу башни какой-то запах странный. Может, прибрать и в тех помещениях?

– Нет, можете быть свободны, – ответил он, вспомнив про огурцы, и щелкнул пальцами, радуясь идее.

Ну конечно! Мэдерли полжизни работала в таверне. Вот ответ на оба вопроса: и как выманить, и как сделать так, чтобы ей полегчало. Дождавшись, когда служанки уйдут, он подошел к двери в ее комнату и постучал.

– Мэди, – позвал он. – Ты не против, если я угощусь пирогом твоей тети?

– Бери, конечно, – тут же отозвалась она.

– А как его греть? – спросил Бас. – Ты мне не поможешь?

Он мог бы его и холодным сожрать, тем более аппетит разыгрался, но сейчас куда выгоднее показаться беспомощным. Мэди сдвинула засов и открыла дверь.

– А ты мне поможешь с архитектурой света? – попросила она. – Одна задачка вообще непонятная.

– С радостью, – пообещал он.

Если бы Фелиция вдруг предсказала, что он будет решать задачки первокурснице в обмен на кусок вчерашнего пирога, Бастиан бы подумал, что это одна из ее дурацких шуток. Но его план сработал: Мэди пошла к бару, зашуршала бумагой, разворачивая пирог, зажгла огонь в маленькой печке. Заглянув в холодник, достала овощи и, помыв их, мигом сделала салат. Она даже принялась мурлыкать себе под нос какую-то песенку, но, поймав на себе его взгляд, смутилась и умолкла.

– У меня для тебя кое-что есть, – вспомнил Бастиан. – Никуда не уходи.

Однако когда он принес браслет, Мэди отреагировала совсем не так, как планировалось.

– Я не могу это принять, – отказалась она. – Браслет явно очень дорогой.

– Это всего лишь черненое серебро, – возразил Бастиан.

– Вот я и говорю, – упрямо сказала Мэди.

– Его ценность в символике дома Альваро, – попытался он объяснить. – Если кому-то вдруг снова придет в голову отправить тебя в Сумерки, он увидит, с кем ему придется иметь дело.

– Вряд ли браслет остановит Найрин, – заметила Мэди. – Скорее она будет в ярости. Хотя… Знаешь, я его возьму. Поносить.

– Нет, – мотнул головой Бастиан.

– Ты передумал?

– Это подарок. Если ты его вернешь, я восприму это как оскорбление, – пригрозил он и защелкнул браслет на тонком запястье Мэди.

Девушки солнечной долины обычно даже кичились своим неумением готовить, и Бастиан и не думал, что это так приятно – когда та, от которой сносит крышу, ставит перед тобой еду. Они пообедали почти как семейная пара, и Бастиан испытывал непривычное удовлетворение собственника, поглядывая на браслет на ее руке. Похоже, Мэди взяла его, только чтобы насолить Найрин. Но пусть так, для начала.

После Бастиан объяснил задачу, и Мэди вникла на удивление быстро. У нее оказался ровный, чуть угловатый почерк, и писала она без ошибок. Столик в зале был низким, так что Мэди уселась на ковер, скрестив ноги, и принялась записывать решение в тетрадь. Какое-то особо изощренное издевательство – эти ее белые коленки, выглядывающие из-под юбки, выбившаяся прядь волос, скользящая по длинной шее, нежные губы, прикусывающие кончик карандаша.

– Погоди минутку, – попросила она и, сбегав в свою комнату, принесла блокнот Расмуса и протянула Басу. – Мне явно не хватает теории, чтобы понять. Тут у него про применение сил, энергетические точки, знаки…

– Уверена, что готова поделиться со мной информацией? – спросил Бастиан, забирая блокнот.

– Не очень, – честно ответила Мэди. – Но если ты и дальше будешь так на меня смотреть, то я ничего не решу, Строк снимет у меня баллы, и вскоре я уеду назад в Сумерки. Ты этого хочешь, Себастиан?

– Нет, я хочу совсем другого, Мэдерли, – откровенно признался он и уткнулся в записи, но вскоре чтение его всерьез увлекло.

Перевернув очередную страницу, он поднял взгляд, и сердце, ухнув, забилось гулким колоколом. Мэди быстро опустила ресницы, спрятавшись за учебником, а Бастиан расплылся в довольной улыбке.

Потому что она тоже на него пялилась.

– Может, пересядешь ко мне? – благодушно предложил он.

– Мне удобно, спасибо, – отказалась она, не поднимая глаз.

– Тебе еще долго?

– Последний пример.

– М-м-м, – промычал Бастиан, а потом сполз с дивана на пол. – А тут и правда удобно! – воодушевленно воскликнул он. – Ковер такой мягкий.

Мэди с подозрением на него покосилась, но Бастиан невозмутимо перевернул страницу в записях Расмуса. Правда, ему пришлось трижды перечитать один и тот же абзац, чтобы наконец сосредоточиться на смысле.

– Я хочу спросить, – произнесла Мэди неуверенно, и Бас, заложив пальцем блокнот, поднял взгляд. – Без тебя я обычная тень. Мой свет – лишь твое отражение. Почему же седьмой дом считается сильным?

Подумав, он ответил:

– Я бывал в пустыне. Она начинается сразу за стенами Альваро. Солнце – раскаленный белый шар, слепит так, что глаза слезятся. Песок до горизонта. Жара невыносимая.

Не удержавшись, потянулся к ней и провел кончиками пальцев по шее, убирая пушистую прядку, задержал ладонь, чувствуя ускоряющийся пульс под тонкой кожей. Мэди прерывисто вздохнула, непроизвольно подавшись к нему чуть ближе.

– Сплошной свет – и больше ничего, – продолжил Бастиан, медленно поглаживая ее шею.

По ее коже разбегались теплые золотистые искры, в синих глазах рождались и гасли звезды.

– Жизнь появляется вместе с тенью, – прошептал он, придвигаясь к ней ближе.