Мир ГП (СИ) - Ярмышев Александр - Страница 39

Комплекс чар «Саван при жизни» достался мне из крестража Реддла, сам я его ни разу, до сегодняшнего дня, не применял. Просто случая не было, да и тёмное оно — для его применения надо кого-то принести в жертву. Причём жертва должна быть человеком. Второй минус в том, что «Саван» держится не больше суток. Но, для первого раза, я справился неплохо, хоть и вместо пятнадцати секунд, уложился в двадцать с небольшим. Каркас чар получился в виде спиралей, как смерч. Последним штрихом, я вытянул энергию жизни из умирающего охранника на заднем сиденье, и заполнил ею каркас. Едва получив энергию, он сжался, и спрятался внутри энергетики подопытного. В смысле пациента. На этом пока всё.

Я снял маглоотталкивающее, и увидел, что Коля бестолково пытается снять пиджак с уже мёртвого охранника. Я встал, отодвинул Николая, затем взял пиджак за воротник, и рывком разорвал его пополам. Только тут я заметил что-то белое в руке, похоже, что рубашку я тоже разорвал. Упс. Ну и ладно. Не зря, значит модифицировал свои мышцы.

Порвав рубашку на бинты, я замотал, и так прекратившую кровоточить, голову Петра Мироновича.

Едва я закончил, охранники забрали подопечного, и загрузив в свою машину, умчались в сторону ближайшей больницы. Такая должна быть в Смолевичах. Я же, отошёл в сторону, и стал наблюдать за развитием событий, больше помогать некому. Не водителю же таранщику. Вот и посмотрел, как потушили его ГАЗон, и, с помощью проезжавшего крана, оттащили его в сторону.

Вскоре прибыли милиция и скорая. Ребята деловито навели порядок, в общем, начали работать, фотографировать, опрашивать и составлять списки. Это мне было не нужно, поэтому я снова скрылся за маглоотталкивающими чарами.

Моего попутчика отпустили минут через сорок, он, оглядываясь по сторонам, залез в свой МАЗ. Ну и я, ослабив чары, тоже залез в кабину. Совсем их снял, когда уже отъехали на километр.

— Б@ть! — воскликнул Коля от неожиданности, но надо отдать должное, машина продолжала идти ровно. — Как ты это делаешь? Вроде всё время сидел рядом, а я и не заметил. Тебя же милиция искала. Вопросы задать хотели. Но я им так и сказал, что ты ехал со мной, а после аварии помог вытащить Машерова из Чайки, да перевязал.

— Я умею делать так, чтобы на меня не обращали внимания. А то, что сказал правду — правильно.

— Полезная способность для шпиона.

— Я не шпион. Правда. Я просто турист. А таких как я, способных отводить глаза, ваше КГБ умеет вычислять и видеть.

— Хорошо, коль так, — недоверчиво сказал водила.

В Смолевичах я расстался с Колей. Он меня высадил в центре города и уехал по своим делам. Я же, вновь накинув на себя маглоотталкивающее, отправился искать больницу. Разумеется, просто ходить наобум я не стал, и, с помощью Конфундо, узнал всё, что мне нужно. До места было сорок минут ходьбы, но я растянул это время до двух часов.

Начинало темнеть, когда я прибыл к месту назначения. Под чарами проникнуть в здание незамеченным, труда не составило. Найти операционную тоже получилось без труда. Правда, она оказалась пустой, лишь санитарка елозила тряпкой по полу. Впрочем, логично. Ведь с момента аварии прошло больше трёх часов.

У неё я узнал, что операция прошла успешно, больного даже в реанимацию не отправили.

Палата, куда поместили высокопоставленного пациента, нашлась дальше по коридору. Неподалеку от неё, возле окна, стоял мужчина в светло-коричневой кожаной куртке, и не отрываясь смотрел на нужную дверь. Придется подождать, пока он уйдет, а то, не смотря на скрыт, он заметит, что дверь открылась и закрылась сама по себе. Однако, не успел я занять второй подоконник для ожидания, как дверь открылась, и из нее выкатилась каталка с телом, укрытым простыней. Еле заметные всполохи на тусклой ауре тела, характерные при работе «Савана», подсказали мне, что до Петра Мироновича всё же добрались. Мужчина у подоконника оттянул рукав, посмотрел на свои часы, и направился на выход.

Это даже не подозрительно, это вопит об убийстве. Думаю, не ошибусь, если предположу, что этот тип недавно был в палате. И каким-то способом убил Машерова. Вот только его и заказчика ждет сюрприз.

Я проследовал за каталкой до морга, и, дождавшись ухода санитаров, зашёл в туда.

— Ну как, Пётр Миронович, каково чувствовать себя жертвой политического убийства? — сторонний наблюдатель мог бы подумать, что я сошёл с ума, и разговариваю с мертвым, но слава Улью — это не так. Просто «Саван» вытягивает сознание из тела, и, хоть все чувства сохраняются, но управлять им невозможно. В этом состоянии есть что-то общее с глубокой медитацией. С момента наложения, «Саван» держит Машерова в сознании, позволяя видеть и слышать всё, что происходит вокруг. Даже закрытые глаза — не помеха. — Подождите немного, сейчас я подлатаю ваше тело, а то превратитесь в вампира. Читали, наверное, Брема Стокера? Про графа Дракулу? Вот вампиры так и появились — вселением души в мёртвое тело. Конечно, были и другие нюансы, но главное это.

Забалтывая Петра Мироновича, я пропитывал его тело магией. Это заняло полчаса. Затем запустил серию сканирующих чар, чтобы определить состояние организма. Надо сказать, что оно было запущено. Не в том смысле, что Первый секретарь Белоруссии вел беспорядочный образ жизни, а в том, что он очень многое пережил, и сам по себе протянул бы ещё лет пять. То, что у него отсутствует почка, и в ужасном состоянии лёгкие, уже хватает для подобного диагноза.

Так, у меня два варианта действий. Первый — быстрый: это оживление, а затем лечение. Второй — медленный: ремонт тела, а затем оживление.

В первом варианте, для оживления тела, нужно сперва заполнить его энергией жизни, а затем провести реанимацию. Тут главное полный контроль, чтобы тело именно ожило, а не превратилось в вампира. К тому же пациент прочувствует все этапы экспресс лечения. А это больно. Во втором варианте, надо сперва восстановить организм, затем оживлять его. Проблема тут в том, что для этого нужно участие души пациента, который будет прочувствует весь процесс. Это тоже больно, но скорее как воспоминание об этом. По крайней мере так считал Реддл, из крестража которого добыты эти знания.

Я выбрал второй вариант. Он менее травмирующий для сознания.

Ослабив действие «Савана», я начал работу. Представляя, что сейчас чувствует Пётр Миронович, я, чтобы хоть как-то отвлечь его от неё, стал рассказывать историю России. От нынешних времён до моего попадания в Улей. Не сказать, чтобы я хорошо ее знал, но, как оказалось, помню немало. Рассказ мой был сумбурным и прерывистым. Часто перескакивал с одного на другое, но и так получилась четырёхчасовая лекция.

Выложил мысли сырьевом характере нашей экономики, и при этом мы фактически раздаём за бесценок свою высокотехнологическую продукцию. Те же самолёты. Про лишенную логики поддержку африканских царьков, которые предадут, едва получат чуть больше от наших конкурентов. А свой народ, при этом, вожделеет продукцию вражеских стран. И как у нас борются со спросом? Правильно, запрещают. Как будто не понимают, что запретный плод сладок. Сказал о расслоении народа по типу сословного на партийных и беспартийных. А внутри партии растущую безнаказанность и местничество. Когда как, исходя из тезиса, что коммунисты — лучшие люди, ответственность они должны нести не только за совершённые преступления, но и как предатели дела партии.

Конечно же поведал Петру Мироновичу, чем закончил Союз, и как жилось в девяностые.

Кажется, что я выложил всё наболевшее, хоть и не пережитое. Но тоску по СССР я перенял от тех, кому за державу обидно.

И все эти четыре часа я работал.

В первую очередь пришлось чистить кровь. Для этого существовало специальное заклинание, оно стало очень известным в семнадцатом веке, тогда же появилась пара модификаций. Я применил ту версию, которая очищала кровь от всех примесей, в том числе от питательных веществ и продуктов разложения. Зато не надо вычислять какой именно яд применили.