Мир ГП (СИ) - Ярмышев Александр - Страница 42

Ну и третий сюрприз, подготовленный на случай прорыва, камень с заклинанием трансфигурации. Если его бросить на твердый предмет, то он активируется и превратит всё, в окружающей сфере радиусом один метр, в такой же камушек. Надеюсь, что в людей его кидать не придётся, ведь целиком они в сферу могут не попасть, значит через минуту, когда трансфигурация обратится, можно получить несколько обрубков тел.

Доев свой обед, я принялся за компот, и выжидательно посмотрел на интеллигента. Тот ещё раньше расправился со своим обедом, и только ждал, когда я закончу. Увидев мой взгляд, мужчина подхватил своё пальто, и направился ко мне.

— Добрый день, — поздоровался он. — Мистер Портер, если не ошибаюсь?

— Верно. Вы что-то хотели?

— Да

— Позвольте представиться, Иван Тропинин. КГБ.

— Это я уже понял, — кивнул я.

— Хочу сразу прояснить, от моего ведомства, к вам претензий нет. Ваше похищение было инициативой тех сотрудников, и они все задержаны. Ведётся расследование.

— Интересно. А как идет дело о покушении на Машерова?

— Пётр Миронович решил не квалифицировать это дело как покушение, но расследование ведется. Михаил Бондарев, непосредственно сделавший укол с ядом, уже арестован, но показания давать отказывается.

— Да ладно. С чего вдруг ваша контора стала такой щепетильной? И почему вы так откровенны со мной?

— Это всё инициатива Петра Мироновича. Он считает, что с вами надо сотрудничать. Я не совсем уверен, но по косвенным данным, только благодаря вам товарищ Машеров выжил в событиях четвёртого октября. Вот только, я хорошо знаком с методиками западной колдомедицины, и в данной ситуации они не помогли бы. Не поделитесь секретом?

— Не то чтобы это секрет, но если вы не будете разглашать эту информацию, то поделюсь.

— Обещать такое я не могу.

— Это я понимаю. Вы человек подневольный. Достаточно будет, если вы просто не будете распространяться лет десять.

— Я вас понял. И могу заверить, что болтать об этом не намерен.

— Хорошо, — кивнул я. — Там, на месте аварии, когда мы вытащили Петра Мироновича из машины, до меня дошло, что это было спланированное покушение. А значит, что высока вероятность повторения. Поэтому я перестраховался, и наложил на него комплекс чар Саван при жизни.

— Звучит мрачновато.

— А то. Этот комплекс из некромантии. Темная магия, да ещё требующая жертвы. Хорошо, что он не требует особой подготовки. Там, в машине был один труп и два умирающих. И у меня был выбор, кого спасти. Я выбрал Машерова. А остатки жизни второго укрепили его тело, и стали залогом для Савана. Потом, ночью, пробрался в морг, и провел реанимацию тела и оживление.

— Вы некромант? — вылупил глаза Тропинин.

— Нет конечно. Просто мне однажды попались воспоминания одного темного мага, и кое-что я запомнил. Петру Мироновичу повезло.

— Действительно. И он упомянул, что всё помнит, даже то время, когда его сочли мертвым. И считает, что вас нужно достойно отблагодарить. А на фоне выходки бывших сотрудников КГБ, мы должны вам вдвойне.

— Можете передать Петру Мироновичу, что я спасал его не ради благодарности.

— Он предусмотрел такой ваш ответ, и просил настоять на вашей встрече с ним. Сказал, что хочет прояснить несколько вопросов. Безопасность гарантируем.

Я ещё немного по-отнекивался, но все же согласился отправиться в Минск. Опасение, что повторятся агрессивные действия со стороны КГБ остались, но с моими данными, Машеров, скорее всего, станет генсеком, а хорошее отношение главы такого государства дорогого стоит. Ради такого стоит рискнуть.

— С вашей стороны, мистер Портер, было жестоко дать мне прикоснуться к таким знаниям, и не позволить задать вопросы, — Петр Миронович встретил меня добродушной улыбкой у себя на даче, и повел прогуляться до местной речки. — Но сперва я хочу попросить прощения за действия сотрудников КГБ. Мы уже знаем автора идеи похитить вас, и он будет примерно наказан.

— А что с инициатором покушения на вас?

— С этим сложнее. Ниточки ведут в Москву. На самый верх. При этом я уверен, что Леонид Ильич не причастен.

— М-да. Очередные пауки в банке, — покачал я головой.

— Вы правы. Боюсь, что в стремлении занять верхнее положение, они забыли о целях нашего государства.

— С чего бы им помнить об этом? Они же устраняют всякого, кто может напомнить об этом. Проще оставить такого послушного Брежнева, и дальше плавать в этой мутной водичке, чем работать над очищением водоёма. Так меньше шансов, что увидишь свое ужасное отражение.

— Вот-вот. И я бы хотел с вами обсудить, каким вы представляете будущее СССР?

— Если вы, Пётр Миронович, ничего не измените, то всё будет как и в известной мне истории. Скорее всего вас успешно устранят. Может быть и меня. А дальше по накатанной. Кризис, обострение национального вопроса, развал.

— Это я понимаю, и поэтому мне интересно как бы вы поступили на моём месте.

Я засмеялся.

— На вашем месте я бы сбежал из этой банки. А если серьёзно, то надо устроить чистку. Не такую как в тридцать седьмом, но явных высокопоставленных воров оставлять безнаказанными — путь к развалу. Надо урезать власть партий республик, чтобы они не могли расшатывать страну в целом.

— Как вы себе это представляете? Так или иначе руководители регионов имеют огромную власть.

— А с вами как поступили? Ведь вы набрали огромную поддержку у народа. Вот и захотелось кому-то устранить конкурента. А вообще, надо просто раздробить республики на более мелкие. Так первые секретари при всем желании не смогут иметь достаточного веса. Конечно при условии контроля с центра.

— Может быть вы и правы. Но ведь это приведёт к ослаблению партии.

— А зачем нужна такая партия, внутри которой есть много фракции декларирующих одно, но лоббирующих лишь свои интересы. По сути, если присмотреться, то СССР можно четко увидеть признаки многопартийности. Наверно только низы ещё верят, что мы идем к коммунизму. А верхи живут только в своем мирке. Для чего эти спецсанатории, спецлечебницы, спецраспределители и другие разные «спец»? Очевидно, что это отделяет партию от народа. Мол сюда можно только дворянам, пардон, членам партии.

— Наверное, вы правильно оговорились. Коммунистическая идея перестала быть ведущей. И пора её отбросить, — с грустью признал Машеров.

— Вы только при людях такое не ляпните. Иначе толпа вас просто сметет.

— Не волнуйтесь. Я уже давно при власти. Такие ляпы не допускаю.

— Знаете, Пётр Миронович, я тут подумал, что серьезной проблемой были пустые обещания. Сколько раз те же директора заводов заявляли одно, но не справлялись? И их просто прощали, и так раз за разом. Не спорю, во многих случаях причины объективные. Но в том же хлопковом деле можно было пересажать половину руководства Узбекистана. Но ничего подобного.

— Какое хлопковое дело? Я о таком не в курсе.

— Ой. Наверное оно будет позднее. Там руководство заявляло об отправке хлопка, а в реале шли пустые вагоны. А деньги перечислялись. Я подробностей, к сожалению, не помню.

В непринуждённой манере, Машеров выуживал из меня все новые и новые данные. Я вспомнил даже многие, казалось, малозначительные детали. А до этого я думал, что всё что знал — уже рассказал.

Беседа растянулась на весь следующий день. Не думаю, что Пётр Миронович будет действовать по моим советам, всё же не смотря на послезнание, многие нюансы политики мне не известны. Да и ладно. Долг попаданца я выполнил, с остальным пусть местные разбираются. Однако, по его просьбе, не стал уезжать из Минска, пообещав дождаться его возвращения из Москвы, где он будет на пленуме.

На последок я зачаровал нитку навязав на ней три узла, которую велел намотать на палец правой руки.

— Каждый узел — заклинание лечения. Но его надо применять вместе с комплексом сильных зелий поддержки организма. Иначе он сам себя съест. Понятно? — дождавшись кивка, я продолжил. — Для применения прикоснитесь узлом к недругу и пожелайте, чтоб узел развязался. Без вашего внутреннего желания, ничего не сработает. После сработки, узел развяжется, а у оппонента улучшится самочувствие. Но это не на долго, вскоре для заклинания не хватит свободных ресурсов, и он станет перерабатывать сам организм. Начнет с жиров, а значит у очень толстого человека есть неплохие шансы выздороветь, и похудеть. Пожилой человек умрет через сутки-двое.