Мир ГП (СИ) - Ярмышев Александр - Страница 66

30 декабря 1989

— Зачем ты хотел меня видеть, Портер?

— А просто посидеть, выпить пива за прошедшее Рождество и наступающий Новый Год, мы не можем?

— Это с Краучем ты мог так посидеть. А я с тобой дружбы не вел.

— Но ведь и не враждовал.

— Короче, Портер, давай к делу.

— Как хочешь. Мне нужен волос из того локона, который ты срезал в ночь на первое ноября.

Какое-то время Северус пытался понять о чем я говорю, а затем весь напрягся.

— Откуда ты об этом знаешь, я не спрашиваю. Но вот для чего тебе волос Лили, я спросить обязан.

— Хорошо. Я отвечу на оба вопроса. Но только после клятвы о том, что о содержании сегодняшнего нашего разговора, никто заинтересованный, через тебя, не узнает, допустим, лет пять.

— Почему пять? Просто интересно.

— Потому, что к тому времени, часть этой информации будет общедоступной, а во владении другой частью ты сам не захочешь распространяться.

— Хорошо. Я согласен.

Клятва была короткой. После нее Снейп предположил:

— Ты хочешь с помощью волоса найти сына Лили?

— Нет. Его я уже нашёл. У Петунии.

Глаза Северуса расширились.

— Она же его угробит.

— Пока не угробила. Я ему подкинул артефакт, который собирает излишки энергии после выбросов. Теперь в её доме почти нет паронормальщины, и они с Верноном почти успокоились. А раньше он регулярно отхватывал подзатыльники, и лишался еды.

— Старый урод, — еле слышно пробормотал Снейп. Затем, уже громче уточнил: — Так зачем тогда тебе её волос?

— Дело в том, что рядом с мальчиком крутится призрак его мамы.

— Лили⁉ — вновь удивился Северус.

— Ну а кто ещё? Твой хозяин умудрился заключить с ней контракт, который не дает ей уйти. Вот и попросила меня вернуть ей тело.

На мое упоминание отношений Волди к пожирателям, зельевар лишь поморщился

— Я могу с ней поговорить? — с мольбой в глазах спросил Северус. Похоже, что он во всю применяет пассивную легилименцию, проверяя меня на правдивость иначе почему он поверил мне в таком, даже для магов невероятном деле?

— Не думаю, что я тебя устрою в качестве переводчика. Ну а потом, почему бы и нет. Если только она сама захочет. Ну, ты понимаешь.

— Да, — хмуро кивнул он. — Я могу чем-то помочь? Зельями?

— Хм. Впрочем, мне нужен питательный раствор для клеток, со всеми необходимыми микроэлементами. Литров пятьдесят. Главное, его организм должен усвоить без пищеварительной системы. Сможешь?

— Справлюсь. С зельями для внутривенного питания я знаком.

— Отлично. По срокам сообщу отдельно. Тебе что-то от меня потребуется?

— Нет, — коротко бросил он, и поднялся. — Жди. Скоро вернусь.

Вскоре у меня в руках оказалась пробирка в которой лежали аж три рыжие волосинки.

28 января 1990

В новогодние каникулы, проведя пробное подключение к солнечному маяку мы увидели, что магическая энергия в нём есть, причём много. Поэтому сразу поставили кристаллы заряжаться. Одновременно началась калибровка установок, для совмещения их лучей в центре планеты. К счастью, особая точность не нужна, на расстоянии в три с лишним тысячи километров, рассеивание позволяет так или иначе зацепить другие лучи.

Сегодня мы посчитали наполнение накопителей достаточным, и начали сам ритуал. Все маги и волхв были напряжены. Мы понимали, что следующие наши действия изменят целую планету. Грандиозная задача для коллектива из семи человек. Не считая тех, кто всё строил и налаживал.

Успокаивало то, что планета и так была мёртвой, хуже ей будет если только разрушить. Наши же действия имеют возможность отката. Хоть и в течении приличного срока.

В первую очередь, мы на долю секунды открыли микропортал из центра ядра Марса к солнцу, в трёх метрах от маяка. Такое смещение фокуса было предусмотрено заранее. Сам он в это время находился в короне солнца, и внутри ядра Марса получился сейсмический удар в сотни мегатонн. Через несколько минут, он слегка качнул даже нас. А в внутри ядра давление за короткое мгновение повысилось в сотни раз, спрессовав тяжёлые металлы, и придав им импульс с вектором от центра, потом резко упало притянув в центр лёгкие вещества. Теперь ядро Марса из равномерного бульона превратился в слоёный пирог.

Процедуру повторили несколько раз, с промежутком по времени в неделю. С учётом размера ядра, по идее, подождать бы подольше, но ученые сочли минимальный срок достаточным.

Вторым этапом, не дожидаясь когда расслоенные вещества снова смешаются, хотя на это может уйти сотни лет, мы запустили процесс трансфигурации по образцу. А образцом был сплав осмия с железом. Медленно, метр за метром, рос диаметр шара из тяжёлого сплава. Вместе с ним росла гравитация Марса. Минута за минутой, час за часом. Километр за километром рос шар. А мы напряжённо следили за приборами, косвенно отображающими то, что происходит в центре планеты. Процесс мы остановили, когда вес эталонной, килограммовой гири стал 900 грамм. П то есть показатель гравитации стал 0,9 G. И последним штрихом мы сместили фокус лучей на пятьсот с лишним километров, и вновь короткими интервалами, несколько раз приоткрыли портал в корону солнца. Череда новых сейсмических ударов подтолкнула один из слоёв ядра планеты, заставив его вращаться.

— Это всё? — устало подал голос один из ученых, неуверенно вставая с кресла. — Мы изменили силу притяжения целой планеты?

Люди с улыбкой стали переглядываться, а потом, не смотря на усталость, слитно выразили восторг:

— Ура!!!

— Почему нет магнитного поля? — спросил один из магов, наблюдавших за приборами. — Слои же крутятся.

— Хе, — усмехнулся ученый. — сейчас они крутятся хаотично, и пару месяцев будет происходить стабилизация направления вращения. За тем, для такой массы ядро будет несколько недель только набирать заряд, прежде чем станет самоподдерживающимся, и мы почувствуем эффект.

Результат операции стал не только завершением наших работ по увеличению гравитации, он открыл нам перспективу жизни на Марсе. Но для этого придется ещё много поработать. Атмосферное давление уже сейчас приходит в пределы достаточно комфортные для человека. Вместе с тем уплотненная атмосфера будет лучше держать тепло, и средняя температура тоже станет приемлемой. А вскоре, магнитное поле укроет нас от солнечной радиации, это значит, что можно начинать работы над биосферой.

Но через неделю стало ясно, что об этом думать пока рано. Так как из-за наших действий начались ураганы и тектонические движения, вызвавшие масштабные землетрясения и вулканы.

Ученый сейсмолог, у которого мы консультировались, сказал, что это не продлится слишком долго. Через полгодика останутся лишь отдельные вулканы. Но вот пыль в атмосфере может провисеть годы. Тем более отсутствие осадков из-за дефицита влаги, способствует увеличению этого срока.

На внеочередном собрании нашего коллектива было решено, до стабилизации сейсмической обстановки, необходимо отправить ещё два маяка, первый в астероидный пояс, для поиска там водяного льда, второй на луну, для постройки космодрома. Конечно, теперь принципы постройки космолётов частично изменятся, и упор будет делаться не на преодоление земного притяжения, а на функциональность аппаратов.

— А как же азот? Ведь для атмосферы надо много азота.

Макс — парень, с которым я познакомился на праздновании нового года, и, по моей инициативе, входящий в состав команды терраформирования, привлек к себе внимание.

— Максим, у тебя есть мысли по этому поводу? — спросил наш руководитель.

— Да, Александр Леонидович. Я читал аналитический отчёт по данным, полученным с космического аппарата «Вояджер-1». Там были данные о составе атмосферы Титана — спутника Сатурна.

— Хочешь сказать, что в нем много азота?

— По данным аппарата — до девяноста пяти процентов.

— Хм. Отлично. Я посмотрю эти данные, и тогда решим с отправкой ещё одного маяка. Мистер Портер, вы приготовите ещё один портал?