Звезда морей - О’Коннор Джозеф - Страница 2

Стремясь лучше понять ту жизнь, я обратился к беллетристике девятнадцатого века. И обнаружил, что мне нравятся толстые книги той поры, когда роман еще был относительно новым жанром. Авторы первых романов имели законное право на ошибку, и меня заворожила в некотором смысле панковская дерзость их произведений. В годы юности романа считалось, что словами можно выразить абсолютно все. Авторы усердно совершенствовали свой язык. Диккенс, сестры Бронте — образцы отважных писателей, не пугавшихся изобилия персонажей и подлинных исторических событий. Используя выражение Spinal Тар, эти авторы не боялись выкрутить ручку настройки на одиннадцать баллов[2]. Для них не существовало чересчур эпических обстоятельств и слишком оригинальных методов описания. По сравнению с их произведениями романы некоторых наших современников кажутся водянистыми.

Я читал воспоминания морских путешественников XIX века, свидетельства очевидцев жизни Ирландии и Англии тех лет. Действие романа разворачивается преимущественно в Лондоне 1840-ж годов: этот великолепный пестрый мегаполис ожил передо мною благодаря работам журналиста Генри Мэйхью, одного из первых, кто писал об этом. Также я пользовался текстами баллад, письмами иммигрантов, гравюрами из старых журналов, судовыми журналами и декларациями. Но я надеялся написать увлекательный роман, а не историческое исследование и не учебник. И поэтому обращался лишь к тем источникам, которые помогали раскрыть сюжет или характер персонажа.

Признаться, мне не очень-то нравятся исторические романы, авторы которых прилежно исследуют, какая в те годы стояла вонь и как дурно лечили зубы, романы, герои которых — буяны и резвые бедняки. Я надеюсь, что книга моя не грешит против достоверности, однако и не считаю, что писатель должен довольствоваться исключительно ролью хроникера. Поэтому в книге затрагиваются многие темы, занимающие людей двадцать первого века: секс, тело, гендерные роли, воспитание детей, музыка, терроризм, войны, религиозная нетерпимость. Более того, я надеюсь, что в ней воспевается общность, наполняющая жизнь радостью: дружба, верность, дом, преданность, отвага эмигранта, неукротимая смелость человеческого желания. «Звезду морей» можно читать по-разному, но для автора это конечно же в первую очередь история любви.

Прежде чем написать хотя бы слово, мне пришлось серьезно подготовиться. Я чувствовал, что потребуется множество самых разных деталей, но не сразу определился с порядком, в котором все эти детали выстроились бы в связное повествование: на это потребовалось время и силы. У каждого романа своя невидимая глазу архитектура, и главное тут — не ошибиться. Литература — не только искусство, но и ремесло. Мне казалось важным задействовать разные стратегии повествования, разные точки зрения, голоса и часовые пояса — даже смех, ведь он внушает надежду. Фон повествования темен, и я старался залить его светом. В противном случае книга моя оказалась бы сродни очередной несчастной, гонимой всеми ветрами ирландской посудине, которой суждено утонуть еще до отплытия.

«Звезда морей» заключает в себе приметы всех жанров: триллера, детектива, любовного и готического романов. Мерридит — в своем роде Джекилл (и Дуглас Хайд), Малви — дальний ирландский родственник чудовища Франкенштейна. Он Ловкий Плут[3] с голуэйским акцентом, веселый пройдоха, который рыщет по народным преданиям и губит урожай. Но за этими масками таится испуганный пария, который отчаянно мечтает избавиться от такой роли — и еще глубже входит в нее. Читателей нужно увлекать романом с помощью языка и атмосферы, противоборства узнаваемых персонажей, решений, которые они принимают или не принимают, а историческую подоплеку читатели должны впитывать незаметно и постепенно. В общем и целом роман должно быть интересно читать. Как любит повторять Дэвид Мерридит: «Главное — передать общую композицию».

Но это не вся правда. Композиция — еще не все. Ядро истории «Звезды морей» составляют подлинные события, настоящие мужчины и женщины. Рассматривать подобную трагедию в качестве сырья для романа — мягко говоря, сомнительное решение с моральной точки зрения. Но. как учит нас Грант ли Диксон, молчание говорит о важном: что такого никогда не было, что это не имеет значения, что не существовало никакого Леттерфрака, ни Мэри Ду эйн, ни жестокого капитана Блейка, ни милосердных Джеймса и Мэри Эллис. Люди, похожие на моих героев, бесспорно, существовали в то время. Более того — они есть и сейчас.

На холме Кашел в Коннемаре находится кладбище времен Великого голода, которое действует и поныне. «Ард Кашел», как называют холм по-гэльски (в переводе на английский — «высокий Кашел») — одно из тех далеких уединенных мест, которые музыка, общая для Ирландии и Аппалачей, каким-то образом переводит в звучание. Атлантические шторма исхлестывают Кашел: к вершине ведет за малым не отвесная тропа, и путь по ней тяжек. В последний раз я поднимался по этой тропе в канун Рождества 1999 года; на одном из надгробий висел маленький звездно-полосатый вымпел. Это была могила молодого человека из Кашела, у которого, как у бесчисленного множества коннемарцев, есть родственники в Америке. Он погиб очень молодым, очень далеко от дома. Мог бы жить да жить, нянчить внуков, однако его иммигрантская судьба сложилась иначе. Он родился в Голуэе, а умер в другой части света 31 марта 1969 года, несколько месяцев не дожив до своего двадцать второго дня рождения. Местные жители вспоминают, что в то утро, когда американские военные привезли его хоронить, джип с гробом не сумел одолеть льдистый крутой подъем на холм. И усопшего несли к месту упокоения по каменистой тропе Ард Кашел, как некогда его предков. Он лежит среди тех, чьи имена давно позабыты, кого бросили в хаосе, сопровождавшем голод.

Его могила напоминает нам о многом, в том числе и о страшной цене патриотизма, о том зле, которое мы причиняем друг другу из любви к отчизне, о такой ужасной бессмыслице, как расизм, обо всех отвергнутых дружбах; остается лишь надеяться, что однажды мир станет справедливее и лучше. Я с глубоким уважением упоминаю его имя в тексте романа в память о его недолгой жизни и всех тех безымянных, кто покоится рядом с ним — и повсюду в земле Коннемары.

Джозеф О’Коннор

Воистину Англия — государственный преступник.

Англия! Вся Англия!..

Ее надобно покарать, и я верю,

что эту кару обрушит на нее Ирландия,

и таким образом Ирландия будет отомщена…

Ад, который поглотит угнетателей моего народа,

окажется глубже Атлантического океана.

Джон Митчел, ирландский националист, 1856 г.

НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО В ЦЕПИ ЭВОЛЮЦИИ:

порой в беднейших районах Лондона и Ливерпуля

отважные исследователи встречают существо,

представляющее собой промежуточное звено между

гориллой и негром. Родом существо из Ирландии,

откуда ухитрилось переселиться, и, по сути, относится

к племени ирландских дикарей —

низшему виду ирландских Йеху. С сородичами

общается на непонятном наречии. Животное это ловко