Лев для Валерьянки (СИ) - Леденцовская Анна - Страница 28

Непонятно, как затесалась эта потертая от времени вещица с птичкой на крышке на этот праздник даров, но, увидев ее, мантикора не пожелала с ней расстаться. Как и с куклой Берта. Все подарки парня, кроме, естественно, еды, она бережно хранила в ящике тумбочки у изголовья кровати.

Сегодня Берт тоже пришел с подарком, и то, что он достал из кармана, совершенно не вязалось с его сумрачным выражением лица.

Молодой бинтуронг бухнулся перед лежащей девушкой на колени и, бережно взяв ее за руку, надел на тонкий палец аккуратное серебряное колечко с красивой ажурной гравировкой по ободку.

— Я никому тебя не отдам, — с горячностью, свойственной категоричной молодости, рыкнул он. — Я выйду на арену с любым, кто попробует претендовать на твою руку и сердце.

— Красивое. Сам сделал? — Кейтса, улыбаясь, пригладила взъерошенные жесткие волосы парня. — А мое сердце и так твое. Никто его больше получить не сможет.

— Бе-е-ерт? Что-то случилось? — Лера была намного старше подруги и в жизни понимала гораздо, гораздо больше. Да и книг, исторических и не очень, она в свое время прочитала немало. Дочь графа, пусть и незаконнорожденная, но признанная его сиятельством, это вполне себе лакомый кусочек, который совсем не предназначен для провинциального парня без кола и двора.

— В городе судачат про объявившуюся наследницу и претендентов на ее руку. — Мрачный парень ласково прижал к своей щеке ладонь любимой. — Я слышал, что графу уже передали брачные предложения как минимум трое.

Глаза на лице парня стали звериными, и в них металась отчаянная решимость загнанного зверя.

— Кейтса, мы же сможем убежать? Может, даже к гномам. Я спрошу мастера. Вдруг он поможет. Айло, правда, сказал, что не будет почтенный гном в таком участвовать и портить репутацию, но посоветовать-то, куда податься…

На обычно бодрого и жизнерадостно философствующего охотника покушать было жалко смотреть. Похоже, свои шансы на счастье с любимой девушкой он оценивал очень здраво, но сейчас готов был цепляться за любую соломинку.

— Вот ведь дурень! — не выдержала все же старая карга, наконец проявившись из кулона-артефакта. — И что за мысли — украсть невесту? Вы ж не в горах у Беркутсянов. Тут не поймут, и погибнешь, как идиот, оставив девчонку рыдать над твоей глупой мохнатой шкурой. Лучше вон подружке вашей в ноги падайте. Колечко-то со лба графа она сняла, а значит, если твоей, Кейтса, мачехой станет, то и участие в твоей судьбе имеет право принять. А может, и графа на что уговорит, если подход найдет.

То, с какой надеждой на нее уставилась парочка несчастных влюбленных, вызвало у Валерианны нервную почесуху. Как голодающие неделю — на крошечную ароматную булочку.

Избавили ее от необходимости выслушивать жаркие мольбы только деликатный стук и голос служанки из-за двери, сообщивший, что мисель Ковалеву приглашает к себе в кабинет его сиятельство граф Нейрандес.

Берта тут же попросили на выход, и парень, шепнув двуликой, что к побегу он все же готовиться будет, вынужден был распрощаться.

Кабинет графа находился совсем в другом крыле, и, пока Лера шла за полной, но грациозной женщиной в сером платье, она с интересом рассматривала интерьер. Красивый, со вкусом обставленный дом, без излишнего пафоса в стиле «дорого-богато». Правда, опять же холодный и безликий, как пятизвездочная гостиница. Только несколько комнат, через которые они прошли, и длинная картинная галерея несли какой-то отпечаток личностей проживавшего здесь рода Нейрандес.

Видимо, к ним в свое время приложили руку женщины. Мама, а может, и бабушка нынешнего графа.

Зато кабинет точно отражал вкусы и предпочтения своего теперешнего владельца. Устроен он был, к удивлению Валерианны, так, чтобы и львиная ипостась графа чувствовала себя тут весьма удобно и вольготно.

В ней и встретил Леру хозяин. Для вельможного льва ничего не поменялось. Колечко, конечно, теперь было не во лбу, а, поблескивая, лежало на столе, заставив девушку занервничать, но человеком обернуться Мааль по-прежнему не мог.

К тому же хоть он и позвал Леру, но к разговору был не готов. Просто возникшая во время совещания с начальником охраны и секретарем старая покойная ведьма опять завела шарманку про проклятие, пригрозила отсутствием наследников, а когда он резонно напомнил про дочь, завопила, что он сломает жизнь бедной девочке, перекинув магическую гадость рода еще и по женской линии. Каркающие вопли карги Лодраш помешали обсудить, что делать с пойманными заговорщиками и причастными к желанию сменить в графстве правящую династию.

Пришлось отсылать собеседников и, положившись на авось, звать в кабинет Валерианну.

Мааль изо всех сил старался убедить себя, что страшно занят заговором, чтобы не навещать дочь и не столкнуться с ее подругой. В звериной ипостаси контроль был гораздо хуже, хищного котика выдавали инстинкты. Запахи будоражили, желание присвоить вкусно пахнущую, идеально подходящую самочку иногда с трудом подавлялось тренированным разумом.

Девушка и правда пахла так, что граф успокаивался. Рядом с ней лучше думалось, а ее меткие, хоть иногда чуть ехидные комментарии приводили к интересным выводам.

Опять же, с Кейтсой она подружилась, и дочь вряд ли будет возражать против их брака. Единственное, что беспокоило Мааля, это понимание того, что против церемонии бракосочетания будет возражать сама Валерианна. Он понятия не имел, что надо говорить. Девушка замуж не стремилась, богатством не впечатлялась и хотела просто спокойно жить, обеспечивая себе более-менее сносное существование.

Конечно, он не верил в перерождение Луизы. Попаданка была ее полной противоположностью. Его прежняя юношеская любовь была как повилика, нежный вьюнок, который не мог существовать сам по себе. Ей требовалось его мужское плечо. Всегда. Ее хотелось оберегать, но вот не вышло. Был слишком беспечен, самоуверен, ревнив и, откровенно говоря, глупо неопытен в аристократических интригах. Не уберег.

Валерианну оберегать не требовалось. Она здраво смотрела на жизнь, не желала многого и была достаточно разумной женщиной с опытом. Как и в каких ситуациях она приобрела этот опыт, Мааль даже думать не хотел. Стоило мужчине представить, что его «сердечную травушку» обижал или унижал кто бы там ни было, как шерсть на загривке вставала дыбом и в груди зверя зарождался с трудом сдерживаемый грозный рык.

Нет. Лера была совсем, совсем не Луиза.

Сейчас, смотря на вошедшую в кабинет светловолосую голубоглазую девушку, его сиятельство пытался придумать доводы, против которых Лера не смогла бы устоять, и посулить ей то, от чего девушка не смогла бы отказаться.

На столе, помимо кольца, в обшитой кожей темной папке лежал составленный Рсмурсом брачный контракт.

Начинать с шантажа не хотелось, но Мааль уже давно отвык быть просто мужчиной и слишком хорошо научился быть правителем.

Сидя в удобном кресле напротив величественного темногривого льва, развалившегося на шикарном диване, Валерка недоумевала.

«Пригласил, усадил, кофе-печеньки предложил и молчит! Мечтал посмотреть, как я буду жевать? Бред какой-то…»

Пристальный взгляд желтоглазого хищника нервировал. Было чувство, что ты не сильно упитанная полудохлая мышь и котик лениво размышляет, ловить тебя или не стоит пачкать когти.

— Послушайте, ваше сиятельство, — начала Лера разговор, тяготясь сгущающейся в помещении тишиной, — это правда, что на руку и сердце Кейтсы уже кто-то претендует?

— Мааль, — фыркнул вальяжный зверь, — зовите меня Мааль. Разумеется, у красивой девушки не могут отсутствовать поклонники. Одного ты даже знаешь лично. Ходит сюда уже как к себе домой.

В голосе его сиятельства звучала неприкрытая насмешка.

— Я не про него, Берт искренне любит Кейтсу. Я про тех, кто узнал, что у вас есть дочь, и поспешил к вам с предложением, ища выгоду. Неужели вы решите искалечить судьбу своего ребенка? Ей и так от жизни немало досталось. Она заслуживает нормальной семьи и счастья, а договорной навязанный брак ничего хорошего ей не принесет. Да Кейтса и не согласится.