Наследница по найму - Хантер Мэдлин - Страница 12

– Только дворецкий и экономка, но сомневаюсь, что они останутся хотя бы на месяц. Ко времени своего ухода они надеются найти замену нашей постоянной прислуге и себе самим.

– Больше никто не остался?

– Мне кажется, кухарка прежняя и некоторые из посудомоек тоже. Еще я знаю двух конюхов, которые служили здесь, когда я приезжал к дяде Фредерику. – Он пожал плечами. – А это важно?

– Мне кажется, многовато кругом незнакомых людей.

Если Минерва Хепплуайт сумела найти здесь работу, чтобы подглядывать за всеми, это могло получиться и у других. Чейз пожалел, что не пристроил сюда своих шпионов.

Перед глазами снова возник образ Минервы, разводившей огонь в каминах и наблюдавшей за обитателями дома, ловившей каждое слово.

– Не лучше ли было отказаться от семейного собрания в этом доме, если ради него потребовалось нанять столько прислуги?

– Теперь уж поздно об этом думать. – По пренебрежительному тону Николаса было ясно, что он не хочет об этом говорить. – Ко мне приходил Кевин. Он обижен.

– Да они все обижены. У него просто поводов для этого больше, чем у остальных.

– Чертовски обидно посвятить чему-то всю жизнь только для того, чтобы твой благодетель лишил тебя финансовой поддержки после своей смерти. Конечно, дядя вправе распоряжаться своими деньгами как вздумается, но он со многими обошелся крайне несправедливо.

Чейз гадал, относил ли Николас себя к числу обделенных. Когда наследуешь титул, то ожидаешь получить к нему состояние, достаточное для того, чтобы поддерживать новый статус. Скорее всего, Николасу удастся свести концы с концами, но еще годы и годы придется во многом себе отказывать.

– Взять, к примеру, тебя, – сказал Николас. – Он был к тебе больше расположен, чем к большинству из нас. Ты без труда сносил его прихоти и странности. Ты постоянно проводил с ним время, пока он увлеченно занимался своими хобби или ездил с тобой на конные прогулки. И после этого оставить тебя без гроша… Он защищал тебя, когда ты продал патент на офицерский чин, а остальные… – Николас умолк, словно сболтнул лишнего.

– Он говорил, что мне ничего не достанется.

– Да-да, ты уже упоминал об этом. И все же…

И все же. Думал ли он, что в конечном счете дядя Фредерик впишет лишнюю строку в завещание и приятно удивит любимого племянника? Надеялся ли он на это? Любой бы надеялся на его месте. Но он сознавал в глубине души, что этого не произойдет. У герцога было немало странных идей, но среди них попадались и хорошие. И те и другие сыграли свою роль при составлении завещания.

«Теперь тебе придется самому о себе заботиться, – сказал он, когда Чейз вернулся в Англию и оставил армию. – Это не так уж и плохо. Люди начинают лениться, если жизнь слишком легка. Хорошие умы слабеют, а крепкие тела жиреют. Девять из десяти человек в свете не добились ничего, только ублажали свое стремление к удовольствиям. Мир с этим уже недолго будет мириться. Франция это доказала».

Чейз сомневался, что сможет втолковать Николасу или Кевину, что, с точки зрения дяди Фредерика, осложнить племянникам жизнь было ценным даром.

Николас достал карманные часы и поднялся.

– Думаю, все уже собрались в гостиной. Я рассчитываю на тебя.

– Как только к вам присоединюсь, непременно тебя прикрою. Но сперва мне надо переговорить кое с кем. – Чейз направился к двери. – И в дальнейшем следи за языком при слугах.

За ней явно следили. Минерва заметила молодого джентльмена, который ходил по дому за ней по пятам. Огонь в каминах она уже везде развела, но все еще не расставалась с корзиной, очень долгим путем возвращаясь на кухню.

Его присутствие мешало ей изучить план всего дома и выяснить, какая комната кому принадлежит. Она даже зашла в те, что пустовали, и развела огонь там в надежде, что он пойдет своей дорогой, но всякий раз, когда она перемещалась с места на место, ее преследователь не отставал.

Она спустилась в библиотеку и поняла, почему ей никто не говорил разжечь огонь там. Огонь вовсю потрескивал в большом камине, и в комнате уже было слишком жарко. Минерва поставила корзину на пол и приоткрыла два окна. В комнате стало прохладнее. Она решила непременно выяснить, кто так неосмотрительно натопил комнату.

Она вернулась к камину, подняла корзину и собралась было уходить, но перед ней внезапно вырос ее преследователь, перекрывая путь к двери, и окинул ее цепким взглядом.

Он едва ли был старше Джереми, но она надеялась, что Джереми никогда не рассматривал женщин с таким хищным блеском в глазах. Он медленно расплылся в улыбке, и у Минервы кровь застучала в висках. Он, по всей видимости, был членом семьи. Она видела его сходство с Чейзом Реднором, почти незаметное за юношеской мягкостью его лица.

– Что-то ты заплутала. – В его тоне не было обвинения, только интерес наблюдателя.

– Я здесь новенькая. Мне дали распоряжения, но не дали карты дома.

Он слегка опешил.

– Изъясняешься ты не как служанка.

– Так я и не служанка, а вдова. Мне очень нужны деньги, вот я и согласилась на эту работу. – Она взглянула на свою корзину. – Немного поработать не оскорбит мою гордость.

Мужчина просиял. На смену недоумению пришло новое выражение лица, слишком хорошо знакомое Минерве. Сейчас ей совсем не хотелось его видеть. Он еще раз оглядел ее с ног до головы.

– Есть и другие способы заработать, и для них не требуется слишком поступаться гордостью.

– Разумеется, способов немало, но мне подходит этот. Я не чураюсь черной работы. – Она сдвинулась вправо, чтобы на всякий случай каминные инструменты оказались поближе. – Мне пора возвращаться: надо помочь на кухне.

Он шагнул в сторону вслед за ней, опять преградив путь.

– Ни к чему спускаться на кухню. Слуг тут так много, что вряд ли кухарка знает, кому где полагается работать. – Он склонил голову набок, чтобы лучше осмотреть ее лицо. – Ты красивая, и руки у тебя изящные. Жаль, что тебе приходится пачкать их такой работой.

– Я же сказала, что меня все устраивает.

По спине у нее пробежала дрожь. По тому, как он надвигался на нее, было ясно, чего он хочет.

– О, но меня это не устраивает. Жалко портить такие нежные руки на такой работе. Есть гораздо лучшее для них применение.

У Минервы кровь застыла в жилах. Все тело будто окаменело. Все, что ей оставалось, это вспомнить свой опыт поведения в безвыходной ситуации.

Она взглянула на него холодно и бесстрастно.

– Придется вам меня выпустить.

– Придется? – фыркнул мужчина, но взгляд его стал жестче. Он понимал, что она смотрит на него с презрением. – Я здесь никому не подчиняюсь, даже герцогу. И уж конечно, не стану подчиняться тебе.

«Могу делать что хочу, а если попытаешься жаловаться, тебе никто не поверит», – говорили его глаза.

Она напряглась всем телом, как натянутая тетива, прикрылась спереди корзиной, а свободной рукой пошарила за спиной.

Мужчина вырвал корзину у нее из рук и шагнул еще ближе. Его рука крепко схватила ее запястье, в то время как пальцы ее свободной руки сжали железную кочергу у камина.

Одной рукой он стискивал ее руку, а второй шарил по телу. Это напомнило ей, как то же самое делал Чейз, но на этот раз прикосновения не одурманивали, а вызывали отвращение. Он сжимал ее запястье так сильно, что ей стало больно. Когда-то так к ней прикасался Элджернон.

Он поднял взгляд на ее лицо.

– Бьюсь об заклад, губы у тебя такие же мягкие, как руки, да и все тело.

Она попыталась сдержать отвращение, чтобы не провоцировать его. Если он отважится на большее… Она крепко ухватила кочергу, готовая защищаться.

– Филипп.

Мужской голос застал ее врасплох, как и молодого человека, державшего ее за руку. Он отпустил ее и отступил.

Минерва обернулась и увидела Чейза Реднора в дверном проеме. Он пристально смотрел на спину Филиппа.

– Семья уже почти вся в сборе. – Его светский тон контрастировал с гневным взглядом, который поймала Минерва. – Тебе стоит присоединиться к остальным.