"Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич - Страница 2

– Оооо!.. – вскричал пестрый скоморох. – Как больно! Бедный рыцарь пал на одно колено!

Толстяк не упал, да и боли, видимо, никакой не чувствовал. Но замешкался, не зная, как быть, и тут мелкий изловчился подпрыгнуть и попасть ему прямо по затылку.

– Победааа! Победа мелкого бесеныша! От страшного удара в голову рыцарь бочонка потерял глаз! Он полетел вон туда, за корсет доброй госпожи! Госпожа, будьте милосердны, верните глаз славному воину!

Зрители хохотали, улюлюкали и бросали на помост медяки. Рыжая девица весьма ловко собрала их в передник, мужчина с башней на голове вручил половину улова мальцу, а рыжая к тому же наградила победителя поцелуем в щеку.

– Ну, кто следующим рискнет испытать удачу?! Помните: победители трех боев сойдутся меж собою в судьбоносном решающем поединке!

Хармон Паула увлекся зрелищем. Новые и новые бойцы вопили и кидались друг на друга, скоморохи паясничали, зрители шутили и смеялись, поддерживали бойцов кровожадными выкриками. На помосте оказывались разные люди, в том числе и крепкие, сноровистые, явно не чуждые настоящего оружия. Однако зрители охотней приветствовали и щедрей награждали тех, кто выглядел странно и смешно, а держался пусть не умело, зато дерзко. Любимцами толпы стали малец-бесеныш; огромный кузнец, весь заросший черными волосами, будто шерстью, и ревевший как зверь; косоглазый паренек, что дрался в шлеме-тыкве, а после победы сорвал его с головы и жадно отгрыз кусок. Однажды на помост взобралась даже женщина – крупная грудастая матрона.

– Разве поле брани – место для женщины? – воскликнул пестрый скоморох.

Размашистым движением матрона откинула за спину косу и взглянула на него, сурово сведя брови:

– Знаешь ли ты, несчастный, кто я? Пред тобою – правительница Северных Лесов, Медвежья леди! Я разорву любого, кто выйдет против меня!

На помост протиснулся кузнец:

– Ну, тогда я – твой медведь! Харррр!

Женщина вооружилась соломенной палицей, а кузнец – мешком, и они сошлись под азартные вопли толпы. «Медвежья леди» держалась достойно и несколько раз смачно угостила кузнеца дубиной по бокам и по заднице, а он подыгрывал ей, завывая и даже жалобно всхрюкивая. Но затем он не рассчитал удар мешком, и женщина полетела кубарем, чуть было не скатившись с помоста. Кузнец помог ей подняться и разделил с нею выигрыш.

Хармон смеялся вместе со всеми, пару раз швырял на помост медяки, однако наметанным глазом присматривался к бойцам. Конюхи, кузнецы, пьяницы и дети мало интересовали его. Он высматривал тех, кто походил на настоящих воинов. Пусть оружие было шутовским, но стойка бойца, манера двигаться быстро выдавали навык. К тому же, эти люди не страдали избытком гордости, раз уж они вышли на потешные бои. Неплохое качество – отсутствие гордости. Ценное качество воина, по мнению Хармона Паулы Роджера.

Вскоре он присмотрел того, кого искал. Парень был молод, но статен. Он выходил на бой с обнаженным торсом, и мышцы бугрились по груди и спине. У него были длинные каштановые волосы, темные усики и бородка. Черты лица правильные, даже сказать – красивые. Принарядить его – глядишь, сойдет и за благородного. Парень трижды взбирался на помост, и всякий раз выбирал деревянный меч, липкий от патоки. Почуяв его сноровку, скоморохи ставили против него людей покрепче, но парень побеждал почти без труда. Он хорошо владел мечом – по крайней мере, хорошо по меркам Рыночной площади Смолдена. Его противники уходили, почесывая ушибы, все в темных пятнах патоки, а победитель вскидывал «клинок» в салюте. Денег ему бросали немного: зрителям не нравилось, что парень слишком серьезен. Зато рыжая девица целовала его с явным удовольствием.

В решающем поединке Кровавый Красавчик (так окрестили его скоморохи) сошелся со Зверем-кузнецом. Кузнец взял копье с апельсином в правую руку и булаву из свиного окорока – в левую, Красавчик вновь вооружился липким мечом. Затем скоморохи завязали обоим глаза. Башнеголовый заявил:

– Истинный герой одолеет противника и вслепую, ибо руку его направляет…

– Нюх?.. – предположил пестрый.

– Болван! Его руку направляют боги!

Бой начался. Кузнец ринулся в атаку, размахивая копьем. Он надеялся нащупать противника длинным оружием, а затем огреть окороком. Красавчик держал меч наготове и пару раз умудрился парировать удар копья, но не развивал успех, а только кружил по помосту. Он явно робел и не знал, как вслепую подступиться к противнику. Окрыленный успехом, кузнец ревел все громче, орудовал копьем все яростней и, в конце концов, сбил шапку с башнеголового. Кора разлетелась на кусочки, скоморох взревел:

– Будь проклят черенок лопаты, вырывшей гнилую яму для твоего паскудного зерна, никчемное древо!

Кузнец повернулся на голос, а Красавчик атаковал. Меч свистнул у самой груди кузнеца, и тот, ощутив движение воздуха, взмахнул одновременно копьем и окороком. Но Красавчик отбил копье, уклонился от окорока и треснул деревяшкой по руке кузнеца.

– Северный Зверь лишился лапы! Его грозная булава упала наземь! Истекая кровью, он все же…

Кузнец и вправду выронил окорок, но правой рукой перебросил копье назад, перехватил поближе к острию и, когда Красавчик замахнулся для нового удара, сделал мощный выпад. Апельсин пришелся прямо в голую грудь парня и брызнул соком во все стороны. Красавчик отлетел и шлепнулся на задницу. Толпа взорвалась хохотом. Скоморохи сняли с бойцов повязки и присудили победу кузнецу. Монеты щедрыми брызгами посыпались на помост.

Когда парень сходил по ступеням, Хармон перехватил его взгляд. Злость, досада, обида. Обиды – больше всего. Как раз то, что надо.

Хармон пробился к нему и взял за плечо.

– Как тебя звать?

– Тебе-то что?.. – буркнул Красавчик.

– Есть работенка для парня с мечом. У тебя ведь имеется меч?

– Имеется.

– Гостиница «Желтая гусыня», время вечерней песни. Захочешь – приходи.

С тем Хармон Паула и оставил его.

Вторую половину дня Хармон провел у лотков местных торговцев. Разглядывал товар, находил изъяны, нещадно сбивал цену, заговаривал зубы купцу, уходил к соседям, возвращался. «Так до чего мы договорились, добрый хозяин? Восемь монет за кувшин? Десять?.. Отчего же мне так хорошо запомнилось – восемь?» Он приобретал стекло и бронзу, посуду и мелкую утварь – то, что в Альмере испокон водилось в избытке. Он выбирал предметы поизящней и покрасивее, редкие, необычные, чем-то притягивающие взгляд. Примечал их сразу, с первого взгляда на лоток, но для виду начинал осмотр совсем с других товаров, даже торговался за них. Затем невзначай переключался на то, что изначально его интересовало: «А это что за штука? Зеркальце? Взять, что ль, и его – жену порадовать… да мелковато, в этакое ее мордашка-то и не уместится…» Хармон прекрасно знал, что зеркала большего размера всегда выходят плохого качества – изламывают, раздувают или сжимают отражения. В этом же, крохотном, все виделось ясным и четким, как дно горного ручья. «Нееет, хозяин, ты не говори мне – хороший товар, ты скажи – дешевый. Жена меня что спросит, как домой вернусь? Сколько монет привез, вот что она спросит!»

По правде, сейчас товар не очень-то интересовал Хармона. Он делал свое дело как следует, но предвкушал изюминку нынешнего дня – покупку человека. Хороший торговец покупает людей и продает себя – сегодня эта фраза имела прямой смысл.

Хармон Паула Роджер вернулся в гостиницу незадолго до вечерней песни. Оставил улов, взял у Луизы дневную выручку и расположился в гостиничной харчевне. К его удовольствию, за одним из столов обретались двое в куртках городской стражи, недавно сменившиеся с дежурства, если судить по вальяжным позам и туповатым сытым ухмылкам. Хармон подсел к ним, угостил обоих элем и повел неторопливую беседу.

Стражники любили благодарных слушателей. А кто же не любит?

– В Альмере? Как дела-то?.. Да как всегда: люди трудятся в поте лица, знать богатеет, – рассказывал первый стражник, розовощекий и мордатый. – Все своим порядком идет – у нас в Альмере всегда так, по порядку.