"Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич - Страница 56

Думая об этом, Джоакин умудрился в то же время пересказать сотрапезникам драку с лесными разбойниками. Он даже показал движение, которым обезоружил противника, однако впечатления на слушателей не произвел. Видимо, из-за мыслей об Ионе не сумел рассказать, как следует…

И тут граф Шейланд вместе с Хармоном встали из-за господского стола. Граф наклонился к жене и что-то шепнул, положив руку ей на плечо. Пальцы лорда – Джоакин хорошо разглядел – коснулись голой ключицы леди Ионы. Вот же!.. Затем граф и торговец ушли. А леди Иона осталась – она пила, обхватив кубок обеими ладонями, и мечтательно глядела в окно.

Тогда Джоакин поднялся со скамьи. Он понятия не имел, что намерен делать. Подойти и заговорить с графиней – неслыханная дерзость, вряд ли он может позволить себе такое. Но вот просто пройти перед господским столом, подсунуться под ее взгляд, а там, глядишь, как-то все повернется… Он пошел к помосту, и, действительно, дело повернулось неожиданным образом. Спустя три шага, Джоакин задел ногой меч графского рыцаря – тот самый меч, новехонький, выкованный славным мастером. Клинок грохотнул на пол. Хозяин поднял его и сказал Джоакину грубо, но довольно беззлобно:

– Смотри, куда ходули ставишь, купеческий стражник.

Джоакин мог сказать на это: «Простите», – и дело бы кончилось. Или даже ничего не сказать, а просто пойти дальше – и то сошло бы. Но леди Иона повернулась на звук металла о камень и смотрела прямо на Джоакина, и он сказал:

– А ты за языком следи.

Рыцарь в недоумении поднял брови:

– Что же ты хочешь этим сказать? Я тебя вроде и расслышал, но чуть не понял.

– Это потому, – сказал Джоакин, – что ты не только груб, но и пьян.

Рыцарь поднялся со скамьи, а с ним вместе и двое его соседей.

– Ты посмотри, какой нахальный щенок! – сказал рыцарь с неприятным злым задором. – Проучим его, а?

Джоакин взялся за эфес, чувствуя на себе темноглазый взгляд леди Ионы.

– Я к вашим услугам, сир.

Хозяин нового меча уставился на него:

– Ты, никак, на поединок напрашиваешься? Неужели ты – рыцарь?

– Нет, сир, – процедил Джоакин.

– Тогда какого черта ты думаешь, что я стану пачкать клинок о такую шваль, как ты?

Джоакин опешил:

– Что-что?..

– Не дорос ты, вот что. Поединок с рыцарем – это честь, и ты ее не заслужил. С такими, как ты, иначе поступают. Возьмите-ка его, парни.

Двое графских воинов надвинулись на Джоакина и схватили за руки. Он попробовал отбиваться, пнул одного в бедро, вырвался из хватки второго. Но тут хозяин меча врезал ему кулаком под ребра и вышиб дух. Джоакин согнулся, беспомощно хватая ртом воздух, а трое шейландцев поволокли его вдоль залы. Распахнули дверь, швырнули во двор, на землю, вымощенную булыжниками. Джоакин рванулся, пытаясь подняться и выхватить меч, но рыцарь налетел на него и пнул сапогом в лицо. Подоспели двое остальных. Джоакин скорчился на мостовой, пытаясь защитить руками голову, а трое неторопливо и с удовольствием избивали его. Целили в живот и по ребрам, Джоакин задыхался и стонал, в глазах краснело. От удара в голень он взвыл. Кто-то припечатал его головой о камни, и Джоакин чуть не лишился сознания. Затем, внезапно, все кончилось.

– Прекратите! – раздался девичий голос. – Прекратите и убирайтесь прочь!

Воины повиновались и отступили.

– Прочь! – повторила девушка. Судя по звуку шагов, они подчинились приказу.

Джоакин убрал руки от лица. Над ним склонилась леди Иона София Джессика.

– Вам нужна помощь?

Джоакин потрогал языком зубы – вроде, на месте. Ощупал ребра – болят, но могло быть и хуже. Обида и унижение ранили намного глубже, но разве с этим лекарь поможет?..

– Не нужна, миледи.

Он попытался встать, перед глазами покраснело и расплылось. Джоакин вновь оказался на земле, у ног леди Ионы.

– Как вас зовут?

Назвать свое имя, лежа в грязи – что может быть хуже?! «Я запомню вас, Джоакин, как избитого страдальца». Однако, деваться некуда.

– Джоакин Ив Ханна, миледи.

– Зачем вы устроили это, Джоакин Ив Ханна?

– Простите, миледи?..

– Зачем вы начали драку? – леди Иона укоризненно покачала головой. – Вы хотели меня впечатлить? Это скверно, этого не нужно. Такого я навидалась вдоволь в Первой Зиме. Вовсе не забавно и не радостно, когда люди рубят друг друга. Неужели думаете, что забавно?

– Нет, миледи.

– Вас могли убить. С тех пор, как покинула Ориджин, я не видела ни одной смерти. Уже целый месяц. Я радуюсь этому. Ваша смерть меня бы очень огорчила.

– Простите, миледи.

– Мой добрый брат никогда не обнажал клинка в мою честь, и я так благодарна ему за это!.. Глаза Ионы на миг сделались печальными. Затем она провела ладонями по лицу Джоакина, взяла за подбородок, надавила на скулы. Нечто было в этом от тех движений, при помощи которых конюх осматривает зубы лошади.

– Ваши челюсти целы, хорошо. Запомните, Джоакин Ив Ханна: никогда не устраивайте поединков ради девушки. Быть причиной смерти – весьма неприятное чувство. Возможно, оно незнакомо вам. Поверьте на слово.

Затем леди Иона поднялась и ушла. Джоакин думал до этого: ничто не может быть хуже, чем валяться униженным в ногах у прекрасной дамы. Теперь убедился: есть кое-что похуже. Когда девушка равнодушно уходит, оставив тебя лежать на булыжниках.

Горечь и обида переполнили его. Своей снисходительной укоризной, а пуще того – безразличием, леди Иона подчеркнула бескрайнюю пропасть между собой и Джоакином. Хуже всего, что она проделала это совершенно естественно. Графиня не пыталась казаться выше Джоакина – она была выше его, и знала это так же верно, как собственное имя. С липкой досадой в животе молодой воин понял, что Иона не запомнит его даже как избитого страдальца. Он вылетел из головы принцессы, едва та отвернулась. Он слишком зауряден, чтобы занять в ее мыслях хоть какое-то, самое крохотное место. Джоакин не смог простить Ионе ее превосходства.

Он поставил за цель не думать о ней, и спустя недолгое время достиг успеха. Он обладал дивной и ценной способностью: быстро выбрасывать из головы любую память о своих унижениях.

Когда вечером Полли спросила, как же ему понравилась Северная Принцесса, Джоакин ответил:

– Ее происхождение не позволяет мне сказать о ней плохо.

Полли улыбнулась – видимо, от этих слов она подумала, что леди Иона уродлива. Вечером и утром, и следующим вечером Полли готовила ему припарки и ласково поглаживала синяки, прежде, чем приложить к ним влажную тряпицу.

Граф Виттор Шейланд ввел Хармона Паулу в свой кабинет, усадил в кресло, а сам расположился по другую сторону стола. Некоторое время он внимательно рассматривал гостя – так, словно увидал его впервые. Хармон не отвел взгляда. Белая кожа графа и каштановые вьющиеся волосы были словно маской: эти яркие приметы приковывали к себе внимание и не давали различить остальное. Сейчас торговец всмотрелся в лицо феодала и сумел увидеть больше. Тонкая верхняя губа, слегка поддернутая, склонная к ироничной усмешке; открытые честные глаза, но с лукавыми морщинками в уголках. Граф умен и привык видеть людей насквозь. Привык управлять ими не с холодной надменностью первородного, а с веселым огоньком в глазах, с очаровательной добродушной улыбкой. Хармон и сам умел заглядывать в человеческое нутро, и, если надо, запускать туда руки. Так что же, кто кого?..

– Скажите, Хармон, – прервал молчание граф, – со слов моего верного Гарольда я понял так, что вы давно в своем деле?

– Без малого двадцать лет, ваша милость.

– И путешествуете разными дорогами, бываете во всех концах Полари?

– Не во всех, милорд. Есть маршрут, к которому я привык. Им и путешествую.

– Из года в год?

– Верно.

Щупает меня, – без труда понял Хармон. Хочет выяснить, из чего я скроен, чем дышу. На такие вопросы отвечать легко: нужно быстро, уверенно, и при этом – не глупо, говорить чуть больше, чем ожидают услышать.