"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB" - Страница 219

– Ладно, не так уж я на это его самоуправство злюсь.

Ронал рассмеялся снова, я же прикрыла глаза, пытаясь переварить полученные в результате беседы сведения. И слегка вздрогнула, услышав тихое и серьёзное:

– Астрид, есть ещё кое-что…

Очнувшись, я увидела, как их величество запускает руку во внутренний карман камзола и достаёт свёрнутый гармошкой листок.

– Тайна личной переписки – это, безусловно, святое, – добавил Ронал, – но я думаю, что тебе всё-таки следует взглянуть. Просто чтобы знать, с чем придётся столкнуться.

Нехотя, ибо гадостность послания была очевидна, я взяла листок, развернула и вчиталась. И ничуть не удивилась, обнаружив, что это не просто письмо, а патетичная кляуза за авторством баронессы Ротинис.

Писала Дилия, разумеется, обо мне… Приводила обстоятельства нашей встречи, свои впечатления, выводы и прогнозы. Мол, безродная необразованная выскочка, лишенная вкуса и чувства приличия! Смазливая проныра, одурманившая светлый разум герцога Кернского! Алчная порочная девка, чьё место в борделе, а никак не в замке! Обманщица! Авантюристка! Грязная приживалка!

Ещё Дилия говорила о величайшем позоре для семьи. Убеждала, заклинала и умоляла Роналкора вмешаться и не допустить! Спасти и семью, и самого Дантоса от такой корыстной, такой коварной меня. Защитить. Образумить. Вызволить из капкана!

И хотя отношение их величества к нашему с герцогом Кернским союзу было известно, я спросила:

– Что вы намерены ответить баронессе?

– Я уже ответил и на это, и на прочие возмущения, – сказал Ронал. И добавил: – Позавчера. На приёме в честь Руала.

Я улыбнулась уголками губ и посмотрела на дату, которая в нижнем правом углу значилась. Дилия составила это письмо в день приёма, то есть сразу по приезде в столицу. И хотя на самом приёме баронессы не было, она, безусловно, уже в курсе. Сейчас, должно быть, локти кусает и сильно о своём поступке жалеет.

Аккуратно свернув прошение, я возвратила его Роналкору. Полюбопытствовала:

– А Дантосу о просьбе баронессы сообщите?

– Могу, – отозвался монарх. – Но зачем? Дан и без всяких кляузных писем знает и, более того, будет пытаться скрыть эту информацию от тебя.

– А вы считаете подобную позицию неправильной?

– Я считаю, что о таких вещах лучше предупреждать. Особенно столь самостоятельных и упрямых особ, как ты.

Моё лицо слегка вытянулось. Про самостоятельную – это ладно, и даже приятно, но назвать меня упрямой? Нет, доля истины в этих словах, конечно, есть, но… обязательно говорить такое вслух?

Император мою реакцию, разумеется, заметил и тихо рассмеялся. А я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела.

– Развлекаетесь? – донеслось от памятного проёма, и мы с Роналом дружно повернулись, чтобы увидеть входящего в «читальный зал» Дантоса.

– Разве что чуть-чуть, – ответил Роналкор. – А вы?

Герцог Кернский, который был уже без камзола и с расстёгнутым воротом рубашки, скорчил страдальческую гримасу и, приблизившись к нашему столу, плавно опустился на свободный стул.

– Я не знаю, насколько это затянется, но уже готов взвыть.

– Вернон лютует? – уточнила я.

Блондинчик кивнул и добавил:

– А самое неприятное, что следов древней магии пока нет. Ни в книгах, ни в личных записях. В том, что касается записей, там вообще в основном стихи. – И уже императору: – Ты знал, что Мирис сочинительством увлекался?

– Теперь знаю, – улыбнулся Ронал.

Дантос хмыкнул. Потом прикрыл глаза, шумно вздохнул и, понизив голос, снова к другу и правителю обратился:

– А о том, что виконт Таринский – не человек, а метаморф, тебе известно?

Вопрос был, что называется, «не в тему», но никто не удивился. Я видела, насколько эта ситуация их светлость задела, а Роналкор, кажется, всегда к неожиданным поворотам готов.

– Не знал, – ответил он. – Но догадывался.

– А про Варта и графа Бонора?

Их величество отрицательно качнул головой и посерьёзнел. Сказал после паузы:

– Дан, я могу потребовать у них список, но что от этого изменится? У нас с метаморфами договорённость – я не трогаю их, а они не наглеют. В частности, не лезут в мой ближний круг. Вот и всё. И смысла усложнять эти отношения я не вижу.

Герцог Кернский задумался на мгновение и кивнул.

– Да, всё верно, – выдохнул он, помедлив. – Просто эти новые знания немного выбивают из колеи.

Роналкор понимающе усмехнулся, а я…

– Дан, можешь оставить нас на пару минут? Мне нужно сказать их величеству кое-что…

– Настолько личное, что я помешаю? – перебил блондинчик. И хотя отнёсся к просьбе спокойно, но нотки возмущения в голосе всё-таки прозвучали.

Я прищурилась и фыркнула, а герцог Кернский сдержанно улыбнулся.

– Хорошо. Но только на пару минут. Потому что вернуться обратно, – он кивнул в сторону основных помещений хранилища, – я пока не готов.

Ясно. Значит, Вернон в самом деле лютует! Какое счастье, что мне самой участвовать в этом разборе не нужно.

Повинуясь желанию леди, Дантос поднялся и действительно отошел, а я наклонилась к заинтригованному величеству и сказала:

– По поводу наглости и ближнего круга… Мои сородичи планировали устранить Дантоса. И тот факт, что он ваш друг, никого не смущал.

Ронал поджал губы. Промолчал, но в глазах читалось: монарх меня услышал и к сведению принял. Этого было более чем достаточно, и я отодвинулась, чтобы сообщить Дантосу, что он может вернуться. Только сказать не успела – тишину императорского хранилища нарушил приглушенный, болезненный вопль!

Мужчины сообразили сразу, а мне потребовалась пара секунд, чтобы понять – кричал Вернон. Ещё мгновение на то, чтобы вскочить, опрокинув стул, и помчаться вслед за сорвавшимся с места Даном и показавшим невероятную прыть Роналкором.

Сорваться, пробежать через «читальный зал», архив, коридор… и замереть, едва не врезавшись в спину застывшего в дверях нужной комнаты императора. А отыскав лазейку и просочившись мимо монарха, замереть опять и временно утратить дар речи.

Вернон… нет, не умирал! Наоборот – он слишком живо скакал вокруг груды книг, тетрадей и свитков, тряс кистью правой руки и бранился. Причём брань эта была до того заковыристой, а способы интимных отношений настолько извращёнными, что вымолвить хоть слово не мог никто.

Все, включая главного хранителя Юнрима, просто стояли и слушали. И даже не пытались понять, в чём причина столь бурной реакции нашего магически одарённого друга заключается.

Тайна открылась лишь спустя минут пять. Собственно, тогда, когда Вернон наконец остановился, с ненавистью ткнул пальцем в лежащий на полу конверт и прошипел:

– Ты!

После этого маг продолжил ругаться, правда на порядок проще и даже скромней. И снова по комнате пошел. А мы отмерли и дружно направились к обозначенному конверту.

Неторопливый Юнрим, как ни странно, подоспел первым. Он же и проскрипел:

– Конверт магического свойства.

Комментарий был совершенно лишним, ибо даже ребёнку ясно, что по простым конвертам золотые искорки не бегают. Сам Вернон тоже, безусловно, всё понял, но…

– Зачем ты за него схватился? – спросил герцог Кернский. – Тут ведь написано: «не трогать».

Такая надпись действительно имелась, и сомнений в том, что Вернон её видел, как-то не возникало…

– Она проявилась уже после того, как я за конверт взялся! – выпалил маг. – И магические свойства тоже не сразу открылись!

– Можно подумать, что откройся они сразу, ты бы поступил иначе… – пробормотала я. А услышав грозное фырчание, спросила участливо: – А что с рукой? Сильно болит?

Вернон запнулся и замер. Потом недоумённо взглянул на кисть, которой всё это время тряс, и нахмурился.

– Вообще не болит, – сказал и сам своим словам удивился. Тут же поднёс руку к глазам и добавил: – И ожог исчезает.

Я отлепилась от конверта и направилась к магу, в желании посмотреть, что и как. И действительно увидела ожог, который стремительно таял. Причём кожа на месте повреждений была не красной, а бледно-золотой…