"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB" - Страница 222

Когда он отпустил мою руку и, отступив на несколько шагов, замер, удивление достигло пика. Но спросить, что всё-таки происходит, я не успела. За миг до того, как открыла рот, их светлость сделал несложный пасс рукой, и в воздухе появился сгусток древней магии. Следом прозвучали поистине невероятные слова:

– Астрид дочь Трима, я освобождаю тебя от клятвы, данной твоим народом семье императора. С этого момента ты не несёшь никакой ответственности за действия своих сородичей. Ты и твои прямые родственники полностью свободны от любых последствий нарушения метаморфами этой или иных, когда-либо данных клятв.

Сгусток золотой энергии вспыхнул ослепительно и погас, а я осталась в полном неверии и шоке. Мне… мне ведь не почудилось? Или…

Додумать и проникнуться сомнениями я опять-таки не успела. Едва призванная их светлостью магия ретировалась, блондинчик решительно шагнул навстречу и обнял, да так крепко, что косточки затрещали.

Именно в это мгновение я по-настоящему осознала, что именно произошло, и вцепилась в лацканы герцогского камзола. Я пыталась не упасть. Пережить невероятные новости!

Дантос, разумеется, поддержал. Потом заглянул в глаза и улыбнулся – устало, но лучисто.

– Всё, Астрёныш, – в его голосе тоже усталость прозвучала, – больше никаких одарённых и никаких старейшин. Мы сами по себе.

Я нерешительно кивнула. И хотя возвращаться к ситуации не хотелось, спросила:

– Как думаешь, почему Лосс так поступил?

– Тебе видней, – парировал герцог Кернский. – Ты лучше с логикой метаморфов знакома.

Я невольно поморщилась – да уж, что есть, то есть. Сказала, помедлив:

– Не думаю, что это считывание являлось личной инициативой Лосса. Полагаю, всё было согласовано и спланировано. И то, с чем мы столкнулись на приёме в честь Руала… думаю, нас не простили. Мои сородичи не пожелали смириться с нанесённым им поражением.

– Ну я бы на их месте тоже не пожелал, – отозвался Дантос.

– Да, но смириться всё-таки придётся!

– Придётся, – согласился герцог Кернский, а я закусила губу, возвращаясь мыслями к Лоссу.

К чему эта попытка считывания? Зачем? Чего именно одарённый хотел добиться? Совершить какую-нибудь гадость от моего имени? Получить возможности превращаться в карликового дракона? Или просто подцепить на крючок?

Мол, смотри, Астрид! Попробуешь сделать что-то, что нам не понравится, сразу запишем тебя в дебоширки или убийцы! Отомстим за любое неповиновение в два счёта! Раньш, чем успеешь вздохнуть!

– Астрёныш… – позвал Дан. А добившись моего внимания, продолжил: – Какая теперь разница? Главное, что попытка не удалась. А новой возможности ты не предоставишь.

Я снова задумалась, а спустя пару минут кивнула. Потом прикрыла глаза и подставила губы, требуя поцелуя. Герцог Кернский, несмотря на врождённое упрямство и полное отсутствие совести, мучить не стал. Он наклонился и нежно провёл по нижней губе кончиком языка.

Это был повод! Вернее, очень веский повод напрочь забыть о метаморфах, вспыхнуть и придвинуться ближе. Только продолжение вышло возмутительно коротким, потому что…

– Малышка, прости, но я безумно хочу есть, – заявил Дантос, отстраняясь. Пришлось к этому желанию прислушаться, зато чуть позже…

Лежу. Лежу на животе, ощущая кожей прохладу атласных простыней и жар, которым веет от камина. Слышу потрескивание дров и тихое завывание бури – она два часа назад, когда мы ужинать садились, разыгралась.

Молчу. Молчу и искренне радуюсь тому, что в данный момент мы здесь, в особняке, а не в экипаже, на полпути от дворца. Что в доме нет гостей, которых нужно развлекать, а прислуга ходит по этажу на цыпочках, боясь потревожить.

Мне хорошо настолько, что лучше просто не бывает! Но дело, конечно, не только в простынях-камине-буре и даже не в отсутствии гостей, просто…

Просто, пока я лежу, герцог Кернский сидит на моих бёдрах и умело, методично, массирует плечи и спину. Его прикосновения дарят такую расслабленность, такое удовольствие…

Лежу. Чувствую, как сильные, заботливые руки гладят, мнут и пощипывают. Как пальцы блуждают по коже, успокаивая и снимая всю накопленную за день усталость. Я буквально тону в чувстве умиротворения! Но… в какой-то момент это ощущение отступает, сменяясь другим, не менее приятным и ценным.

Кажется, Дантос ничего не сделал – в том смысле, что заметной разницы в его действиях я не нахожу. Но разница, безусловно, есть! Иначе с чего бы мне забыть о расслабленности и почувствовать прилив жара? Да-да, того самого, который внизу живота зарождается…

Впрочем, сперва я имела дело с тихим, медленным тлением. Но чем дальше, тем…

В общем, лежу. Лежу и в какой-то миг замечаю, что к потрескиванию поленьев и завыванию бури добавились тихие женские стоны.

Честно пытаюсь устыдиться, притвориться приличной, но как-то не получается. А когда Дантос наклоняется и начинает покрывать поцелуями шею и плечи, замираю, чтобы через пару минут заёрзать, давая понять – очень хочу перевернуться на спину и продолжить… хм… массаж в другой позе.

Вот только их светлость на моё желание не реагирует! Вернее, реагирует, но совсем не так, как нужно… Вместо того чтобы внять, щекотно смеётся в шею и отстраняется. Опять прихватывает пальцами утомлённые мышцы и начинает эти мышцы «расслаблять».

Но я расслабиться уже не могу – наоборот! Теперь каждое успокаивающее движение подобно самой яркой, самой откровенной ласке! Пожар, бушующий внутри, переходит в какую-то особую, совершенно дикую фазу, и я оказываюсь на той грани, перешагнув которую женщина уже не просит и даже не требует, а буквально дерётся за свое право на близость.

Что-то подсказывает: именно такого состояния мой блондинчик и добивается, однако выйти из игры, сбежать из расставленного капкана уже не могу. Да и не хочу, если честно.

Вместо этого сосредотачиваюсь и, подгадав безусловно подстроенный момент, переворачиваюсь-таки на спину. И тут же совершаю новый кульбит, в результате которого мы с их коварной светлостью меняемся местами.

Да-да, он оказывается внизу! А я, в образе дикой обнаженной воительницы, сверху! Только оплакивать поражение несносный блондинчик не собирается, более того… когда я приподнимаюсь и ловко стягиваю с его бёдер полотенце, на губах герцога Кернского появляется победная улыбка. Улыбка, которую я собираюсь с аристократического лица стереть!

Я наклоняюсь, захватываю эти губы в плен, одновременно делаю ещё одно хитрое движение, и… Нет, торжество Дантоса меня больше не волнует. Какая разница, кто победил, если здесь и сейчас мне настолько хорошо?..

Стон распластанного на простынях Дана переплетается с моим, и противостояние утрачивает всякий смысл. Нет, это не борьба – это слияние. Обретение какой-то непостижимой, немыслимой целостности. Полёт. Стремительный и очень яркий!

А получасом позже, нежась в кольце любимых рук, я лениво размышляю о том, насколько была глупа. Даже не верится, что когда-то я считала близость между мужчиной и женщиной чем-то механическим и совершенно неинтересным.

Я находила её бессмысленной и сильно удивлялась тому факту, что ради вот этого животного процесса некоторые готовы даже на преступление пойти! Зато теперь… Теперь я понимаю, что, когда любишь и любима, всё совершенно иначе. И именно она – близость по любви – имеет ценность и способна подарить истинное удовольствие…

Весь следующий день мы с Дантосом провели в особняке. Причин тому было немного, но достаточно… Во-первых, буря не стихала. Во-вторых, насыщенность последних дней утомила, и уж кому, а мне в самом деле хотелось отдохнуть.

Герцог Кернский против спокойствия тоже не возражал, но отдыхать не очень-то стремился. До завтрака повалялся в постели, а потом перебрался в примыкающий к спальне кабинет.

Ничем сверхважным в действительности не занимался. Просто сидел и размышлял, изредка какие-то свои мысли записывая. Предметом размышлений, конечно, являлась древняя магия, но, учитывая вчерашнее, приставать с вопросами я не стала.