"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB" - Страница 287

– А что там?

– Не скажу!!!

Креатин почему‑то обиделся и отвернулся. А ведь на мой вопрос о регенерации так и не ответил, зараза. Хотя, с чего я решила, будто юнец знает?

– Ой!

Рука дёрнулась, будто кто‑то толкнул под локоть, кольцо само собой скользнуло на палец и… ничего не случилось. Я тут же попыталась проявить благоразумие, избавиться от него, только местная бижутерия словно приклеилась. Прислушалась к ощущениям – средний палец правой руки, на котором эта зараза обосновалась, чуть занемел и похолодел. Когда попробовала повторить попытку, кольцо попросту исчезло.

Чёрт, кажется, я влипла.

Возвратившийся Косарь в два счёта соорудил костёр, приготовил нехитрую похлёбку из летних опят, каких‑то кореньев и горстки отнятого у лошадей овса. Я в которой раз утвердилась в мысли, что Креатин ненормальный – как можно запасти еду для лошадей, которым и подножного корма достаточно, и не позаботиться о пище для себя любимого? Косарь, кажется, эти мысли разделял. Сам юноша напоминал недовольного воробья, с отвращением черпал свежевыструганной ложкой и опасливо косился на нас.

Сумерки сгустились довольно быстро, костёр отбрасывал на стены зловещие отблески. Косарь о чём‑то расспрашивал Креатина, тот хмурился, отвечал по большей части невпопад. А я всё пыталась нащупать на пальце колечко, но безделушка так и не появилась. И что теперь будет?

Чёрт! Чувствую себя недоделанным хоббитом!

Очень хотелось рассказать о своей находке, посоветоваться с Косарем, но меня будто кто‑то за язык держал. Ой, не к добру…

Ещё неуютней было от взглядов, которыми то и дело удостаивал Креатин. Я даже засомневалась – а так ли безобиден наш новый спутник. Психи ведь разными бывают. Может сейчас Креатин тихий, как лёгкий ветерок, а потом в мозгу что‑то перемкнёт и милый юноша превратится в кровавого маньяка… А может и я уже того, умом тронулась? То могилы мерещатся, то кольца…

– Косарь, ты утром о каком‑то проклятии говорил? – напомнила я, некрасиво перебив разговор. Глаза Креатина блеснули страхом, а вешенский детина заметно поморщился.

– Ну, было…

– И?.. – подтолкнула я.

– Нет! – выпалил Креатин. – Накличешь!

– Ой да ладно, – протянул здоровяк. – Чё там кликать? Всё равно ж бабья сказка. Значит так… Триста лет назад, жила в этих краях девица одна. Хорошая была, красивая. Все окрестные парни порог обивали, сватались. Да только матушка ейная жадней иной драконихи была, всех ухажёров в три шеи гнала.

И вот однажды, когда матушка на ярмарку уехала, явился к порогу молодой маг. И так он девице приглянулся, что без вопросов в дом позвала. Накормила, напоила и честь девичью отдала. А поутру он и говорит:

– Сильно ты мне понравилась, да вот жениться не могу.

Девица в слёзы:

– Как же так, я ж люблю тебя всем сердцем!

Он и отвечает:

– Прости, не могу. Законы у нас, у магов, не как у людей. Но ты мне тоже страсть как приглянулась, так что вот тебе колечко, ежели совсем плохо будет, надень на палец, да обо мне вспомни.

И в воздухе растаял.

Через месяц матушка девицу за столичного торговца просватала. И как девка ни старалась, отвертеться от замужества не смогла. Только перед самой свадьбой подарок магов на палец надела, подумала о нём… и ничего не случилось. Не пришел возлюбленный.

После брачной ночи девкин позор открылся. Молодой муж выпорол её до полусмерти, опосля запил. А мужева родня погрузила её в телегу и обратно отправила. Только дома ещё хуже сделалось – всё село над брошенкой потешалось, а матушка каждый день скалкой охаживала. Не выдержала молодая, померла. Перед смертью снова магов подарочек надела, а он опять не явился.

Кольцо с её руки, как ни пытались, так снять и не смогли. Говорят, даже палец резали, а он того… этого… не отрезался короче. Вот такая история.

– Э… А горы эти причём? – удивилась я.

– Так девка магова ожила, из могилы выбралась и сюда ушла. Говорят, до сих пор по пещерам бродит и за обиду свою мстит: мужиков сама сжирает, а на девок и баб змей науськивает.

– Враки, – пробубнил Креатин. – Не может простая упыриха змеями управлять.

Я поперхнулась воздухом – хороший аргумент, главное логичный. А юнец насупился, начал всерьёз критиковать Косареву байку:

– Вот сам посуди! Упырихи змеями управлять не умеют – это раз. В Ремвиде магов отродясь не водилось – это два. Да и с чего люди взяли, что упыриха в горы подалась? Они всегда близ погоста селятся!

– Так маг тот из Горанга забрёл, – без тени улыбки парировал Косарь. – И змей упыриха науськивает – так люди говорят, а люди врать не станут. А что до гор… так ведь баба! У них ветер в голове! Решила, что не хочет на погосте жить, вот и пошла в горы.

– Глупости! – выпалил Креатин. – Ни один маг не станет с женщиной водиться! Во – первых, это запрещено. Во – вторых, во – вторых… Совет Магов его за такое четвертует!

– Четвертует – не четвертует, а девку маг обесчестил! Иначе почему её столичный муж выпорол и выгнал? От доброты душевной?

– Мужичьё… – пробормотал Креатин, закатывая глаза.

Я отползла подальше. И, на всякий случай, сделала вид, что я не с ними.

В тысячный раз пощупала палец – кольца как небывало, но внутреннее чувство подсказывало – оно на месте. Чёрт, во что же я всё‑таки вляпалась?

К моменту, когда разговор перешел с упыриц на женщин вообще, я благоразумно лежала на тюфяке и притворялась спящей. Участвовать в таких спорах – глупо, а вот подслушивать – одно удовольствие.

– Все бабы – зло! – выдал заученную фразу Креатин. Правда голос прозвучал беззлобно, так что в женоненавистничестве юношу подозревать рано.

– Не все… – хитро протянул Косарь.

Юный собеседник заговорчески понизил голос, но я всё‑таки расслышала:

– Ты об этой?

В том, что за вопросом последовал кивок в мою сторону, сомнений не было. Я нарочно поёрзала, всхрапнула для убедительности, и устроилась так, чтобы в случае чего, приоткрыв глаз, увидеть всю картину посиделок.

– Она лучшая, – со вздохом ответил Косарь. – Самая – самая.

– Ну конечно…

– Нет, ты не понимаешь, Креатин. Она ведь не просто девчонка, она… она…

Ага… похоже о моём иномирном происхождении Креатин не знает. Даже сейчас Косарь так и не решился просветить приятеля. Это хорошо: мозг хоть и отравлен флюидами, а электрические импульсы гоняет исправно.

– Она… обычная! – завершил фразу Креатин. – Просто ты к ней неровно дышишь.

На физиономии юноши появилась улыбка с какой в детском саду кричат дразнилки про «тили – тили – тесто». Я не удержалась от смешка, с трудом замаскировала его под кашель. Кажется, поверили.

– Неровно, – честно признался Косарь. – С первой встречи, с первой секунды.

– Ого! Ну и зря.

– Почему? – возмутился парень.

– Да потому что с первого взгляда только деревенские увальни влюбляются!

Косарь заметно смутился, сжал зубы, но промолчал. А польщённый такой реакцией Креатин, продолжил излагать:

– Прежде чем влюбляться, нужно… хотя бы поцеловать, и не абы как, а как следует, с языком. Ну или хотя бы голой увидеть.

После этого «откровения» даже я покраснела. Косарь же, поспешил реабилитироваться:

– А я видел. И даже трогал.

Глазки Креатина стали круглыми и очень большими, рот изумлённо приоткрылся.

– А что, – продолжал Косарь. – Я её сразу голую и встретил… Поймал. Облобызал.

– Врёшь… – настороженно протянул юнец.

– Неа. Выхожу я однажды к… к морю. И тут она. Голая. Испугалась меня, оступилась и чуть не упала. Я её подхватил, к себе прижал, ну и… облобызал, конечно.

– С языком?

– С языком, – важно протянул вешенский врун и заулыбался так, что будь у меня в руках кирпич…

– А она?

Косарь поднял мечтательный взгляд к потолку и шумно вздохнул. Изумлённый юноша вытянул шею, уставился на Косаря с жадностью и надеждой.

– Она девушка скромная. Пощёчину засветила и домой удрала. Но на свиданье всё‑таки согласилась. Мы в ту ночь по лесу гуляли. До деревни и обратно. Четыре раза.