Искры между нами - Дюжева Маргарита - Страница 3

Уловив в моих словах неприкрытый сарказм, он недовольно нахмурился и посмотрел строго, будто учитель на нерадивую школьницу. Я не отвернулась, не отвела взгляд, продолжала стоять и улыбаться широкой, восторженной и насквозь фальшивой улыбкой.

Тогда Антон с видом великомученика ответил:

– Хорошо. Идем, куда хочешь. Но только при одном условии – ты переодеваешься. Скромнее надо быть! Никаких вырезов до самой груди! Поняла меня?!

Уже открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, но в последний момент проглотила колкие слова и растеклась в ласковой улыбке:

– Хорошо, Антош, – подошла ближе и игриво поцеловала его в губы, – сейчас переоденусь. Давай не будем ругаться.

Антон, уверовав в свою победу, с тихим стоном притянул к себе и ответил на поцелуй. Провел руками по спине, опустился на талию, сжал ягодицы…

Тут раздалось глухое утробное то ли ворчание, то ли рычание.

– Я куплю кошачьей отравы, – выдохнул мне в губы Антон.

– Сам будешь ее есть, большой ложкой, – парировала я, отступая в сторону.

– Это исчадие ада! Меня пробивает холодный пот, и волосы на руках дыбом встают, когда вижу ее!

– Да ну тебя, – с улыбкой взяла на руки свою любимую кошку – шоколадную бурму, – она просто не любит чужих, и терпеть не может, когда меня кто-то хватает. Да, Шишка?

Шишка ткнулась влажным носом мне в щеку.

– Девочка моя красивая, не понимают они тебя, да? Принцесса ты моя! – сюсюкалась с ней, почесывая за ушком.

Шишка сразу начала мурлыкать, не отрывая от Антона подозрительного янтарного взгляда.

– Как ты вообще не боишься с ней жить под одной крышей? – недовольно просипел он, – Это же сам дьявол в кошачьем обличии!

Опять уши торчком и низкое утробное ворчание.

Антон раздраженно поднял руки вверх, признавая свое поражение:

– …Все, я молчу.

– Молчи, молчи, – усмехнулась я, по-прежнему прижимая кошку к себе, – а то будет как на прошлой неделе. Разозлишь кисулю и придется тебе потом прятаться в туалете.

– Не напоминай. И, кстати, в тот раз ты могла бы помочь, а не сидеть за столом и пряники трескать!

– Нет. Не могла бы, – я категорично покачала головой, – вам надо было самим решить свои проблемы. Наладить дружеские отношения…

О том, что он меня тогда достал своими претензиями, и я тихо злорадствовала, наблюдая за тем, как Шишка его гоняет – говорить не стала. Мало ли… Обидится еще… Мужики – народ ранимый.

– Какие дружеские отношения?! Я же говорю, она – чудовище!

– Погладить хочешь? – преданно улыбаясь, поднесла Шишку чуть ближе.

Та сразу приподнялась и заурчала, а Антон отшатнулся в сторону:

– Нет, спасибо! Переодевайся и пошли, – скомандовал сердито, а потом, пытаясь сохранить грозный вид брутального мачо, с угрозой добавил, – А то я передумаю, и вообще никуда не пойдем!

– Конечно, милый, как скажешь, – хитро подмигнула и ушла к себе в комнату, унося с собой Шишку и радуясь тому, что Антом следом за мной не сунется. Не посмеет. Потому что у кого-то есть сторожевая собака, а у меня – сторожевая Шишка. Она меня в обиду н даст!

Антон пусть пока посидит в гордом одиночестве, подумает о своем поведении. Может проникнется. И вообще, пора уже ставить мальчика на место, а то заигрался в начальника. Он мне не муж, чтобы диктовать свои условия.

– Красавица ты моя, – положила кошечку на кровать и почесала шоколадное пузо.

Она тут же выгнулась, замурчала и податливо прижалась к рукам. Дома, с членами семьи – самое ласковое создание на свете, а вот чужих терпеть не могла. Хоть ты тресни. Тому же Антону от нее постоянно доставалось: то руки издерет, то ноги покусает, то ботинки его облюбует в качестве туалета.

Шишка, одним словом.

Обожаю ее.

Лениво моргая янтарно-золотистыми глазами, она наблюдала за тем, как я переодеваюсь.

– Ну как? – спросила у нее, – достаточно скромно?

Она крайне одобрительно зевнула и начала месить одеяло, сжимая по очереди то одну лапку, то другую.

Ну, раз Шишка дала добро, то все здорово, можно идти.

Я еще раз покрутилась перед зеркалом, удовлетворенно подмигнула самой себе и вышла из комнаты.

Хотел, чтобы переоделась? Пожалуйста. Потом никаких претензий.

– Вот теперь совсем другое дело! – довольным, я бы даже сказала – самодовольным, тоном произнес этот собственник, пройдясь взглядом по темным брючкам и черной блузке с американской проймой, поверх которой я накинула легкую джинсовую курточку.

Да-да, милый. Совсем другое. Тебе понравится.

Сегодня наша компания почти в полном составе. Не хватало только Аленки – родители все-таки победили и забрали ее на семейный ужин к Магницким. Бедная, так и придется ей терпеть присутствие «женишка».

Что это за дикость такая? Она же терпеть его не может! Зачем настаивать? Наверное, мне этого никогда не понять. Все-таки у богатых свои причуды.

– Даш, ты чего все в куртке сидишь? – поинтересовался Антон, спустя некоторое время, – тут жарко. Сопреешь. Давай сюда.

– Пожалуйста, – стащила курточку и отдала ему, еле сдерживая улыбку.

Антон по-джентельменски забрал ее и положил на сиденье рядом с собой.

– Ну а теперь, идем танцевать! – бодро предложил кто-то из девчонок.

Конечно же, я только за.

– Антон, ты идешь?

– Дашунь, ты же знаешь, я не танцую, – ожидаемо ответил он.

– Как знаешь! – с легким разочарованием кивнула и, развернувшись на пятках, направилась следом за остальными.

В тот же миг раздался гневный голос Тихонова:

– Даша!

Едва сдерживая улыбку и наивно хлопая глазами, я развернулась к нему:

– Да?

– Это что такое? – подскочил ко мне и рывком развернул к себе спиной.

– Что? – я опять сама невинность.

– Ты сзади голая! Вообще.

– Не преувеличивай, Антош. Там завязочки есть. Бантик.

– Завязочки?! Бантик?! Я же просил тебя!

– Твою просьбу я выполнила. Переоделась. Так? Так!

– Я просил надеть что-то поскромнее.

– Милый, ты говорил, что не должно быть выреза до самой груди. Его и нет. Про спину не прозвучало ни слова, – одарила его очаровательной улыбкой и мимолетно поцеловала в губы, – все, я танцевать!

– Даша, стой, – схватил меня за руку, – я тебя не пушу!

– Антон, – на меня внезапно нахлынула усталость, тоска зеленая от всей этой ерунды, – заканчивай со своей ревностью. Мы или вместе и доверяем друг другу, или расходимся. Решать тебе, а сейчас извини, меня ждут.

Холодно кивнув своему излишне ревнивому парню, я направилась к остальным, чувствуя сердитый взгляд между лопаток. Ничего, пусть побесится, подумает. Может, поймет, что доверие в отношениях – главное. Если его нет, то не стоит и мучиться.

Внутри червоточинкой сидела неприятная мысль. Что если психанет? Что если решит разойтись? У нас в последнее время и так все напряженно, на грани. Что если захочет поставить точку?

Стало грустно. То ли от того, что не хочу расставаться, то ли от того, что совершенно этого не страшусь.

Ритмичная мелодия сменялась медленной и плавной. И снова активная, и опять нежные переливы. Все как я любила. Сначала скачешь, а минуту спустя плавно ведешь бедрами, плывя, чувствуя себя свободной, растворяясь в музыке.

Кто-то пригласил на медленный танец. В ответ я лишь отрицательно мотнула головой, даже не открывая глаз, и несостоявшийся кавалер ушел, оставив в покое.

Мне и так хорошо, никого не надо. Я бы потанцевала с Антоном, но он не танцует, никогда. Жаль.

Еще несколько раз подкатывали разные субъекты, но результат один – отправляла их восвояси. Девчонки уже давно кружились по залу в парах. Кто со своим парнем, кто с незнакомым компаньоном. Только я одна.

Мельком бросила взгляд туда, где в глубине у стены на небольшом возвышении стояли диваны и столики. Те из нашей компании, кто не вышел на танцпол, сидели там, общались. Антон сидел с краю и даже не смотрел в мою сторону. Оскорбился, наверное. С досадой покачала головой.