Нас просто не было (книга вторая) - Дюжева Маргарита - Страница 2

– С чего это вдруг такие дипломатические потуги? – спрашиваю напрямую, не понимая, какую игру затеяла Карина.

– Ты больно кусаешься, – нехотя призналась она, – вытаскиваешь на поверхность такое д*рьмо, что не отмыться.

Да, есть такое. Когда пробуждается мой персональный демон, его не остановить. Сжигает все на своем пути, ломает, уродует. Каринка это прекрасно знает.

– Если я такая кусачая, то зачем мне заключать с кем-то перемирие? – усмехаясь, спрашиваю у нее, – может, мне проще продолжать кусаться? Чтобы не лезли?

Абаева на миг замолкает, а потом улыбается, демонстрируя отбеленные ровные зубы. Наклоняется ко мне и доверительно произносит:

– Я могу укусить в ответ.

Внутри будто рвется натянутая до предела струна. Она мне угрожает, прикрываясь улыбкой, но в глазах такой холод, что нет никаких сомнений. Абаева готова выйти на тропу войны.

В такие моменты в мозгу что-то срабатывает, не давая отступить, пойти на попятный. Голову поднимает внутренний зверь, но я его сдерживаю. Из последних сил. Черт, если бы не Артем, если бы не то, что я наговорила и натворила, если бы не мой страх потерять его, я бы прямо сейчас выпотрошила эту гадину, стерла бы с лица ухмылку. Она бы надолго запомнила это вечер. Если бы…

Широко улыбаюсь в ответ. Так же как и она. В глазах ледяное обещание уничтожить.

Подруги, мать твою!

– Хорошо, пусть будет мир, – бросаю небрежно и отворачиваюсь от нее, всем своим видом показывая, что разговор мне наскучил.

– Что, вот так просто? – подленько усмехаясь, продолжает она, даже не думая уходить.

– Зачем усложнять?

– Может ты испугалась? – хмыкает она.

– А может, просто переросла эту куриную возню? – ставлю ее на место, одаривая снисходительной улыбкой.

– Я смотрю, ты растешь прямо не по дням, а по часам, – недовольно отвечает Абаева, и делает знак бармену, чтоб налил, – раз уж мы с тобой заключаем мир, то предлагаю скрепить его тостом.

На мгновение отворачиваюсь, привлеченная ярким всполохом сзади. Ничего особенного, просто луч проектора попал на стеклянный шар под потолком, озарив весь зал россыпью разноцветных огней.

Обернувшись обратно, вижу Карину с двумя бокалами. Смотрю на тот, который она протягивает мне, и внутри в груди змеи шевелятся.

«Не бери, – шепчет интуиция, – Эта дрянь способна на что угодно. И мир этот поганый выеденного яйца не стоит. Она не простит того унижения на дне рождения».

– Шампанское, – с улыбкой произносит она, по-прежнему протягивая бокал мне.

Отрицательно качаю головой и прошу у бармена сделать коктейль:

– Нет настроения для шампанского, – поясняю, равнодушно наблюдая за тем, как она с трудом удерживает на губах легкую улыбку.

Недовольно ставит мой фужер на стойку. Громко звякнув стеклом. Я смотрю на ленивые пузырьки, поднимающиеся со дна, и меня охватывает какая-то тревога, еще не до конца понятная, но уже вполне ощутимая. Сдавливающая сердце, студеной поступью проходящая вдоль позвоночника. Надо идти домой.

Бармен ставит передо мной Пина Коладу. Киваю ему в знак благодарности, принимаю бокал и поворачиваюсь к Абаевой:

– Ну, что за перемирие?

– За перемирие, – кивает она, и мы звонко чокаемся бокалами.

Пьем молча. Карина чуть ли не в два глотка опрокидывает в себя содержимое своего бокала, морщась от пузырьков, бьющих в нос, а я неторопливо потягиваю коктейль через трубочку, наблюдая за тем как уже бывшая подруга снова делает заказ. Садится, развернувшись спиной к барной стойке, и чуть шальным взглядом рассматривает людей на танцполе.

– Знаешь. Я бы рада с тобой еще посидеть, помолчать, подумать о личностном росте, – усмехается она, – но извини, скучно.

Угу, зато с тобой, бл*дь, очень весело!

Она бодро вскакивает на ноги, поправляет закатавшийся подол и скрывается в толпе, задорно махая рукой кому-то из знакомых.

Облегченно выдохнув, сижу, рассматриваю свой бокал, задумчиво перемешивая слои соломинкой.

Как же хреново! Сил нет! Надо что-то делать, и я имею в виду не этот вечер, а всю свою жизнь, пропитанную горечью, ложью и сожалением.

Может все-таки стоит набраться смелости и поговорить с Зориным? Упасть на колени и молить о прощении? Я уже была готова даже на это. Что угодно, лишь бы избавиться от шипов в груди. Не думала, что так сложно что-то скрывать, когда душит чувство вины, когда сожаления о содеянном разъедают изнутри. Я оказывается не настолько сильная, чтобы молча все проглотить, запрятать в темных закутках своей души и идти дальше. Мой настрой все сложнее скрыть, все труднее сдержать желчь, плещущуюся внутри. Артем не дурак, прекрасно чувствует, что со мной что-то не так. Он пока еще не понял, что меня просто ломает, и стоит только прикрыть глаза, набрасываются мучительные воспоминания. Но поймет. Обязательно поймет.

Надо что-то с этим делать. Я так долго не выдержу, сорвусь, и тогда все разлетится на осколки.

Я люблю Артема и не могу без него жить, но на такой лжи у нас не получится построить что-то большее. Я буду думать об этом изо дня в день, а Зорин будет беситься, чувствуя, что от него что-то скрывают. Рано или поздно это нас сломает.

Решено. Я поговорю с Темкой сегодня, после этого гр*баного вечера! И пусть Градов останется моей мерзкой тайной, во всем остальном покаюсь.

Смотрю на часы. Минуло пятьдесят минут с того момента, как моя нога переступила через порог этого заведения. Еще немного, еще чуть-чуть и ухожу. Меня все видели, я со всеми поздоровалась, пожертвование на великие благотворительные цели сделала. Я молодец, я умница, я гений. И я не обещала отцу, что проведу здесь весь вечер. Сыграла свою роль, отметилась, хватит. Даю себе установку пробыть тут еще полчаса. Всего тридцать минут.

Черт, как же шумно. В висках гудит.

Решение принято, сегодня поговорю с Зориным, от этого страшно, хочется прикрыться пустой болтовней с кем-то незначительным, просто чтобы проверить, что я еще жива, что не рассыпалась на осколки.

Поднявшись со своего места, иду прочь, намереваясь перебраться в другой зал, где потише. С кем-нибудь пообщаться. С кем-нибудь не из «своих», просто равнодушная беседа ни о чем, что бы заполнить пустоту в груди, не дать себе еще глубже погрязнуть в самокопании. Чтобы отвлечься.

Выхожу из зала, где гремит музыка, и оказываюсь в просторном фойе, залитом ярким светом. На стенах зеркала, еще больше раздвигающие пространство. Потолки высокие, и от этого кажется, что в торжественном помещении больше воздуха. Становится легче дышать.

Взгляд упорно тянется в сторону широкой лестницы. Может ну его, эти полчаса? Спуститься вниз, забрать одежду из гардероба и уйти.