Гремучий Коктейль 7 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 13

Эти самые бумажки мэр города, худой, желчный, старый и испуганный, просмотрел мельком, но даже так они ему определенно не понравились. Однако, спорить ему было некогда, из-за устроенного мной разгрома к нему постоянно ломились разные люди, так что, не раскрывая моего инкогнито, он лично проводил меня до двери и вернулся к своей рутине. Разумный ход, всё-таки, мы далеко за краем цивилизации, а единственная серьезная сила, что тут была — сидела на базе Синдиката. Компромисс напрашивался сам собой.

Выйдя из мэрии, я почувствовал запах, от которого желудок буквально взбесился. Жареное, тесто, сыр. Пицца! Желание поесть её самому и заодно принести домой стало настолько нестерпимым, что, не обдумывая ничего дальше, я как был, так и пошагал в сторону, откуда неслись эти волшебные ароматы.

Неудивительно, что у меня так тяжело с поиском друзей и союзников. Подумать только, Истинный князь, фигура политического уровня лишь немногим уступающая монархам, сидит в пиццерии один, без секретарей, слуг, помощников, телохранителей и прочего необходимого человеку моего статуса люда, жрёт жадно (но аккуратно) свежайшую сицилийскую пиццу… И требует еще десяток, упакованный так, что можно было бы забрать с собой!

Это… немыслимо с точки зрения современной культуры. С другой стороны, вполне возможно, что именно моё нежелание заводить нам ворох слуг сейчас и спасает от большей части бед. Недоброжелателям банально некого подкупать.

— О, я могу присесть с вами⁉ — едва знакомый, но неестественно игривый мужской голос, обратившийся ко мне на русском, заставил ряд ледяных мурашек промаршировать по спине, — Ненавижу кушать один! Тем более — такую прелесть!

Оборачиваться мне не потребовалось. Человек, с ловкостью фокусника удерживающий поднос, очевидно отнятый у официантки, просочился мимо моего плеча, а затем, лучась белозубой усмешкой, одним махом ввинтился на стул напротив, виртуозно опуская свою пиццу на стол с подкручиванием, от чего блюдо с едой совершило несколько красивых оборотов.

— … ты? — только и выдавил я.

— Знаешь, как изобрели эту вкуснотищу? — не переставая улыбаться, Дмитрий Пространственник, просто фонтанирующий позитивными эмоциями, потыкал пальцем в свою снедь, — Это невероятно забавная история! Так вот…

— Я знаю, что это хлеб бедняков, — пробормотал я непослушными губами, — Накрошенные на него случайные продукты и расплавленный сыр, запеченные при высокой температуре, помогали продлить срок годности этих остатков, а также придать им более съедобный вид…

— Ооо… — уважительно кивнул волшебник-ведущий-себя-совсем-не-как-волшебник, — Это ты настолько эрудирован или же это вообще, базовый уровень для людей твоего мира?

— Базовый… — мотнул головой я, а затем, подчиняясь какому-то наитию, выдал, — Дракарис.

— Именно так, мой дорогой князь! — губы волшебника-телокрада раздвинулись в неприятной улыбке, но он тут же её спрятал, испуганно пуча глаза на меня, — Слушай, давай покушаем! А потом поговорим! Остынет же!

Недоброжелатель Акстамелеха, чьим коньком всегда были игры с пространством. Дмитрий Пространственник, известнейший и богатейший волшебник Санкт-Петербурга. Человек, «продавший» меня Элефару. Вот почему я в мыслях никогда не сводил две эти фигуры в одно целое. Кто бы мог подумать, что один телокрад банально оказывает услугу другому, прикрывая это прагматизмом всех магов.

Несмотря на абсурд происходящего, свою пиццу я доел, пусть и медленнее с аппетитом пожравшего горячий благоухающий кругляш оппонента. Пока ел, оторопь сменилась задумчивостью. Прикинув варианты нападения, отказался от всех, включая даже удар выхваченным хавном, благо что его лезвие по всем заветам Петра Васильевича, уже было смазано каваром. О Дракарисе мне было известно немногое — игры с пространством и любовь всё делать чужими руками.

— Я пришёл поговорить! — прочавкал сидящий напротив фигляр, подмигивая мне левым глазом, — Нельзя же чтобы ты и дальше гадал, за что это я так на тебя взъелся! Даже друга убил ради этого… ну, на время!

— Уолша. И свалил на меня, — сделал я вывод.

— Именно! — в меня «выстрелили» указательным пальцем, — С тобой приятно общаться! Сразу всё понимаешь. Давай еще по пицце сожрём?

— Давай ты перейдешь к делу… пока я не устроил Синдикату вендетту по всему миру? — предложил я, — Ведь именно поэтому ты здесь?

— Да, именно так, мой чрезвычайно догадливый и крайне малоуловимый друг! — расхохотался человек, которого бы никто, даже под страхом смертной казни, не смог бы сейчас назвать волшебником, — Именно так!

А потом он облизал свои пальцы. Меня аж передернуло.

— Ладно, Кейн, давай перейдем к делу, — посерьезнел волшебник, — Ты можешь о многом догадываться, но на одних догадках мы бы долго не проговорили. Здесь требуется рассказать кое-какую историю. Начнем мы, пожалуй, с гримуара Горизонта Тысячи Бед. Знаешь, я когда-то был его владельцем…

Пока всё Общество искало Бесконечную Книгу Правил, хитроумный Дракарис сразу усомнился в том, что предполагаются банальные прятки. Что Игра, знание о которой попросту нарисовалось у них в голове, кончится после того, как кто-то из Общества возьмет в руки книгу или гримуар. У подобного «развлечения» не было смысла, а он, по убеждению Дракариса, должен был присутствовать. Игра представилась ему тестом, проверкой, вызовом. Игрой против другого разумного.

Поэтому он (Кто или что он? Секрет!) начал искать не книги, а явления. Намеки. Подсказки. Он коллекционировал истории о странных происшествиях, о нехарактерных тварях из порталов, легенды, слухи и мифы. Так он вышел на гримуар Горизонта Тысячи Бед, таинственную книгу, оказавшуюся в башни возле трупа архимага-дурачка, живого Источника магии, из-за которого померла целая куча других волшебников.

— Книга проснулась, устроила кавардак, а затем заснула, оставив меня разбираться с последствиями, — снова улыбался Дракарис, — По её воле творилось невозможное, причем, на всех уровнях бытия. События, случайности, материя — всё это трансформировалось самым причудливым образом… но! Далеко не так, как в последний раз. Далеко не так, как с тобой, Кейн.

— И поэтому ты решил, что я избранный и меня надо убить? — сделал вывод я, — Просто потому, что рост и вес вернулись ко мне?

— Не совсем верно, — посерьезнел «Дмитрий», — Верно, но с небольшим нюансом. То, что ты избран Книгой — это неоспоримо. Всё, что она делала, всё, как она себя демонстрировала, говорит о том, что обратное изменение — это последовательность. Категорически не то, что она обычно делает. Полностью, совершенно, абсолютно. Это даже не намек, а крик на весь мир. Крик, который мог услышать только я. Игра подходит к концу, Кейн Дайхард. Раньше я думал, что ты мой соперник, тот, кто тоже понимает Книгу, но теперь я убежден, что ты её фигура.

— И?

— И, если тебя подвергнуть смертельной опасности, то Книга может дать еще подсказку! — хлопнула в ладоши эта сволочь, вновь скалясь как умалишенный, — Только, видишь ли, очень сложно тебя этим опасностям подвергать, если ты будешь как придурок скакать по миру и стрелять бандитов. Разумеется, я мог бы организовать удар по твоей супруге в маленьком уютном Аркендорфе, но, взглянем правде в глаза — что бы это дало? Ты бы обиделся. Стал бы еще более непредсказуемым и мобильным. Поэтому я пришёл договориться. Полюбовно. Предсказуемо. Тем более, что это возможно. Тебе не нужна Книга, тебе нужен этот засранный Сердечник. Я — твой лучший шанс. Более того, Кейн, я с удовольствием прислушаюсь и к другим твоим просьбам, буде они появятся. Почему бы и нет?

Человек уговаривает таракана особо не бегать, чтобы было удобнее прихлопнуть его тапком. Абсурдно, но только на первый взгляд, только для таракана, у кого нет ничего. А наш таракан довольно семейный. Но предсказуемость? Это требует ответных мер.

— Я услышал твои доводы, — кивнул я, — Сначала такой вопрос… говорит ли тебе что-то заклинание, известное как «Шар Ашара»?

Этого Дракарис точно не ожидал. Заморгав, он углубился в собственные воспоминания, а через несколько минут, поджав губы, признался, что нет. Не говорит.