Мегалодон (СИ) - "СкальдЪ" - Страница 8

Ранник обратила внимание, сколь неуютно чувствуют себя псайкеры из инквизиторских свит. Кархародон давил на окружающих одним лишь своим присутствием, без всякой агрессии или вызова. Сила, столь древняя, что не поддавалась анализу, распространялась от него волнами, указывая на стальную волю и полное отсутствие сомнений своего хозяина. Ранник уже чувствовала эту силу, знала ее, правда, раньше она казалась куда меньше, моложе, если так можно было выразиться. Она первой поняла, что встретила старого знакомого.

– Мое имя Борей, я библиарий-кодиций Кархародон Астра, – воин неторопливым, полным достоинства движением снял шлем и пристегнул его к поясу на магнитную защелку. Речь звучала на превосходном высоком готике, используя архаичные формы и выражения, от которых отказались уже многие тысячи лет. – От имени своего ордена, магистра Тибероса Алый Поток и всех братьев-в-пустоте я приветствую вас, Имперские граждане. Кто встречает нас на судне сим?

Ранник стояла совершенно неподвижно, не позволяя проявиться на лице и намеку на хоть какую-то эмоцию. Борей! Это был он, тот самый молодой библиарий, с кем свела ее судьба на Благочестии. Тот, чей образ в виде жуткой хищной рыбины часто оберегал ее сны. Воин, к которому она испытывала благодарность и уважение. Да, это был он, но теперь выглядевший иначе, куда благороднее и не так пугающе. Вместо коротких волос он носил длинную светлую гриву, выбривая левую часть черепа. Белая кожа осталась той же, но на левом виске добавилась черная татуировка, сам он значительно вырос, некогда черные глаза сияли фиолетовым оттенком, а в голосе звучала отсутствующая ранее благородство и непоколебимая уверенность. И он отрастил себе потерянную руку, сделал то, о чем ранее и говорил. Теперь это был не юный воин, а исполненный силы и благородства муж, смертельно опасный для всех тех, кто по глупости, недомыслию или долгу решится встать на его пути. Титул кодиция зримо подтверждал, что в ордене его ценят и дают возможность продвинуться.

Прибывший оглядел встречающих. Джейд не сомневалась, что ее узнали, но бледное лицо воина осталось совершенно бесстрастным.

– Я инквизитор-легат Джарднис Фрэйн, чьи полномочия в настоящей компании приказывать, наказывать и миловать подтверждены самой Благословенной Террой! – сразу же откликнулся мужчина. Если он и испытывал хоть какие-то чувства по отношению к гостю, то умело их скрыл. Голос его звучал ровно, с отчетливыми властными нотками. – Что привело вас в наши владения?

– Мы услышали призыв лордов Терры о помощи и пришли, дабы исполнить древние клятвы. Мы просим разрешения вступить в войну и пролить кровь. Я – посланник Кархародон Астра, со мной ударный ветеран Дохо и вот наши верительные грамоты.

Сержант с красной стрелкой на шлеме шагнул вперед и протянул стальной ковчежец. По знаку Фрэйна приняла его Ранник.

– Какими ресурсами располагает ваш орден? – спросил Фрэйн, продолжая внимательно изучать посла.

– В наших рядах девятьсот девяносто воинов, а наш Кочевой флот состоит из пятидесяти судов различного тоннажа во главе с боевой баржей «Никор». Сейчас весь флот пересекает границу Пустошей Голгофы. Здесь он будет через трое суток.

– Подобные вести безмерно радуют наши сердца, мы всегда рады надежным союзникам, – констатировал Фрэйн. – До меня доходили слухи о вашем ордене и ваших свершениях. К сожалению, во времена всеобщего предательства и лжи доверие становится невероятной роскошью. Я обязан убедиться в чистоте ваших помыслов. Вы не должны считать мое пожелание оскорблением, но я настаиваю на процедуре гипно-допроса под контролем санкционированного правдослова. Вы готовы ее пройти? После я смогу встретиться с магистром Тиберосом и окончательно урегулировать беспокоящие нас вопросы.

– Данная процедура не добавит моему ордену славы, но во имя доверия и благой судьбы Человечества, я готов пройти все положенные процедуры, – Ранник подумала, что на самом деле, Борей готов ко всему, не только к допросу. – Ради правды я не посчитаю данную процедуру уроном своей чести.

Инквизитор-легат в сопровождении свиты и Огненных Ангелов повел гостей в специально оборудованные покои. Борею представили капитана Зафраила, Матеуша Шрёдигера и саму Ранник. Леди-инквизитор не стала скрывать знакомства с гостем, подобное все равно бы вскрылось, но держало себя вежливо и безэмоционально, прекрасно понимая, что время для настоящего разговора у них еще появится.

– Этот кодиций скорее напоминает мне какого-нибудь Ультрамарина, а не тех чудовищ, что прибыли на Благочестие, – с самым безмятежным видом заметил Шрёдигер, пока они дожидались окончания процедуры допроса. – Я видел пикты, а теперь вижу явное несоответствие. Что скажешь, Джейд?

– Ничего не скажу, – она не собиралась хоть как-то оправдываться перед коллегой, но и сама озадачилась подобным фактом.

– Действительно, совсем недавно вы упомянули своеобразную внешность Кархародонов, являющийся следствием их генетических отклонений, – безмятежно заметил Фрэйн. – А что мы увидели? Благородного кодиция, чей лик может поспорить с обликом самых прославленных Астартес. Неужели я один фиксирую некое несоответствие, леди-инквизитор?

– Полагаю, всему можно найти объяснение, – Ранник и в самом деле не знала, что на это ответить. Вероятно, отрастивший себе руку Борей мог изменить и внешность, но подобная информация выглядела интригующе, ей не следовала так легко делиться.

Прибывшего кодиция допрашивали более двух часов.

– Астартес правдив, он открыл свой разум, позволив прочитать мысли и эмоции, – вынес вердикт опытный дознаватель Дрегор из свиты инквизитора Фрэйна. – Я уверен, библиарий сумел сохранить немалые секреты, но никакой прямой угрозы они как будто не несут. Это обычные орденские тайны, ничего такого, о чем стоило бы всерьез беспокоиться. Главное же в том, что Кархародоны не станут предавать нас, в этом я готов поручиться на девяносто девять процентов. Но гипноз показал, что их орден отличают такие черты, как самобытность, гордость, свирепость и независимость. Управлять подобными практически невозможно.

– Любым орденом трудно управлять. Нам этого и не требуется, мы будем лишь направлять. А один процент ты оставил на то, что кодиций может и не знать истинных планов своего магистра? – поинтересовался Фрэйн, отличавшейся завидной паранойей.

– Именно, господин, – поклонился Дрегор.

– Какова вероятность того, что наш гость смог обойти гиптообработку и показал лишь то, что мы хотели увидеть?

– Крайне маловероятна, милорд. Для подобного требуется обладать феноменальными способностями в ментальных дисциплинах, – констатировал правдослов, с сомнением пожевав губу. – За те восемьдесят лет, что я служу вам, столь одаренных людей мне не попадалось.

– Но все же они есть… Нам придется принять результаты допроса, но мы будем присматривать и за этим библиарием, и за его орденом. В сложившихся обстоятельствах не следует терять бдительность, – констатировал инквизитор-легат. – Окончательные ответы мы получим на встрече с Тиберосом.

– Может, есть смысл допросить остальных прибывших? –задумчиво констатировал Матеуш.

– Даже если Кархародоны что-то задумали, то вряд ли их магистр настолько глуп, чтобы сообщать о своих планах простым воинам на данном этапе переговоров, – озвучила вполне логичное суждение Ранник. Она знала, что Шрёдигер может инициировать и не такую проверку, ему плевать на гордость Астартес, но инквизитор не хотела бы такого видеть. С перспективными союзниками так не поступают.

– Я полагаю схожим образом, так что мы закончили, – согласился Фрэйн. Ранник сделала вид, что для нее это совершенно безразлично.

Глава 4

– Что дальше? – Дохо, как и многие другие Кархародоны, спрашивал ёмко и по существу. За время минувшего полета я его неплохо изучил.

Мы находились на главной палубе «Надежды Императора» и стоя у борта «Крыла гнева» готовились покинуть инквизиторский фрегат. С верхних галерей за нами приглядывали два отделения Огненных Ангелов, охраняющих инквизиторов. Об Ангелах, кроме того, что орден достаточно молодой и происходил от Ультрамаринов, я более практически ничего не знал. Глядя на серебристо-красные доспехи, приходили туманные видения, что их ждет славное будущее. На нас они поглядывали с отчетливым недоверием.