Белые начинают и проигрывают - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/65
- Следующая
«Айсберг» согласился на проведение совместной операции, это не было новостью для барона. Ратье нес коллеге другую информацию: время вынужденной изоляции подходит к концу. Тогда, после встречи в баре «Блэк сэтиллайт», спецназовцы Вентуры, решившиеся на совместную игру, не полетели вперед сломя голову. Взяли паузу более чем на сутки – все же попытались тщательнее проверить агента Хидла и его компанию.
Однако фон Ниддл был готов к такому повороту событий, отнесся к длительным проверкам философски, с пониманием. Он, как заранее договорился с Ратье, после встречи с Громом отправился в особняк на Ребеле, в самом логове «драконов». Выглядело это невероятно нагло, но очень толково, хитро.
С одной стороны, обосноваться на Ребеле, в логове жертвы, мог только очень смелый агент – выбрать местом обитания столичную планету созвездия Дракона способен лишь человек с крепкой нервной системой. С другой стороны, устроившись в такой норе, агент Хидл усложнил задачу айсберговцам. Им пришлось вести разведку – прощупывать делового партнера – на вражеской территории, где спецслужбы созвездия Персея не могли работать в полную мощь. И раньше-то не могли, в спокойные времена, а теперь, в период тендера, тем более. При этом агент Хидл не вступал в контакты ни со связными Тельца, ни со связными Возничего. Таким образом, фон Ниддл лишил врага возможности установить свою истинную принадлежность.
Сатур предвидел все ходы противника-партнера заранее. Подробно изложив Грому свой план, он устремился в логово будущей жертвы, в особняк на Ребеле – ждать решения «Айсберга». В то время как спецназовцы Персея лезли из кожи вон, пытаясь любыми способами докопаться до истинной подноготной Хидла, барон сидел в квартире, занимаясь вырезанием забавных деревянных фигурок с помощью набора маленьких ножей.
Себастьян Ратье поднимался по лестнице на второй этаж – он нес товарищу весть о том, что время проверок и ожиданий закончилось. Спецслужбы двух созвездий готовы к проведению совместной операции на Ребеле.
Впрочем, как понял полковник, фон Ниддла не очень тяготило вынужденное ожидание и бездействие. Барон обладал такой нервной системой, что ему могли позавидовать многие спецназовцы, – Ратье готов был признать это публично.
Ожидание – самое тягостное и невыносимое, что случается в трудной работе. Ожидание выматывает, оно способно убить хорошего агента, заставить его – в попытках сократить паузу – сесть на алкоголь, на легкие наркотики, от которых не так уж далеко до тяжелых.
Барон фон Ниддл, похоже, не нуждался в таких лекарствах. Он даже не нуждался в общении, просто часами сидел на стуле над деревянной игрушкой, хмурясь и сосредоточенно вырезая какие-то маленькие детали – без конца улучшая облик своего питомца.
Себастьян Ратье закрыл входную дверь, чуть расслабился, вздохнул облегченно. Все-таки, несмотря на то что «Айсберг» теперь считал их партнером, полковник ждал любых неприятных сюрпризов от «персеев». Даже выстрела в спину – без всяких объяснений и попыток вступить в диалог.
Ратье ни на миг не забывал, что Сатур фон Ниддл затеял невероятно рискованную игру. Стоило только агентам «Айсберга» понять, что с ними на контакт вышли не «тельцы», а представители созвездия Возничего, – одного этого уже хватило бы, чтобы вынести смертный приговор актерам. Актерам, бездарно сыгравшим роль…
Фон Ниддл сидел на высоком табурете, приподняв крылатую нечисть вверх, поближе к свету. Ратье с первого взгляда не смог определить, что вырезал барон. Дракона-мутанта? Помесь летучей мыши и паука? Вампира, вообразившего себя Икаром и приделавшего крылья?
Кризис-менеджер чуть повернулся, внимательно посмотрел на вошедшего в комнату полковника, но не произнес ни слова, продолжил старательно водить кончиком острия по когтям неведомого чудовища.
– Проверили. Завтра начинаем, – коротко сообщил Ратье.
Он довольно быстро приспособился к манере общения Сатура. Если было необходимо, тот болтал без умолку, оказывая нешуточный прессинг на собеседника, не давая сосредоточиться на собственных мыслях, плотно обдумать то, что говорил фон Ниддл. Проще говоря, заливал в чужой мозг собственные идеи.
Однако барон мог провести несколько часов в молчании, не испытывая никакого дискомфорта от того, что рядом находится кто-то еще. Сатур просто безмолвствовал, и Ратье, поначалу – в первые часы – удивившийся такому изменению в линии поведения, затем понял: у фон Ниддла это что-то вроде высокой степени доверия. То есть он готов был молчать вдвоем лишь вместе с тем, кого знал, кого понимал, кого считал своим. С врагами, дураками и в официальных целях барон включал многословно-речевой интерфейс. А вот в присутствии Ратье – уже на второй день знакомства – принялся молчать, словно чувствуя, что рядом находится толковый человек, который все схватывает с полуслова, такого не надо закапывать в кучах словесного мусора.
Вот и сейчас барон не отреагировал длинной тирадой на информацию полковника. «Угу», – почти беззвучно выдохнул он и для верности мотнул головой, показывая, что услышал Себастьяна. Никаких дополнительных вопросов. Так, словно был заранее уверен – спецслужбы Персея станут действовать ровно по тому алгоритму, который составлен им, Сатуром фон Ниддлом.
– Еще информация, – добавил Ратье. – План князя Ольхонского в отношении «драконов» провалился. Официальная дипломатическая миссия потерпела фиаско.
Теперь фон Ниддл всерьез заинтересовался. Он мгновенно забыл про драконо-птице-мышь, отложил чудо генетики в сторону.
– Подробности? – спросил он, и его глаза живо заблестели.
– Подробностей, увы, почти нет, – вздохнул Ратье. – Сатур, мы довольно прилично ограничены в общении с первой группой спецназа, прикрывающей официальную дипмиссию. Сам понимаешь, любой дополнительный контакт с агентами созвездия Возничего может навести «Айсберг» на мысль, что мы блефуем.
– Совсем ничего нет? – расстроился фон Ниддл.
– Ну… – Ратье чуть помедлил, – очень мало. В короткой шифрованной записке мне сообщили лишь то, что князь Ольхонский и его помощники вышли на контакт с официальной дипломатической миссией созвездия Дракона. Встреча конкурента номер один и конкурента номер четыре состоялась. Князя выслушали, однако, как я понял, даже не стали долго обдумывать его план по совместному управлению месторождениями Карэлеса. Ольхонского послали ловить бабочек в деревню, открытым текстом.
– Видимо, они полностью уверены в том, что их заявка лучшая… – задумчиво пробормотал барон. – То есть, даже несмотря на нашу силу, с точки зрения научно-технической составляющей это все равно не перебьет их финансовую мощь… – Он помедлил, задумчиво поглаживая пальцами чудо-существо, скалившее зубы в какой-то не звериной, человеческой ухмылке. – Благодарю, Себастьян, – после паузы добавил фон Ниддл. – Это была очень важная информация.
– В общем, Сатур, – полковник решил поговорить еще, чувствуя, что удалось настроить барона на диалог, – наша официальная дипмиссия пребывает в шоке. Их план номер один, тот, на который были сделаны основные ставки, с треском провалился.
– Это значит, мы начинаем игру против созвездия Дракона очень вовремя… – Сатур недобро ухмыльнулся. – Очень даже вовремя!
– Завтра, – подтвердил Ратье. – Ближе к ночи.
Фон Ниддл молчал, его глаза были прозрачно-стеклянными – он думал о чем-то своем.
– Признаться, Сатур, я до сих пор не понимаю, как ты ухитрился по уши втянуть «Айсберг» в эту операцию, – сказал Ратье. – То есть план я понимаю. Согласен, им он показался интересным. Однако в чем закавыка, почему они решились так активно вступить в игру, первым номером?
– Да полная ерунда, никаких сложностей! – Барон отмахнулся с презрительной улыбкой. – Достаточно было составить правильный психологический портрет, найти уязвимую точку. Непонятно? Себастьян, просто некоторые дебилы в руководстве «Айсберга» уверены, что их спецслужба – самая лучшая, созвездие Персея – самое крутое в галактике, а гениально-бесподобные агенты и аналитики обитают на Вентуре, больше нигде.
- Предыдущая
- 22/65
- Следующая
