Выбери любимый жанр

Иван Грозный: Кровавый поэт - Бушков Александр Александрович - Страница 46

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

В чем тут дело? Да в том, что газет, телевидения и радио тогда не существовало и Курбский, оторванный от родины, довольствовался долетавшими из-за рубежа слухами и сплетнями. К тому же память стала подводить. И он сотворил - а вслед за ним и некоторые историки - одну «жертву деспотизма» из трех братьев Воротынских. Один из них и в самом деле побывал в опале, второй сидел в монастыре, а третий воевал. Причем ни одного из них ни когда на костре не жгли…

Историки вслед за Курбским печалились о тяжкой участи Ивана Шишкина, которого «тиран» безжалостно казнил вместе с женой и детьми. Вот только снова случилось воскрешение мертвецов средь бела дня - согласно официальным документам эпохи Грозного, через два года после своей казни Шишкин как ни в чем не бывало служит воеводой в городе Стародубе. И снова никто от него не шарахается с воплем: «Мертвые с косами стоят!»

Вот Грозный, по Курбскому, бросил в темницу очередную безвинную жертву, Ивана Шереметева, а выйдя из заключения, Шереметев спасся только тем, что постригся в монахи, но и там Грозный его в покое не оставил, выговаривая игумену за «послабления» бедолаге…

Теперь - реальность. Шереметев, пытавшийся бежать за границу, был схвачен и… прощен.

Заседал несколько лет в боярской думе, командовал войсками, потом, на склоне лет, и в самом деле ушел в монастырь, но исключительно по собственному желанию, ни дня не сидевши в тюрьме. Письмо Грозного игумену того монастыря действительно существует - но гнев царя вызван исключительно тем, что новоявленный инок устроился в монастыре очень даже комфортабельно, ведет разгульную жизнь, совершенно не считаясь со строгим монашеским уставом и подавая дурной пример остальной братии…

Некоторые историки полагают, кстати, что все писания Курбского и его «борьба против тирании» была не чем иным, как примитивным предвыборным пиаром. Они не исключают, что Курбский с помощью каких-то неизвестных нам интриг пытался устроить очередной заговор или пристроиться к уже имевшимся с целью захвата трона. Не столь уж фантастическое предположение, особенно если вспомнить о диком честолюбии Курбского, который к тому же, как ни крути, был старше Грозного (он происходил по прямой линии от Рюрика и Владимира Крестителя по старшей линии, а вот Грозный - по младшей…). В активе Курбского числятся и какие-то так и оставшиеся непроясненными шашни со шведами и много чего еще…

Забыть бы предателя и наплевать, но беда в том, что, как я уже говорил, и в наши дни находятся, мягко говоря, своеобразные «исследователи», которые относятся к творениям изменника, как к Священному Писанию (прости, Господи!) Вот вам самый свежий пример рецидива «Карамзинщины».

Завелся в отечественной исторической науке прыткий молодой человек по фамилии Володихин, личность мятущаяся и сложная. Сначала он пытался прогреметь и качестве писателя-фантаста. Романов наваял с десяток, но все они успеха у широкого читателя не имели и тиражами издавались мизерными. Тогда разочарованный беллетрист вспомнил, что когда-то заканчивал истфак, сдул пыль с диплома, где стояло «историк», и занялся уже «серьезной наукой». В частности, издал недавно книгу с претенциозным названием: «Иван Грозный: бич божий».

Идейная направленность явствует из названия: хотя книга местами и недурственна, частенько на ее страницах один за другим мелькают те самые ужастики, что были сочинены либо Курбским, либо многочисленными иностранными Мюнхгаузенами, которых уже давным-давно разоблачили как бессовестных вралей настоящие, именитые историки…

По «косвенным» источникам, видите ли, «возможно» сделать вывод, что царь Иван Васильевич «склонялся к содомии», то бишь к педерастии. «Косвенные источники» -это очередное откровение Курбского, согласно которому Грозный велел казнить Овчинина-Оболенского за то, что тот-де обвинил царя в блуде с Федором Басмановым. Вообще-то причины казни Оболенского остаются до сих пор загадочными. Курбский - а за ним и последователи - полагал, будто Оболенский принял смерть за то, что, как в том анекдоте, выдал государственную тайну про царя и Басманова. А если все наоборот? И Оболенский действительно за эти слова и поплатился, но исключительно потому, что они были клеветническим оскорблением?

Вряд ли сам Володихин, если ему принародно бросят в лицо известное русское словечко, свидетельствующее о принадлежности к той самой, не вполне традиционной сексуальной ориентации, снесет это с христианским смирением… Если Иван Грозный в чем и замечен, так это в повышенном интересе как раз к женскому полу.

Но это, в итоге, мелкие придирки. Гораздо более важен «творческий метод» Володихина, позволяющий понять, как именно работают мозги у тех, кто с детской наивностью принимает сочинения Курбского за чистую монету.

Вот Курбский в числе «безвинных», садистски уничтоженных ни за что ни про что «безумным тираном» поминает неких «воевод Дмитрия Ряполовского и Федора Львова».

Загвоздка в том, что таких воевод в русской истории нет. Ни малейших их следов в сохранившихся документах не обнаружено. Сам Володихин вынужден меланхолично признать: «Ни летописи, ни разрядные книги, ни синодики, ни боярские списки, ни «Тысячная книга», ни «Дворовая тетрадь», ни иные источники посередине XVI столетия не упоминают этих служилых аристократов так, как они поименованы в реестре». (Под «реестром» понимается то ли из пальца, то ли еще откуда высосанный Курбским «скорбный список» умученных «безумным тираном».)

Итак, никаких «воевод» нет. Что делает Володихин? Да с наивностью школьника, подгоняющего задачу под подсмотренный в конце учебника ответ, начинает фокусничать, с помощью хитроумных вывертов подбирая кандидатов на роль загадочных «воевод». В итоге «доискивается», что Ряполовский - это то ли (!) боярин Хилков, то ли боярин Палецкий, а Львов - Федор Троекуров. Почему? А по кочану! Аргумент один, представляющийся пытливому изыскателю железным: «сам» Курбский свидетельствовал! А коли так, ошибки быть не может. Юноше и в голову не приходит, что Курбский (ничуть не отягощенный ни честностью, ни праведностью) мог в попытках повесить на Грозного всех собак глядеть на закопченный потолок в своей ковельской резиденции и именно там высматривать мифических «жертв». Как будто тогда существовали научные журналы и аттестационные комиссии, придирчиво проверяющие подлинность всех приведенных фактов. Как будто полякам, преследовавшим свои узкополитические цели, было невероятно важно иметь чистую истину и они непременно указали бы Курбскому на ложь и подтасовки…

В общем, Курбский давным-давно умер, но дело его живет - трудами таких вот володихиных. К Володихинской книге мы еще вернемся как к собранию заскорузлых штампов и страшных сказок, почерпнутых из самых сомнительных источников, а в следующей главе поговорим о вещах посерьезнее.

В 1564 г., сытый по горло беспрестанными заговорами и изменами, окончательно обозлившийся на чванливую и ненадежную толпу бояр, Иван Грозный решает перейти к самым радикальным мерам.

Родилась опричнина!