Парень в шагающем саркофаге (СИ) - Тепеш Влад - Страница 10

— Что, все так плохо с жилым пространством? — посочувствовал он, сменив тему.

Интересно, он догадался, что я его троллю, или нет?

— А ты сам подумай. Чтобы вместить кучу боеприпасов, пушек и пусковых установок, надо много места. А где его взять? Простая оптимизация — в три раза меньше спального пространства, чем людей, и все спят по очереди в три смены. Ведь это же так очевидно! Все так сделали!…Или не все?

— У нас у каждого есть свой спальный отсек. Ну, он два метра на метр на полтора и они располагаются в три этажа, и туда не очень удобно залезать, но они с дверкой, и при всех неудобствах у человека есть немного приватности, так сказать. Да, а еще они герметичны и внутри находится аварийный скафандр. Это значит, если в спальный отсек попадет микрометеорит — то все внутри не погибнут. Только те, сквозь чей спальный пенал он пролетит. А остальные смогут надеть скафандр — это чрезвычайно неудобно, но возможно — и смогут выбраться, и приступить к ремонту. Поскольку у нас корабли немного больше — мы смогли такое себе позволить. Ведь самое ценное на борту — люди.

— Круто, — сказал я, а про себя подумал, что они к другой звезде летят с большим комфортом, чем Колумб в Америку плыл.

Через два дня Серов вышел на связь не по расписанию.

— Плохие новости, — сказал он. — У нас семнадцатая ядерная держава, и это еще было бы полбеды. Саудовская Аравия буквально сегодня объявила о создании кобальтовой бомбы и пригрозила Израилю. На что Израиль ответил, что у него уже давно есть кобальтовые бомбы. Так что если раньше мы всего лишь стояли на грани краха цивилизации, то теперь можем официально внести себя в Красную Книгу как вид, находящийся на грани полного уничтожения. Такие вот дела.

— Кобальтовые бомбы мощнее обычных?

Ответ пришел через десять минут.

— Если бы… Кобальтовая бомба — это «грязная бомба». Чтоб ты понимал, в Хиросиме и Нагасаки люди продолжали жить и после бомбардировки, и сейчас живут. Но на территории, где взорвалась кобальтовая бомба, жить больше нельзя. Даже при заражении в один грамм кобальта-60 на квадратный километр набрать смертельную дозу можно меньше, чем за десять лет. Самое страшное, что любая бомба может быть превращена в кобальтовую путем замены внешней оболочки, состоящей из урана-238 или свинца, на кобальт. Ты читал «На берегу» Невила Шюта?

— Нет.

Еще десять минут ожидания.

— Прочти, она есть у тебя в базе. Еще вчера это была фантастика. Сегодня это очень реальный сценарий. Собственно, перейду к главному. В исламе национальности вторичны, как и культурные особенности. Саудиты не построили своего корабля, но их устроит, если любая мусульманская колония достигнет процветания и таким образом ислам будет сохранен как религия и идеология. А потому колонии Ирана, Пакистана, Турции и Индонезии — твои самые приоритетные цели. Ни при каких обстоятельствах ни одна из этих колоний не должна добиться успеха.

До Солнца — не до самого Солнца, а до того места в зените, из которого уже можно прыгать — осталось всего ничего, буквально неделя полета, и по этому поводу собралась конференция капитанов.

— Я надеюсь, никто не будет возражать против протокола Комитета? — спросил британец.

Возражений не последовало, потому каждый корабль получил в свое распоряжение четыре часа эфирного времени, на протяжении которого остальные корабли обязуются соблюдать радиомолчание с тем, чтобы радиопередача на Землю имела самый минимум помех. Предполагается, что капитаны и некоторые другие члены экипажей кораблей, навеки покидающие Землю, обратятся к населению планеты с речами. Порядок выступления — строго алфавитный, так что моя очередь была ближе к концу.

Речь моя, конечно же, была написана заранее, от меня требовалось зачитать ее от имени капитана «Прометея», но я немного напорол отсебятины. В конце концов, я тут капитан — мне решать, что говорить.

— Люди Земли, я буду краток. Не будьте тупыми обезьянами и сумейте совладать со своими низменными инстинктами. Мы отправляемся к планете, про которую известно очень мало, она только в теории похожа на Землю на девяносто пять процентов. Может статься, что Аврора нас принимать откажется наотрез и мы найдем там только быструю гибель. Вы, остающиеся, несете такую же ответственность за сохранение человечества, как и мы, уходящие. А верней, даже большую, потому что вам нужно всего лишь совладать со своими недостатками, а нам придется совладать и с человеческими недостатками, и с чужим миром, который запросто может не захотеть стать таким же загрязненным и опустошенным, как Земля. Ну а если Аврора примет нас милостиво — тогда мне хочется, чтобы когда-нибудь наши потомки вернулись на свою историческую колыбель и встретились с вашими, а не нашли только разрушенный радиоактивный мир. Пожалуйста, люди Земли, будьте людьми в лучшем понимании этого слова, а не в худшем. Прощайте.

[1] Во время Нанкинской резни японские военнослужащие убили и изнасиловали от 40 до 500 тысяч гражданского населения.

Прыжка как такового я не почувствовал. Переход из привычного пространства в тоннель, проходящий сквозь «ничто в нигде», а затем обратно, но уже у чужой звезды, произошел как-то… никак. Ну просто запускается протокол прыжка, искин гундосит о критической перегрузке энергосистемы, на экранах пошла рябь, а потом бац и все, сброс напряжения, в тоннельном приводе начался пожар, включились системы пожаротушения — но я снова вижу черный космос, только сбоку не желтый карлик по имени Солнце, а красный. Ну здравствуй, Росс 128.

Искин автоматически отсоединил бесполезный и вышедший из строя тоннельный привод. Собственно, таков и был изначальный расчет, корабль построен вокруг тоннельного привода, отсек тоннельного привода — отсоединяемый модуль. Ни к чему тащить к планете ненужный двигатель.

— Искин, доклад!

— Все системы работают. Фиксирую сбои в показателях датчиков радиоизлучения.

— Обстановка?

— Обнаружены семь кораблей. Расстояние в среднем от тысячи километров. Включаю двигатели и начинаю разгон. Бета Росса оптически обнаружена, начинаю расчет траектории…

В этот момент я увидел вспышку, и через мгновение на ее месте появился восьмой корабль, вернее, девятый, если считать с «Прометеем».

— Обнаружен восьмой корабль, — доложил искин.

В этот момент я подключился к общему каналу — там поздравления капитанов друг другу, фоном слышны вопли «Йес!», «Аллах Акбар!» и «Банзай!».

— Джентльмены, мы следуем протоколу и формируем ордер или дальше каждый сам по себе? — спросил британец.

— Да нам бы вначале найти остальных, — сказал китайский капитан, — тут только девять кораблей. Семь пропали…

Я сверился с искином и тот подтвердил, что второй китайский корабль пропал тоже.

Тут бац — и во вспышке света появляется десятый. Осталось шесть.

И в этот момент пошел сигнал тревоги: перегружен основной реактор, экстренная активация графитовых стержней. Второй, резервный, начал демонстрировать тенденцию к спонтанному увеличению мощности, пришлось и ему стержни засунуть наполовину, при этом его выходная мощность осталась на высоком уровне. Черт, это не по плану!

— У всех перегрузки реактора? — спросил немец.

— У меня, — признался я.

— И у меня, — добавил итальянец.

— Она у всех, — сказал индонезиец. — Странное последствие прыжка.

Бац — сбоку вспышка, в двух тысячах километров выпрыгивает одиннадцатый корабль, американец.

— Глуши реактор, Америка! — закричали сразу несколько голосов, — сейчас будет перегруз!

Я снова запросил рапорт искина, и тот сообщил, что показатели датчиков радиации равномерно повысились по всему кораблю, но наружные — меньше, потому что они принимают внешнюю космическую радиацию и потому менее чувствительны к легкому повышению. И как только искин закончил доклад, так сразу же сообщил, что рост радиации внутри корабля застыл на одном месте и затем пошел на убыль. Эффект оказался кратковременным. Мне даже немного жаль, потому что если бы мы все сдохли от радиации — моя миссия была бы выполнена автоматически.