Герои былых времен - Федотова Юлия Викторовна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/106
• Следующая

Став взрослым, он никогда больше не оборачивался целиком. Только частями, да и то в случае горькой необходимости.

Некоторым его соплеменникам вроде покойного братца Гуго доставляло удовольствие принимать звериный облик. Они с восторгом рассказывали, как обостряются чувства, меняется мировосприятие, разум уступает место древним инстинктам, а движения становятся уверенными и раскованными – сила и легкость появляются в теле, и приходит ощущение полной, никакими условностями не ограниченной свободы.

Хельги подобного ни разу не испытывал. Ничего у него не обострялось, не менялось и не появлялось. Без полной свободы он спокойно обходился, зато невозможность нормально разговаривать раздражала ужасно! Почти так же, как хвост. Он совершенно не знал, что с ним делать! Болтается сзади бесполезная дрянь, то репьев в нее нацепляешь, то отсидишь с непривычки, то вообще кто-нибудь отдавит!

Нет, он решительно не мог понять звероподобных придурков, осадивших замок! Неужели самим не противно?!

Граф, слуги и гости с замиранием сердца смотрели на них с высоты стен.

От серой стаи отделился огромный, матерый волчище, сделал несколько шагов вперед. Поднялся на задние лапы – и вдруг опрокинулся навзничь, выгнулся, как в эпилептическом припадке.

Подменный сын ярла с отвращением плюнул.

Спригганы превращались в волков и обратно мгновенно, без всяких усилий, и глаз наблюдателя не успевал уследить за стадиями трансформации. Хельги слышал, что у измененных людей процесс превращения растянут во времени, но не ожидал, что это будет настолько неэстетично! Во всяком случае, даже мирный инфернальный вилктак владел искусством трансформации куда лучше средневекового варга.

Тело оборотня дергалось и корежилось, шерсть отваливалась неопрятными клочками. Наверное, ему еще и больно было, потому что он хрипло подвывал. Прошло около трех минут, прежде чем с земли тяжело поднялся черноволосый, кривоногий мужик с отвратительной, грубой физиономией, сохранившей явные звериные черты.

– Фу-у! – сказала Ильза, отворачиваясь, хотя смутила ее, конечно, не физиономия. – Не везет мне! То тролль, теперь еще этот! Смотреть стыдно!

Оборотню стыдно не было. Он приблизился к стенам и низким голосом зарычал:

– Эй, там! Я хочу-у-у видеть гр-р-р-афа Р-Р'Анква-ар-р-р-ра!

Чувствовалось, как тяжело давались ему слова, как неповоротлив был отвыкший от человеческой речи язык.

– А кто ты таков, пес, чтобы граф говорил с тобой лично? – крикнул в ответ Хельги. Он на собственном опыте усвоил – чем наглее ведешь себя с оборотнями, тем лучше. Вежливость тут не срабатывает.

Человек-волк ощерился:

– Я судьба его!

– Поточнее, пожалуйста! – усмехнулась Энка. – Про судьбу любой может сказать!

– Вот-вот! – кивнул демон. – Думается, не по чину тебе разговаривать с графьями.

Вожак растянул губы – это означало усмешку. С речью он уже справился, но мимика пока не давалась.

– Коли так, спускайся! Буду говорить с тобой, щенок! А гр-раф от нас никуда не денется… Ну что ты медлишь? Стр-р-русил?

Хельги обернулся к сестре по оружию:

– Правда, схожу поговорю? Чего со стен орать?

– Пойдемте все вместе, – решила Меридит. – Чему быть, того не миновать.

– Нет!!! Они вас сразу же растерзают! – В отчаянии заламывая руки, выкрикнула юная графиня.

– Не должны! – с великолепной уверенностью ответила Ильза. На самом деле она вовсе не была убеждена в благополучном исходе этого, по сути, безумного предприятия. Просто очень приятно было изобразить бывалого воина перед настоящей кисейной барышней.

Выстроившись боевым клином, ощетинившись драконьим серебром, шли они навстречу смертельной опасности. Из замка выходили через ту самую дверь, что так гостеприимно распахнулась перед ними минувшим вечером. Сзади сразу же лязгнули засовы. Путь к отступлению был отрезан.

– О! А я думал, испужаетесь! – Вожак плотоядно оскалился. И обратился к Хельги: – Это ты, щенок, тявкал со стены? – Он никуда не спешил. Он играл со своей добычей как кот с мышью – так заядлый гурман растягивает удовольствие перед любимой трапезой. Настроение его было почти благодушным, хотелось поболтать развлечения ради. – Чего молчишь? Отвечай, покуда жив.

– Я, – подтвердил Хельги с достоинством.

– Тебя укушу самолично! Будешь моим рабом, – пообещал оборотень. – Будешь у меня блох выгрызать.

– Кусай, – равнодушно пожал плечами урожденный спригган, – только чего ты этим добьешься?

Собеседник дугой выгнул брови.

– Тебе не ведомо, что случается с укушенным? Ты станешь полуночным волком.

Хельги пренебрежительно фыркнул:

– Я и без тебя могу стать волком в любой момент.

Оборотень свел брови к переносице. Уточнил с насмешкой:

– Оборачиваться, что ль, умеешь? Врешь, поди!

– Не веришь – смотри!

Зрелище было эффектным, а для оставшихся на стенах совершенно неожиданным. До слуха собравшихся донесся испуганный визг юной графини. Оно и понятно – любой перепугается, если у милого и очаровательного гостя, под одной крышей с которым провел много часов, вдруг увидит волчья голова!

– Видел? А под одеждой еще и хвост был! – гордо сообщил Хельги, приняв нормальный облик.

Оборотень нервно облизнулся, спросил с завистью:

– Как же это ты умеешь – по частям?

– А вот так! Это не каждому дано!

– И что, хвосту в штанах не больно? – Теперь в голосе вожака звучал неподдельный интерес.

– Неудобно, но терпимо. Когда дверью прищемят, то хуже.

Оборотень понимающе закивал и уже открыл рот, чтобы продолжить интересную тему.

– Кхе-кхе! – негодующе кашлянул Орвуд, чтобы привлечь внимание собеседников. Им следовало о главном думать, а не обсуждать частные проблемы оборотней!

Вожак и вправду опомнился, спросил:

– И какой резон тебя кусать, ежели ты сам оборачиваешься?

– Никакого.

– Тогда мы тебя просто загрызем, – решил тот.

Хельги вздохнул едва ли не с сожалением:

– Тоже не получится. Я бессмертный демон-убийца.

– Демон?! Ты? Чем докажешь?

А чем он мог доказать, кроме старого, проверенного способа?

Графиня завизжала еще громче, так что Хельги едва не уронил замковую крышу ей на голову. От неожиданности.

– Верно. Демон, – удрученно согласился вожак. Дело принимало неожиданный и неприятный для него оборот. – Тогда ответствуй, почто нам явился?

– А чтобы узнать: на каком основании вы осадили замок графа Р'Анквара? – Ничего более умного Хельги придумать не успел.

Ни перед кем другим оборотни не стали бы отчитываться. Но настоящий демон – фигура значительная, с ним нельзя не считаться. Встав в гордую позу, вожак принялся излагать свой вариант уже знакомой истории. Он немногим отличался от графского. Было лишь одно существенное уточнение. Оказывается, черный колдун водил графа в лес на встречу с оборотнями, и там, на священной поляне, кровью был подписан пергамент, в коем и оговаривались условия страшной сделки.

– И вот, – изрек вожак с праведным негодованием в голосе, – едва минула четверть тысячелетия, как презренное человечье отродье…

Как раз в этот момент с запада налетел порыв ветра, такой мощный, что даже наемники, одетые заботами графа в добротные плащи, почувствовали его ледяное дыхание, что уж говорить о лишенном привычной шкуры оборотне? Впрочем, непогода сама по себе не могла смутить лесного обитателя. Произошло иное. Холод заставил его наконец сообразить, что он стоит перед тремя юными дамами в чем мать родила. И даже меньше, потому что родился он покрытый серенькой шерсткой, а теперь и ее не было. Разговорная речь уже успела активизировать спящие участки мозга человека-зверя, и чувство неограниченной свободы уступило место условностям человеческого общества. Оборотень в смятении попятился, неловко прикрываясь руками. Чувствовал он себя глупее некуда.

– Да ладно, можешь не прятаться, – успокоила непосредственная Ильза. – Чего уж теперь? Мы все что можно уже видели. Раньше надо было.

• Предыдущая
• 50/106
• Следующая