Последний Охотник на Магов. Том 3 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 35

— Эх, ладно! — махнул рукой Бродский. — Только Акима у меня не отбирайте. Я без него, как без восьми рук. Ну вы поняли каламбур…

— Понял, Николай, не объясняй, — усмехнулся я.

— Я не понял, — прошептал Ковтунов.

— Пойдёмте лучше проверим, как там дела у Мясниковых и Антарктьевой. Надо бы решить, что делать с Павлом.

По пути в главный зал, я осушил склянку с целительным отваром и уже через пару минут начал ощущать эффект. И эффект был крайне неприятным. Всё тело зудело и жгло, будто я голышом в крапиве покатался.

Но это была не побочка, а явный признак начала исцеления. Быстрая регенерация тканей всегда проходит дискомфортно, а иногда даже болезненно.

Стоило мне войти в главный зал, как Павел тут же налетел на меня и схватил за плечи.

— Владимир, понимаю, что ты вряд ли согласишься, но прошу — прими меня в свой клан! — заявил он.

— Для начала — успокойся! — я сбросил с себя его руки. — Чего это тебя так взбудоражило?

— Прости, Владимир, я не смогла его удержать, — насупив брови, произнесла Мария. — Он уже оббежал всё Тайное Убежище.

— Нормально ты, конечно, справилась с моей просьбой, — вздохнул я. — Павел, послушай меня внимательно. Для меня это действительно не простое решение. Ещё пару дней назад я бы даже думать не стал о твоём предложении. Но ты многое доказал мне этой ночью.

— И я делал это не из корыстных побуждений, можешь мне поверить, — попытался убедить меня Мясников.

— Верю. Старый Павел Мясников никогда бы не стал мне помогать даже ради собственной выгоды, — согласился я. — Но мне нужны веские причины, чтобы тебя принять. Пока что единственная причина — это тот факт, что ты узнал о нашем Тайном Убежище, а на арене стоит твоя машина, которую я не хотел бы у тебя отбирать.

Павел задумался. Кажется, ему нечего было сказать. Видимо, он и сам не особо понимал, зачем ему к нам присоединяться. И зачем мне брать его в свою команду.

Здесь просто нет выгоды для нас обоих.

— Павел — хороший человек, — неожиданно заявила проснувшаяся Антарктьева.

Не знаю, чему я больше удивился. Её пробуждению или тому, что она только что сказанула.

— Я думал, что ты без сознания, Настя, — удивился я.

— Прости, Владимир, я притворялась, — виновата поджала губки Антарктьева.

— Зачем? — со сталью в голосе спросил я.

— Я… Я испугалась. И мне правда хотелось узнать, что вы тут делаете такой толпой, — призналась она. — Я давно поняла, что вы с ребятами занимаетесь каким-то общим делом. Но я всё никак не могла понять — каким именно.

— Кстати, правда, а чем мы тут вообще занимаемся? — спросил Ковтунов.

— Алексей, ты головой что ли ударился? Мы тут вообще-то создаём зачатки торговой империи!

— Точно, забыл! — заулыбался Ковтунов. — У меня после превращения всегда голова туго соображает.

— После какого превращения? — не понял Бродский.

— Помолчи, — я толкнул Ковтунова локтем. — Незачем им пока этого знать.

— Послушай, Владимир, — продолжил уговаривать меня Павел. — Я бы мог помочь вам. У моей семьи много складов и зданий, в которых можно было бы открыть торговые точки.

— Это выгодное предложение, — согласился я. — Но тебе самому-то это зачем? Ты ведь не глупый парень, Паш. Ты мог бы и сам открыть свой бизнес. К чему все эти сложности?

Павел тяжело вздохнул. Ему явно было непросто поделиться со всеми своими чувствами, но он всё же решился и произнёс:

— Я больше не хочу чувствовать себя одиноким.

— Одиноким? — хмыкнул Бродский. — Насколько я помню, у тебя была целая компания друзей. Вы вместе заведовали Закрытым Клубом. Куда же они делись?

— У меня не было друзей, — опустив голову, сказал Павел. — Я всегда держал людей рядом собой с помощью страха. Так учил меня отец.

Мимика Мария заиграла, когда она услышала слова Павла. Девушка быстра взяла себя в руки, но по печали в её глазах я понял, что Мясников говорил правду.

— У нас в клане уже достаточно много людей, — сказал я. — Анастасию Антарктьеву я готов принять в наши ряды, и думаю, что никто не станет оспаривать моё решение.

Все дружно закивали, что заставило Анастасию чуть ли не разрыдаться от счастья.

— Спасибо вам, ребят, — улыбнулась она.

— Касаемо тебя, Павел, всё намного сложнее, — сказал я. — Я готов принять тебя. Но так будет нечестно по отношению к остальным членам клана. Я бы хотел, чтобы мы проголосовали. Согласен на такой вариант?

— Да! Разумеется, — уверенно кивнул Павел.

— Хорошо, тогда пройдёмте за круглый стол, — предложил я.

Все заняли свои места. Даже Аким расположился неподалёку от камина вместе с птицами-фамильярами. Мою голову пронзила резкая боль. На долю секунды я услышал чей-то голос рядом со своим ухом. Но не смог разобрать слов. Странно, может монгольские духи шалят?

— Итак, студенческий клан, прошу поднять руки тех, кто согласен принять в наши ряды Павла Викторовича Мясникова.

Дед Аким, не задумываясь, поднял шесть лап.

— Это нечестно, Аким, ты в голосовании не участвуешь, — сказал я пауку.

— Да тьфу ты! — махнул лапой Аким и обиженно отвернулся.

Первой подняла руку Анастасия.

— Павел заботился обо мне в Тёмном Мире. Он рисковал своей жизнью ради меня, — сказала Антарктьева. — Каким бы человеком он ни был раньше, я голосую «за».

— Как и я, — кивнул Ковтунов.

Павел вздрогнул от удивления. От Алексея меньше всего ожидалось услышать согласие. Ведь Павел оскорбил его на олимпиаде, испортил всю командную работу и задушил на корню волю Ковтунова к честной победе.

— Я очень ценю это, Алексей, — кивнул Павел. — Но позволь узнать… Почему?

— Ты был редкостным ублюдком, Павел Мясников, — заявил Ковтунов. — И я хотел придушить тебя собственным руками. Но когда ты пришёл ко мне неделю назад и попросил тренироваться вместе… Я задумался о том, что ещё не всё потеряно. И ты хорошо себя показал на нашей секретной операции по спасению сам знаешь кого. И в Тёмном Мире. Думаю, все, кто был там, поняли, что тебе можно доверять.

— В этом с Алексеем поспорить сложно, — сказал я и поднял руку. — Я готов дать тебе последний шанс, Павел Мясников. Но мой голос учитывать не будем. Мне важно знать, что думают члены клана. Я лишь допустил тебя к этому голосованию. Остальное решать ребятам.

В моих глазах потемнело. Я вновь услышал голос в своей голове. Кто-то шептал: «поговори со мной».

Что, чёрт возьми, происходит? Не мог же я настолько утомиться в Тёмном Мире? Может, в меня проникла скверна, когда я воспользовался чёрным кристаллом?

— Да, Владимир правильно сказал. Решать нам, — кивнул Бродский. — И я — категорически против. Не сомневаюсь, что Володя, Настя и Лёха говорят правду. Но я всё же не могу тебя простить. По крайней мере пока что.

— Согласна с Бродским, — кивнула Юля. — Вы с Марией всегда пугали меня до чёртиков. И относились ко мне не как к старосте курса, а как к какой-то простолюдинке. Хотя мой род далеко не обедневший. Колокольцевы имеют большой вес в Санкт-Петербурге. Прости, Павел, но я, как и Николай не могу пока свыкнуться с твоими переменами.

Голоса разделились. Два на два. Остался только один не проголосовавший член клана. Мария Мясникова. Родная сестра Павла, с которой у него были совсем не простые отношения. Ожидать от Марии в данном голосовании можно было чего угодно.

— Давай, Мария, — сказал я, корчась от головной боли. — Твой голос — решающий.

И Мария сказала своё решение. Но я его не услышал.

Мой разум заполнил чужеродный голос. Его не слышал никто кроме меня. Он доносился из дальней комнаты Тайного Убежища. Оттуда, где я спрятал главный артефакт ордена.

Серебряное Зеркало говорило со мной.

— Приди ко мне, Владимир Белов, великий отражатель, — сказало оно. — Ты готов.

Глава 16

Студенческий клан зашумел, услышав слова Марии. Гаспар и Теодора летали над столом, что-то громко вопя. Но я не слышал ни слова. В ушах стоял неприятный писк после контакта с сознанием артефакта.