"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Варданен Евгений - Страница 54

— Да…

— Вот и хорошо, передайте трубку обратно Фее… Серовой.

— Танюша, я не в претензии, но лучше будет, если ты в следующий раз такие вопросы будешь мне заранее задавать. Надеюсь, ты в университет хоть не в парадном мундире приперлась?

— Нет, в рабочей одежде.

— Ну, хоть это сообразила. Быстро дооформляй документы и езжай ко мне домой, я своих предупрежу, они рады будут с тобой лично познакомиться.

— Нет, мне срочно возвращаться в Ковров нужно.

— Жалко… да, тогда ответь сейчас на такой вопрос: Иосиф Виссарионович распорядился тебе передать десять Юнкерсов Ю-52, пять я завтра отправлю, а пять где-то в течение месяца. Ты по-прежнему настаиваешь, чтобы все летчики в твоем отряде были женщинами? Может, все же согласишься на парней?

— Александр Евгеньевич, а вы зачем глупые вопросы задаете? Знаете же, что не соглашусь.

— Но спросить-то я был должен. Ладно, успехов в поступлении и учебе! Заканчивай с бумажками и беги в свой Ковров, там тебя уже заждались. И, надеюсь, скоро встретимся: для тебя, похоже, еще работенка намечается…

Когда Таня положила трубку, Екатерина Евгеньевна все еще находилась в полной прострации, поэтому будущая студентка постаралась вернуть ее к созидательной жизни:

— Екатерина Евгеньевна, вы тоже чаю выпейте, он хороший. Мне его летчики знакомые из Китая привозят. Просто мне обычный пить не стоит, у него аромат более резкий, а я химией занимаюсь, иногда не очень для здоровья полезной, так что приходится за чутьем следить.

— А… да, конечно, спасибо. А на какой факультет вас записать?

— На химический. Хочется продолжить занятия этой самой химией. Как вам чай?

— Хороший… очень хороший, просто необычный.

— Называется «жасмин», только к нашему жасмину он отношения вообще не имеет. Обычный — это камелия китайская, а «жасмин» — тоже камелия, но другая. И это он так по-китайски называется, просто звучание случайно совпало.

— А… ну да. Очень вкусно, и пахнет необыкновенно. Вы когда хотите в общежитие заселяться? Просто сейчас, до выпуска, с местами там…

— Уж точно не сегодня. А когда учеба начинается?

— Первого сентября. Это в субботу, поэтому настоящей учебы еще не будет, так что можно и третьего в понедельник придти. Но лучше, если вы сможете хотя бы числа тридцатого, августа я имею в виду…

— Так и решим: я приеду тридцатого. Куда приходить?

— Куда? Наверное сюда же, мы вам направление в общежитие выпишем, уже будет известно, в какую комнату…

— Так, Екатерина Евгеньевна, поглядите на меня. Я всего лишь школьница, которая три дня назад школу закончила. Вы меня слышите?

— Что? Да, конечно…

— Вот и хорошо. Соберитесь и ответьте мне: что еще мне нужно сделать для поступления в университет?

— Вроде больше ничего. Анкету заполнили, аттестат вы мне отдали. Еще вам нужно будет в комсомольской организации отметиться, но это уже в сентябре можно будет сделать. Да, всё уже.

— Раз все, то я пошла. Спасибо, извините, что побеспокоила случайно…

— Вы чай забыли.

— Екатерина Евгеньевна, мне летчики его килограммами таскают, так что если вы здесь его попьете, то я лишь спасибо скажу. Всего вам хорошего и до свидания!

Через несколько минут, после того как золотоволосая девочка вышла из канцелярии, в нее вошел обещанный маршалом особист. Майор НКГБ, который, поинтересовавшись, не выходил ли кто из помещения, взял со всех присутствующих подписку о неразглашении. Причем у Кати сложилось впечатление, что майор сам не очень понимал, чего же девушкам разглашать не положено:

— Так, девушки, внимательно прочтите и подпишите. А в дополнение к написанному устно сообщаю: все, что вы сегодня здесь услышали, является государственной тайной и вы не имеете права никому, включая даже непосредственное начальство и ближайших родственников, рассказывать что-либо, прямо или косвенно раскрывающее суть вами услышанного. Нарушение этого будет караться по всей строгости закона… все подписали? Да, то, что я к вам приезжал и брал подписку, тоже является частью этой тайны. Всем хорошего дня и, надеюсь, прощайте.

Спустя всего лишь неделю Голованов снова прилетел в Ковров по Танину душу:

— Танюша, нашему руководству твоя бомба уж очень понравилась, а твой Ляпунов говорит, что систему наведения он хорошо если через год до ума доведет.

— Александр Евгеньевич, я просто сдохну если снова полечу бомбу такую бросать. Да и война уже закончилась, или руководство ее британцам подкинуть хочет? Ведь до Америки нам пока лететь не на чем.

— Раз уж ты лично Гитлера в ад отправила, то, думаю, тебе можно многое рассказать. Иосиф Виссарионович американцам пообещал вступить в войну с Японией через три месяца после победы над Германией, а уже полтора месяца прошли…

— У японцев разве есть такие бункеры?

— Но ведь бомбу можно и не на бункер скинуть, а, скажем, на главный штаб…

— Дяденька, вы летчик или пионер-фантазер? Я сделала именно противобункерную бомбу, а штабы, пусть они даже в подвале каком спрятаны, ей бомбить смысла нет. То есть для штабов нужна другая бомба.

— И ты знаешь, какая именно? Причем такая, которую можно будет через полтора месяца в дело пустить?

— Знаю. И даже через месяц таких уже десяток, вероятно, сделать смогу. Ваш самолет сколько поднять может, пять тонн или больше?

— Ну, если постараться, то я смогу пять тонн поднять. Сама же видела.

— Так, пять тонн общей, четыре сто, получается, рабочей… вот: бомба будет мощностью в двадцать пять тонн примерно. Ее можно и в трехстах метрах от цели взорвать, она все равно всё снесет.

— Тань, я же сказал: максимум пять тонн. А двадцать пять вообще ни один самолет…

— Я сказала «мощность», а не «вес». Весить она будет как раз пять тонн. А чтобы мне эту бомбу сделать… начальству сколько их нужно-то?

— Просили одну, но если ты сможешь сделать штуки три…

— Я сейчас напишу, что мне для этого потребуется… только вы уж как-нибудь с Устиновым договоритесь, чтобы он к нам сюда не приезжал пока я не закончу работу.

— Уж об этом можешь точно не беспокоиться, я потому к тебе и прилетел, что у него честь с тобой договариваться выторговал. Не надо ему с тобой знакомиться…

— Понятно. То есть непонятно, ну и ладно. А я вот что спросить хотела: почему вы для университета все мои ордена так быстро засекретить решили?

— Потому что ректор наверняка всем раззвонит, что у него такая вся из себя героическая студентка учится. А Иосиф Виссарионович два плюс два сложить умеет — и если он узнает, что я взял убивать Гитлера пятнадцатилетнюю пигалицу, то… ладно, я и в отставке не пропаду, а вот что с тобой он сделать захочет…

— А особист товарищу Берии про подписку, которую брал с теток в канцелярии, рассказать забудет. Я уже прям в это поверила…

— А он не знает, о чем подписка, и тебя не видел: я же тебя не просто так из канцелярии этой гнал побыстрее. А ему сказал, что случайно в канцелярии университета была озвучена несекретная информация, но если ее сопоставить с другой, в университете уже имеющейся, то враги смогут вычислить людей, выполняющих особое задание товарища Сталина. Он парень сообразительный, лишних вопросов задавать не стал…

— Вот теперь всё понятно. Но жалко: я хотела своими глазами посмотреть, как новая бомба взрываться будет.

— Посмотришь. Японцам на десяти километрах нас сбивать просто нечем, так что можно им бомбу просто на голову ронять и тебе не придется без маски полчаса сидеть. Полетишь со мной?

— Ну… я вас за язык не тянула. Полечу конечно, это же лучше любого кино будет! Тем более, что за оставшееся время я не смогу объяснить вашим наводчикам, как правильно бомбу наводить… Вот сам списочек, тут ничего невозможного нет: лист стальной, стекло борное, еще по мелочи… остальное у меня в лаборатории есть сколько нужно.

— Ох и не хрена себе у тебя запросы, ты что, решила весь город споить?