Отвергнутая невеста дракона. Хозяйка ведьминского сада - Дари Адриана - Страница 5

Отправляю один отряд проследить, не вернутся ли, а сам, пока солдатье разбирает немногочисленные повреждения после нападения, решаю поговорить с Дариной на чистоту.

Только… В темнице ее нет. И даже в порубе для солдат, куда ее поместили вопреки моему приказу, ее нет.

– Вот я же тебе говорила, – матушка как всегда появляется вовремя.

Когда я и так зол и взвинчен, а дракон вообще по границе ходит, княгиня всегда найдет, как подлить масла в огонь.

– Я тебе говорила: она так и сбежала со своим волчьим послом. Наверняка, нападение волков было только отвлекающим, и они с любовничком вместе сбежали под шумок!

Отдыхать?! Возмущение тихо закипает, а мое терпение вот-вот лопнет как пузырик.

– Тут так мягко и уютно, что сколько захочу, столько и буду, – фыркаю я, из вредности даже не пытаясь встать.

Тем более что сил уже не осталось вовсе. Правда, хочется просто не двигаться. Никуда и никак.

– Ну, – бабка хмыкает, – если так уж хочешь, то давай. Только вот муравьи не особо рады тому, что ты муравейник их разворошила.

Что?!

Я вскакиваю, как будто и не страдала только что, что сил нет, и начинаю отряхиваться.

– Ну вот, оказывается, не хочешь. А что тогда выдумываешь? – хрипло посмеивается старушка. – Идем уже, до утра чуток осталось, а поспать бы не мешало.

Вот так вот обыденно? Просто “идем”? Да после всего того, что сейчас со мной произошло, я вообще никуда и ни с кем идти не хочу! Домой хочу.

Светлячки все разлетелись, поэтому старушку, что стоит передо мной, рассмотреть практически невозможно. Только согнутый силуэт, шаль на голове и… поблескивающие глаза. Очень… впечатляюще.

– За светлячками пошла? Пошла.

– От них не ожидаешь, что они хотят тебя убить, – хмыкаю я и переплетаю руки на груди.

– Так и я не хочу. Больно долго я тебя искала, деточка. Идем, не заставляй меня помогать. Тебе не понравится…

Она разворачивается и уходит в темноту.

Я пару мгновений взвешиваю: стоит идти за ней или нет. Над головой, хлопая крыльями, проносится летучая мышь. В кустах кто-то шуршит. А сзади в лесу – завывает.

Почему-то я тут же верю, что мне помощь старухи не понравится, поэтому срываюсь с места и быстрым шагом, прихрамывая, иду за ней по поляне. Бабка идет очень бодро, уверенно, а перед ней стелется тонкая тропка из огоньков, похожая на млечный путь безлунной ночью.

Останавливаюсь и поднимаю голову: интересно, а звезды здесь такие же? Выискиваю хотя бы одно знакомое сочетание звезд: лебедя или лиру, например… Не нахожу ничего знакомого. Жаль…

– Ты что там застряла? Успеешь еще на небо налюбоваться, – ворчит старушка.

Я вздыхаю и снова следую за ней. Сейчас мягкий ковер из травы и опавших листьев приятно холодит исколотые ветками стопы. Интересно, здесь есть что-то более подходящее для ходьбы по пересеченной местности?

Краям поляны окантованы темными кронами деревьев, тихо шелестят ветви, изредка из чащи доносится отзывающийся эхом крик какой-то птицы.

– Разуешься на крыльце, нечего мне в дом грязь нести, – старушка окидывает меня с ног до головы своими мерцающими глазами. – Одежда тоже грязнющая, ну да ладно. Сама потом все вымывать будешь.

Я? Поистине сказочная гостеприимность. А вообще, если быть честной, все происходящее действительно напоминает сказку. Только пока что страшную.

Старушка поднимается на крыльцо маленького деревянного домика. Он выглядит старым и обветшалым, с перекошенными бревенчатыми стенами и покосившейся крышей. Через косые окна пробивается слабый свет изнутри, отбрасывая причудливые тени на деревья вокруг. Над домом клубится таинственный дымок из трубы.

Ну чем не жилище Бабы Яги. И что мне теперь? Просить напоить, накормить, в баньке попарить и спать уложить?

Я скидываю туфли, ступая босыми ногами на деревянный пол сеней. Доски гладкие, отполированные временем, чуть слышно поскрипывают под ногами.

– Иди умойся, – старушка кивает на лохань в углу большой комнаты, служащей и кухней, и столовой, и, похоже, спальней. – Руки только смотри, с золой помой. Да за стол давай. Хоть чаю перед сном выпьешь.

Внутри было хоть и бедно, но чисто. Простая деревянная мебель, большая печь, стол, пара лавок да сундук. Ну и лохань с прохладной водой, которую я с удовольствием плещу себе в лицо.

Надеюсь, что хоть что-то в голове прояснится, но, кажется, нет. Только жжение на коже: все лицо и руки покрывают мелкие и крупные царапины. И это я еще ноги не смотрела…

Ночь кажется бесконечным бегом. Просто марафоном какого-то абсурда.

– Садись, самовар уже готов, – старушка кивает на лавку, и я решаю не спорить.

Ноги гудят, слабость во всем теле такая, что каждое движение дается путем невероятных усилий.

– Да садись уже, хватит смотреть на меня испуганным зайцем, – она суетится и выставляет на стол две чашки чая с клубящимся над ним паром. – Не враг я тебе. Можно сказать, единственный друг, так что не бойся.

Легко сказать. Я сажусь на краешек лавки и сжимаю пальцами платье.

Света от лучины хоть и мало, но все больше, чем на улице. Поэтому теперь я могу лучше рассмотреть старушку. Льняная серая рубаха, темный сарафан, перевязанный под грудью, шаль, которую она сняла с головы, на плечах. Толстая седая коса уложена вокруг головы, как корона.

Помнится, у меня бабушка так ходила. Она до своих последних дней оставалась верна “старой” моде. Как же я по ней скучаю…

– Ну что, задавай свои вопросы, – старушка садится на вторую лавку, напротив меня и обхватывает крючковатыми пальцами чашку.

“Ку-ку”, – раздается на стене так, что я подскакиваю: я не заметила большие деревянные часы с кукушкой в самом дальнем углу.

– Да помолчите вы, сама знаю, – огрызается на часы старушка, а потом спрашивает: – Все еще не веришь?

Пожимаю плечами. Я уже не знаю, что думать и во что верить. Еще утром я собиралась стать счастливой женой Владика, потом меня хотели убить, а сейчас сижу в избушке со старушкой, которая сказала, что…

– Вы меня искали? Где? В лесу? Вы знали, что я заблудилась?

– О, все-таки включаешь голову, это хорошо, – довольно улыбается старушка. – Везде я тебя искала. В нашем мире и в межмирье. Только кто ж знал, что ты сразу в такой переплет угодишь.

Я еще сильнее сжимаю руки в кулаки и, кажется, перестаю дышать от шока.

– То есть это все… По-настоящему? Вот прямо совсем-совсем?

– Ну ясно, что не сказка. И даже не сон, – улыбается она. – Дарину сначала нашла. Но слаба она. Не сможет, сломается… Ты другая.

– Я, значит, не слабая? – усмехаюсь я.

– А вот завтра и проверим. Пей чай-то. Остынет.

Практически на автомате, просто пытаясь уложить в голове то, что сказала старушка, делаю глоток.

Приятный аромат лаванды с легким оттенком ромашки наполняет легкие. По языку разливается сладкое тепло, растекающееся почти мгновенно по всему телу. А потом… все вокруг меркнет.

Бабушкин домик. Чуть покосившийся деревянный забор с облупившейся зеленой краской, которую так и тянет подковырнуть ногтем. Чтобы открыть калитку, надо просто залезть рукой между двух досок и поддеть деревянную задвижку: бабушка строго-настрого запретила вешать на нее замок. Почему – никогда не объясняла, но родители с ней не спорили.

Тропинка от калитки к крыльцу идет через палисадник. Раньше она была просто протоптанная, но в межсезонье и летом после ливней было ходить очень грязно, поэтому мы выложили ее кирпичами. С папой выкладывали под чутким надзором бабушки. Вон лежит тот, что по неловкости я уронила и расколола. Менять его тогда не стали, сказали, на память будет.

И правда… До сих пор помню.

С обеих сторон от тропинки трава густая и свежая – еще начало лета, засохнуть не успела. Чуть дальше с одной стороны сад со старыми высокими яблоневыми деревьями, а с другой – палисадник с цветами. Тут сейчас вовсю цветет жасмин. Только что-то запах в этом году какой-то слабый. Как будто вообще его нет.