Приют сердец - Хэтчер Робин Ли - Страница 40

• Предыдущая
• 40/73
• Следующая

Бренетта (без «дорогая», с разочарованием заметила она).

Прошу прощения, что пишу редко. Здесь очень многое надо сделать, и мало времени, чтобы выполнить все. И боюсь, денег недостаточно. Мама вновь посылает тебе наилучшие пожелания и с нетерпением ожидает встречи с тобой в июне. Я вернусь в «Спринг Хейвен» недели через три. Передавай всем привет. Я люблю тебя и скучаю.

Искренне твой, Стюарт.

Бренетта с легким вздохом опустила листок на колени. Его письмо было слишком кратким. Ей хотелось бы, чтобы он более чувственно и больше рассказывал о своих занятиях.

– Опять я начинаю, – пробормотала она. – Думаю о том, каким образом мне хотелось бы изменить его. А ведь я люблю его просто таким, какой он есть. Только… – Ей мечталось, чтобы он страстно сжал ее в объятиях, умоляя сбежать с ним в Новый Орлеан, или Рим, или Лондон. Если только…

– Привет, Нетта. Как поживает моя любимая дочь?

Бренетта подняла глаза, когда ее отец вошел в комнату. Весь день работая, он выглядел очень усталым.

– Прекрасно, папа. Сядь, я принесу тебе выпить. Чай? Бренди?

Брент знаком показал, чтобы она не вставала.

– Нет, спасибо, родная. Просто посиди со мной. Это все, что мне сейчас нужно. Только твоя компания.

Бренетта сжала его сильную руку, нежно смотря на него.

– Ты очень скучаешь по маме, правда? Даже не смотря на то, что она отсутствует всего пару дней.

Неожиданно, благодаря своей любви к Стюарту, она ясно поняла близость между родителями.

– Ты поймала меня, – с коротким смешком ответил Брент. – Без нее я – ничто.

Бренетта положила голову ему на плечо, по-прежнему держа его руку. Она закрыла глаза и расслабилась.

– Когда ты понял, что хочешь жениться на маме? Много времени прошло после смерти дедушки?

– Не помню, дорогая моя. Мне кажется, я всегда любил ее.

– Я знаю, папа. Но когда ты понял, что влюблен? Как ты это чувствовал?

Брент погладил ее волосы.

– Я всего несколько раз встречался с твоей мамой до того, как началась война. Она была настоящей красавицей-южанкой, и сделала моего отца очень счастливым.

Мысль, что ее мать была замужем за ее дедушкой, находясь в том же возрасте, что сейчас и Бренетта, всегда казалась, ей невероятной. Родители весьма сдержанно говорили на эту тему. Сейчас она настояла.

– Ты влюбился в нее еще когда дедушка был жив?

Его рука на секунду остановилась. Бренетта почти ощущала, как он борется в поисках нужных слов. Найдя их, Бренетта не удивилась выбору.

– Да, Нетта, еще тогда. И очень страдал из-за этого. Но твоя мама любила своего мужа; и я уехал, чтобы не волновать и не причинять боль ни кому из них.

– А потом началась война, – продолжила за него Бренетта, – и ты прошел через вражескую территорию, чтобы проверить, все ли там в порядке а, так как дедушка умер, ты сделал предложение, и вы тайно поженились.

Он глубоко вздохнул.

– Да, в конце концов произнес Брент. – Так все и было.

Бренетта села, и повернувшись, поцеловала его в щеку.

– Ну что ж, как бы чудесно не было у вас с мамой, я буду еще счастливее, потому что у нас со Стюартом нет никого, кто разлучил бы нас.

– Моя дражайшая дочурка, – нежно ответил Брент. – Никто не может быть счастливее за тебя, чем мы с мамой.

Чуть позже Брент вышел из комнаты. Он чувствовал себя неловко, когда Бренетта начинала спрашивать о тех ранних годах его молодости. Он не мог лгать ей. Правда только причинила бы ей боль.

И совсем не все – ложь, подумал он, выходя из дома. Он действительно уехал, чтобы уберечь от травмы отца. И Тейлор, и Брент оба отказывались от своей любви, чтобы защитить Дэвида. Но когда Брент вернулся во время войны и узнал, что его отец мертв, убит Мэттом Джексоном, их любовь расцвела. О, он отчаянно хотел жениться на ней, но как они посмели бы? Офицер янки в тылу повстанцев. Брент отчетливо помнил день, когда Джеффри Стоун обнаружил его и предупредил, что ему следует исчезнуть, или он будет схвачен. Он рассчитывал, что Тейлор уйдет с ним, и они поженятся, как только покинут пределы Юга, но она отказалась идти. Позже они оба осознали, что она неправильно поняла случайно услышанную фразу, решив, что он не любит ее. Поэтому, он ушел один, даже не подозревая, что она ждет от него ребенка.

Поглощенный воспоминаниями о прошлом, Брент прошел за сарай и через парк вышел к реке. Подойдя к валуну, он выдернул из земли сухой сорняк. Сунув его в рот, он, пожевывая травинку, продолжал вереницу размышлений.

Доведенная до отчаяния и покинутая – так она считала – Тейлор вышла замуж за двоюродного брата Мариль Джеффри. Он был неплохим человеком и полюбил ее. Брент не таил на него зла, несмотря на то, что именно Джеффри, хотя и косвенно, заставил его бежать без Тейлор. Джеффри знал, чьего ребенка носит под сердцем Тейлор, когда женился на ней, и знал, что она любит отца своего будущего ребенка. Но с этим любовь к ней не уменьшилась. Да, Джеффри Стоун был хорошим человеком. Его смерть, как и все остальные за эти ужасные четыре года явилась печальной утратой.

– Может быть, они неправы, скрывая от Бренетты всю правду? Но что это может изменить? В таком юном возрасте невозможно понять все, что им пришлось пережить, тот риск и страдания из-за своей любви.

Нет, подумал Брент. Лучше всего, если они никогда не расскажут ей. Никто во всей округе, кроме Мариль, не знал всей истории. Бренетта выросла в Айдахо, где не подвергали сомнению брак ее родителей. Она выросла, окруженная любовью и спокойствием, а не стыдом и недоверием.

– И, черт побери, она никогда ничего и не будет знать, кроме любви, с моей помощью, – сказал Брент, обращаясь к реке, бросая в нее сорняк и наблюдая, как он стремительно уплывает по течению.

Март 1880 – Нью-Йорк Сити.

Резкий ветер со свистом вырывался из-за угла здания, задувая в лицо, пока он выходил из кареты. Вполне подходящая погода для настроения Рори. Он быстро схватился за шляпу, чтобы ее не сдуло, стремительно направляясь к двери, услужливо открытой для него улыбающимся швейцаром.

– Доброе утро, мистер О'Хара, – поприветствовал он Рори.

– Доброе утро, – последовал краткий ответ.

Его окаменевшее лицо предупреждало служащих, что в этот день лучше обращаться к нему по крайней необходимости и большинство из них с деловым видом склонились над бумагами. Рори прошел в свой кабинет, плотно закрывая за собой дверь.

Небрежно бросив шляпу на вешалку, он снял пальто и сел за стол, повернувшись затем на стуле лицом к окну.

Нью-Йорк. Оживленное место, врата Америки, Монополия коммерции, промышленности, капитала и возможностей, являющееся приютом бездомных, нищих, и потерявших надежду. Рори был сыт всем по горло; он выдохся. Утром он проснулся с мыслью невыносимости этой жизни. Как только он все устроит, он уедет домой в Айдахо. Если он не нужен Бренту на «Хартс Лэндинг», то будет добывать пропитание на другом ранчо. Это не имело значения, главное выбраться из Нью-Йорка.

На робкий стук в дверь последовало ворчливое «Входите».

Миссис Уолтере, молодая вдова, занявшая место его секретаря, мистера Джексона, приотворила дверь ровно настолько, чтобы просунуть голову.

– Я принесла вашу корреспонденцию, сэр.

– Спасибо, миссис Уолтере. Положите на письменный стол.

Невзрачная маленькая женщина, одетая в простое черное платье, со скромно зачесанными назад волосами, собранными на затылке в пучок, быстро повиновалась. За краткое время, проведенное здесь, она научилась распознавать дурное настроение шефа и оставлять его, по возможности, в покое до тех пор, пока не сменится его настроение. Наблюдая, как она торопится покинуть кабинет. Рори вздохнул. Бог мой! – подумал он. Я стал настоящим тираном. Нет, мне действительно, пора убираться отсюда.

Просматривая конверты, он обратил внимание на небрежный почерк Мартина. Сомневаюсь, хочется ли ему узнать, что нового в «Спринг Хейвен», и все же не в силах противиться, он распечатал письмо и начал читать его.

• Предыдущая
• 40/73
• Следующая